Вадим Собко - Залог мира. Далёкий фронт
Подойдя ближе, она увидела у ворот большую тёмную машину.
Вместо фар светились маленькие синие лампочки, зажигаемые на стоянке для того, чтоб никто не наскочил на машину. И в этом слабом свете Таня увидела красноармейскую пилотку на голове шофёра.
Она остановилась, проверяя себя. Да, она не ошиблась, шофёр, действительно, был в красноармейской пилотке, он что-то протирал в машине. Ещё не веря своему счастью, Таня нерешительно приблизилась к автомобилю. В скупом свете фонарика над радиатором был виден красный флажок с серпом и молотом.
— Это товарищ Марков приехал? — вдруг решившись, спросила Таня у красноармейца.
Шофёр подозрительно посмотрел на девушку.
— А зачем вам товарищ Марков?
— Это моё спасение! Скажите мне! — воскликнула Таня.
Видимо, не столько её слова, сколько тон, каким они были произнесены, повлиял на шофёра.
— Хорошо, — сказал он, — сейчас я доложу майору.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
В этот же день майор Марков получил из Москвы большой пакет. Среди многих других бумаг он прочёл приказ о восстановлении лейтенанта Егоровой в офицерских правах и о назначении её в соединение полковника Веселова, проводившее сквозные операции над Германией. Таня должна была немедленно выехать к месту новой службы.
Маркову было приятно, что он с первого взгляда не ошибся в этой девушке. Правда, о Тане приходилось слышать и раньше, в связи с её на редкость дерзкими побегами из немецких лагерей. Неугасимый огонь, свойственный только советским людям, горел в ней особенно ярко, и не было на свете заграждений, которые могли бы удержать её в неволе.
Майор Марков улыбнулся, представив себе радость Егоровой. Сегодня же вечером он поедет в дом симпатичных Кросби, так гостеприимно приютивших Таню.
Да, но надо уж сделать так, чтобы радость девушки была полной.
Марков снял телефонную трубку и вызвал интенданта.
— Мне немедленно нужен один комплект женской формы, — сказал он, услышав в трубке знакомый голос. — Полный комплект с погонами лейтенанта авиационной службы.
— Простите, товарищ майор, — ответил капитан, — я хотел бы знать размер. Она очень высокая, этот ваш лейтенант?
— Как вам сказать? Пожалуй, как секретарша в приёмной посольства.
— Будет сделано, товарищ майор!
Через час он заехал к капитану, взял у него большой пакет и снова вернулся к себе.
На столе зазвонил телефон, как всегда, негромко и мелодично.
— Зайдите ко мне, товарищ Марков, — прозвучал в трубке голос секретаря посольства. — У меня к вам срочное дело.
Через несколько минут Марков вошёл в кабинет секретаря. Последний пригласил его сесть и сказал:
— Вы знали, товарищ Марков, девушку, которая убежала из Дюбуа-Каре?
— Да, — ответил Марков. — Но почему «знали»? Что с ней? Только сегодня пришёл приказ о её назначении в часть.
— Довольно странная история, — сказал секретарь. — Полчаса назад сюда пришёл мистер Кросби, в доме которого она жила, и заявил, что Таня Егорова покинула его дом и исчезла. Перед тем она якобы сказала, что не согласна с советской властью, боится возвращаться в Советский Союз и хочет будто бы остаться под защитой «подлинной демократии».
— Враньё это, — совсем не дипломатически воскликнул Марков. — Не для того она убегала из трёх немецких концлагерей, чтобы сейчас податься к американцам, изменить…
— Мне тоже кажется, что дело тут не совсем чистое, — сказал секретарь. — Может, у неё были какие-нибудь неприятности с семейством Кросби, не знаете?
— Наоборот, в концлагере она спасла жизнь дочери Кросби, и вся семья, когда я у них был, на неё чуть ли не молилась.
— Тем более странно. Я бы, может, и поверил этому Кросби, но у него слишком штампованные слова в мотивировках. Они взяты прямо из антисоветских статей. И потом, он так уверенно говорит, что Егорова ушла к американцам, что у меня появляется подозрение — не сам ли он её туда спровадил.
Сообщение секретаря глубоко взволновало майора Маркова. Он был убеждён в невиновности Тани. Но в подобных делах нельзя опираться только на собственные впечатления. Нужны доказательства. Он вопросительно посмотрел на секретаря.
— Свяжитесь с американцами, товарищ Марков, — сказал секретарь. — Больше того, вам следует лично поехать к ним и поговорить по этому поводу. Дело в том, что уже были случаи, когда временную оторванность наших людей от советской власти американцы использовали для каких-то своих махинаций. Выяснить это очень важно, потому что по мере увеличения потока освобождённых пленных нам придётся сталкиваться с подобными делами всё чаще. Вообще, с пленными и беженцами они обращаются возмутительно. Ещё и сейчас далеко не все пленные из Дюбуа-Каре освобождены, хотя министр давал торжественное обещание немедленно освободить всех, кто сидел вместе с Егоровой в этом лагере.
— Я убеждён в том, что они нарочно хотят упрятать Егорову.
— Я не убеждён, но подозреваю. Так вот, поезжайте к американцам, у вас там много знакомых, свяжитесь с соответствующим начальником, который ведает у них пленными, и попытайтесь вполне официально узнать, в чём тут дело.
Через полчаса Марков был уже в кабинете американского капитана Брэтфорда, высоченного весёлого парня с чёрными, как смоль, волосами и сверкающими зубами.
До этого они несколько раз встречались по служебным делам, и американец приветствовал Маркова, как старого приятеля.
— Прекрасно, что вы зашли ко мне, — сказал он. — Вы знаете, как здорово идут наши танки. Фрицы удирают в чём мать родила. Через два месяца мы будем в Берлине. А по этому поводу следует выпить.
Американец достал из ящика стола бутылку и две стопки, наполнил их желтоватым ликёром и, не слушая возражений Маркова, протянул ему стопку.
— За нашу дружбу и за нашу победу, — сказал Брэтфорд. — Попробуйте не выпить! Это довольно хороший ликёр. Мне наши ребята прислали, из Франции. Ну что? Понравилось?
— Понравилось, — ответил Марков, ставя стопку на стол. — Хороший ликёр. Но я к вам по делу, мистер Брэтфорд. Мне кое-что нужно у вас узнать.
— Одну минутку, — сказал американец. — Грех разговаривать о делах за рюмкой, Бахус может обидеться. Поэтому — ещё по одной, и тогда будем говорить о делах.
— Нет, благодарю, — отказался Марков.
— Жаль, — откровенно вздохнул американец, наполнил свою стопку, выплл и спрятал посуду в стол. — Жаль, что вы всегда приходите только по делам, мистер Марков. Так хочется сесть с вами вдвоём за стол, выпить, поговорить, забыть о службе. Раз мы друзья, то сам бог велел нам чаще встречаться.
Марков не обратил внимания на лирическое отступление американца.
— Скажите, мистер Брэтфорд, вам знакомо это имя: Татьяна Егорова?
— Как вы сказали? — лицо Брэтфорда стало суховатым.
— Егорова.
Капитан вынул из ящика бумажку, быстро пробежал её глазами и положил обратно.
— Да, это имя мне знакомо.
— Вы знаете, где эта девушка сейчас?
— Вы интересуетесь ею так, словно она ваша невеста, мистер Марков, — попытался отделаться шуткой американец.
— Больше, чем невеста, — сказал Марков. — Она советская гражданка.
— О, теперь она будет ею недолго, — сказал американец. — Я именно потому и знаю о ней, что она подала заявление о несогласии с советской властью, о нежелании вернуться в Москву. И я вам скажу, тут нет ничего удивительного. Когда человек знает, что его права могут быть ущемлены, он идёт туда, где их наверняка возьмут под защиту. Сейчас бывшая военнопленная Егорова пользуется всеми свободами, которые гарантирует ей конституция Соединённых Штатов. Если она совершила какое-либо преступление, то, возможно, нам и придётся её выдать, согласно конвенции, но если преступления нет, то она-имеет полное право просить у нас защиты, особенно если речь идёт о преследовании за политические взгляды в Советском Союзе…
— А не могу ли я сам увидеться с Егоровой? — перебил капитана Марков. — Тогда мы бы сразу всё выяснили.
— Наша конституция гарантирует каждому, даже военнопленному Соединённых Штатов, свободу совести. Какая же это будет свобода, если мы разрешим вам влиять на решения человека? Это будет прямым нарушением конституции и наших демократических принципов, восходящих от Вашингтона и Линкольна.
Марков поморщился. За патетическим многословием капитана он ясно видел нежелание дать ему возможность связаться с Таней. Это ещё больше укрепило Маркова в его предположениях.
Капитан снова начал говорить об американской конституции, о её преимуществах и правах, которыми в данное время широко пользуется советская девушка Таня Егорова.
Маркову надоело слушать.
— Нам, очевидно, придётся обратиться к вам совершенно официально, — сказал он, поднимаясь. — Мы не можем допустить, чтобы советские люди исчезали без. следа, чтобы мы даже не имели возможности с ними поговорить. Это наводит на грустные размышления.
