Григорий Терещенко - Горячее лето
Обзор книги Григорий Терещенко - Горячее лето
Глава первая
1
Облокотившись на столик. Алексей глядел в окно на проносившиеся поля, рощи, а мысли были далеко отсюда. Перед глазами — мать. Она стояла и смотрела в ту сторону, куда уезжал он на грузовике. Снова мать осталась одна: Одна-одинёшенька…
Загремел на полном ходу встречный поезд. Алексей встрепенулся, вытянул занемевшую руку и погладил мягкую бородку: тёмным пухом она окаймляла его юношеское лицо, придавая серьёзное и даже строгое выражение. Алексеи поудобнее устроился на нижней полке и только теперь заметил, что против него сидит девушка. На коленях у неё книга. Читая, она низко склонила голову, виден лишь лоб, чёрные волосы, уложенные, наверное, в парикмахерской. И брови чёрные птичьими крыльями.
Алексей закрыл глаза: чистый выпуклый лоб напомнил ему одну девушку — сменного мастера второго механического цеха. Только вот волосы и глаза…
В окно вагона рвётся тёплый ветер. Он треплет жёсткие, коротко стриженные волосы Алексея и приносит в купе сухие запахи выжженной степи.
— Здравствуйте!
Алексей вздрогнул: знакомый голос! Повернул голову. Перед ним — Татьяна. Стояла в двери купе и улыбалась.
«Легка на помине», — подумал, и едва заметная улыбка коснулась его губ.
— Алексей Иванович, что задумались? Откуда едете?
— Из отпуска.
Они какой-то миг смотрели друг на друга. Глаза у Татьяны голубые. Искорки горят в них такие, что любая утренняя росинка позавидует.
— На Черниговщину ездил. Мать навещал.
— Может, зайдёте к нам? У нас весёлое купе. Студенты-заочники. Соседний вагон.
— С сессии?
— Да, последний курс… Трудно всё-таки учиться заочно.
«Дочь главного инженера завода могла бы учиться и на стационаре», — отметил про себя Алексей.
— Ну, идёте?! — тряхнув пышными волосами, спросила она.
— Да как-то неудобно…
— Ребята свойские, Алексей Иванович. Познакомитесь с моими однокурсниками.
Алексей часто думал о встрече с Татьяной. Познакомились они год назад на комсомольской конференции. Сидели рядом в президиуме. Перебрасывались словами. А потом уже встречались на заводе как хорошо знакомые. Алексей не мог не заметить её трогательной улыбки, того огня, каким загорались голубые глаза. Так смотрят только влюблённые. В такие минуты ему хотелось узнать, какие у неё глаза, когда она на работе. Неужели они могут быть суровыми? Татьяна — сменный мастер, которому приходится не только улыбаться, но и строго спрашивать.
Алексея что-то удерживало быть ближе с ней. Но что? Возраст? Всё-таки она лет на шесть-семь моложе. Излишняя застенчивость, нерешительность? А может, то, что она — дочь главного инженера завода? Они никогда не были наедине. Их всегда окружали люди. Но ведь не она же, а он должен был сделать первый шаг!
И вот эта встреча. Ну конечно же, он пойдёт в их вагон. Татьяна озорно повернулась на каблуках. Ситцевое в мелких цветочках платье обвило её стройные ноги. Алексей молча последовал за ней.
В купе — миловидная девушка и два пария. Девушка посмотрела на Алексея ласково из-под бровей-ниточек серыми глазами. И тут же вскочила, подала руку, представилась.
«Ну и выщипала же брови», — подумал Алексей, пожимая ладошку-лодочку.
Поднялся и румяный широколицый парень, что сидел у одна. Среднего роста, широкий в кости. Рукава рубахи закачаны. Нос приплюснутый, глаза поставлены широко, немного раскосо. Пожатие крепкое.
Второй парень не спешил. Он словно раздумывал: подавать руку пли не подавать. Вроде знакомый. Алексей, кажется, где-то встречал его, а где — не припомнит.
— Алёша! — вдруг воскликнул парень, расставляя руки.
— Володя! Иващенко! — спохватился Алексей и сжал его в объятиях. — Каким ветром?! Откуда ты и куда?..
Ахали, колотили друг друга кулаками.
— Я слышал, ты в Тольятти работал?
— Сейчас в Зеленогорске. На автомобильном.
— А я в Николаеве. Давно был на родине?
— Оттуда еду.
— Как там?
— Засуха, — и глаза Алексея погрустнели.
— По всей стране засуха.
— Тяжёлый год будет.
Алексей отметил бледность, совершенно не свойственную Володиному круглому, как месяц, лицу. Иващенко нашёл, что Коваленко похож больше на футболиста. Ростом он так и не добавил, только чуть-чуть в плечах раздался.
— О, да вы старые друзья! — вмешался парень с приплюснутым носом. — По такому случаю… Я сейчас сбегаю. А то у нас одно пиво.
— Благодарите меня, — сказала Татьяна. — Это я вас свела. Откупного придётся дать.
— Перед тобой, Татьяна, в долгу не останусь. — Володя улыбнулся, показав ровные белые зубы. — Шпору постараюсь подсунуть, если понадобится.
— Шпаргалка — это метод познания! — воскликнула Татьяна. — Шпаргалка плюс знания — и четвёрка обеспечена. А это для заочника кое-что значит.
Прибежал запыхавшийся парень. В руках две бутылки вина, банка консервов. Он быстро открыл банку. Разлил по стаканам вино.
— Ну что ж, за знакомство!
— Ребята! — сказал, поднимая стакан, Володя. — Ведь какая встреча! За одной партой сидели… Десять лет не виделись. А я смотрю: он или не он. Бородку отпустил. Так бы сразу узнал, а то засомневался.
— Я ведь испытатель автомобилей. То на Севере катаюсь, то пески Каракумов штурмую. Бывает и не до бритья.
— Только поэтому? — отозвалась девушка. — А я думала — мода. А вам бородка идёт.
— Нет, — возразила Татьяна и улыбнулась. На правой щеке у неё обозначилась чуть заметная ямочка. — Алексей Иванович без бороды симпатичнее. С бородкой он на монаха похож.
— На монаха?! — Брови-ниточки поползли вверх.
— Прикажете, Татьяна Ивановна, сбрить? Так и быть — сбрею!
— Не вздумайте! — запротестовала девушка. — Вам она очень идёт.
— Значит, сюда потянуло? — спросил Володя Алексея. — К Днепру?
— Да. Отсюда чаще можно к матери наведываться.
— А я на заводе механиком. Ты же знаешь, меня всегда техника влекла.
— Как не знать. Помнишь, как тракторные детали в металлолом сдавали?
— Исправные детали? — удивилась Татьяна.
— Вполне годные.
— Расскажите, как это было, — попросила Татьяна.
— Захотелось нам с Алёшей конфет-леденцов, — начал Володя. — А денег-то нет. Решили с металлоломом провернуть дело. Тогда в сельских магазинах металлолом принимали. Вот мы и подкараулили, когда тракторист отлучится. Взяли два опорных катка и покатили к магазину. С горки легко было.
Володя умолк, мысленно перенесясь в то далёкое послевоенное время.
— Ну и что? — не отставала Татьяна. — Приняли ваши опорные катки?
— Принять — то приняли, только через час пришлось обратно уже на горку таскать. И трёпки не миновали. Меня мать по каждому пустяку тумаками награждала.
«Да и моя строго наказывала», — вспомнил Алексеи.
На него нахлынуло какое-то гнетущее чувство. Оно возникло ещё в селе при расставании с матерью. Нет-нет — да и напомнит о себе. Удивительно и то, что вот он попал в круг весёлой компании, а то настроение не покидает. И Алексей нашёл выход:
— Друзья, разрешите нам на минутку отлучиться. Разговор предстоит. Конфиденциально. Вы понимаете.
— Придётся отпустить, — сказала Татьяна и отложила надкушенное яблоко.
— По такому случаю отпустим, — заторопился парень и уже зазвенел горлышком о стаканы. — Только давайте ещё по одной. Остаётся же.
Он опрокинул стакан.
— Хорошо пошло! А теперь подзакусим…
Прогремели фермы моста. Проехали речку.
— Пойдём в моё купе, — предложил Алексей. — Там два парня на верхних полках спят и девушка. Не отрывается от книги.
Когда зашли в купе, черноволосая закрыла книгу и с нескрываемым любопытством посмотрела на них.
— А как семейная жизнь? — спросил Владимир.
Алексей посмотрел на девушку. Почувствовав его взгляд, она взяла книгу и вышла. Коваленко пожал плечами: неловко получилось, вроде он прогнал её.
— Не встретилась ещё моя. А ты женат, дети есть? — интересовался Алексей. Он говорил гулко, басом. Если бы не видел говорящего, можно подумать, что голос принадлежал человеку богатырского телосложения. А он ростом, наверно, вышел в отца.
— Есть дочь. Два годика. А с женой развёлся. Ушла она от меня.
— Ушла?
Володя умолк: рассказывать ли дальше?
Сухой колючий ветер косматил его длинные густые волосы, хлестал по смуглому круглому лицу, заползал за расстёгнутый ворот рубахи.
— Твоя мать ещё на ферме?
— Да, доярка.
— Она у тебя известная… Села, поди, сейчас и не узнать. Собираюсь съездить, да всё откладываю. У меня там две сестрёнки. Уже замужние. А мать вот уже пять лет, как похоронил… Письма, правда, сестрёнки пишут…
Зарокотали по железнодорожному мосту колёса вагонов, и оба замолчали, стали смотреть на реку, которая широким руслом шла к Днепру и метрах в четырёхстах поворачивала вправо, словно прячась в лесу. И только когда миновали мост и уже скрылась река, возобновили разговор. А черноглазой девушки всё не было… Может, к знакомым пассажирам пошла?
