Светлана Климова - Ловушка горше смерти
— Нет, завтра вечером мы уезжаем.
— Не может этого быть! — воскликнула Лилия Михайловна. — Вы должны остаться у нас погостить. Впрочем, если так уж необходимо — уезжайте, но мальчик пусть еще побудет с нами.
— Верно, — заметил адвокат, — наконец-то я слышу здравые речи, тетушка…
Лина взглянула на него, однако промолчала. Иван, сидевший рядом, тронул ее за локоть. Лина повернула голову, и он умоляюще посмотрел на мать. Мальчик впервые о чем-то просит, подумала она. Пожав плечами гостья сказала адвокату:
— Мне кажется, что мы выбрали неудачное время для обсуждения этого вопроса. Иван, не дергайся, а ты, Митя любишь торопить события.
— Виноват, — проговорил адвокат, — кругом виноват: и обед плох, и перестройку именно я затеял, и вина забыл подать, и тебе не угодил…
— Вот что! — ревниво воскликнула Лилия Михайловна. — Прекратите вздорить. Мальчик остается со мной, нечего ему туда-сюда сновать, а вы занимайтесь своими делами. Что до меня, то я отправляюсь к себе отдохнуть, ты же, мой дорогой приходи вечерком, и продолжим игру. Спасибо, Митя, за обед.
Она позволила адвокату проводить себя, а Иван помог Лине убрать со стола. Он стоял у мойки и молча мыл посуду, когда со смущенным смешком Дмитрий Константинович возвратился в кухню.
— Тетушка в ударе, — сказал он. — Чем это ты, Ваня, ее так обольстил?
— Она выиграла у меня пару партий, — ответил мальчик, не отрываясь от работы.
— Ты ей поддался?
— Ну надо же одинокой пожилой женщине дать возможность почувствовать себя счастливой, — проговорил мальчик, стряхивая капли. — Я закончил, мама.
— Спасибо, — произнесла Лина.
Она сидела в уголке, положив руки на пустой уже стол, в своем нарядном шелковом летнем платье, которое выгладила перед обедом, с ниткой фальшивого жемчуга на высокой шее, с прямыми подложенными плечами, и мальчик, переглянувшись с адвокатом, приблизился к ней.
— Линочка, ты не хочешь поехать с нами взглянуть на дом, где жила бабушка? Лина покачала головой.
— Я что-то устала, — сказала она.
— А мне можно?
— Отчего же, — проговорила она и усмехнулась. — Если Дмитрий Константинович тебя пригласил, поезжай.
Она смотрела на своего сына, слегка задетая переменой, произошедшей с ним в этом доме. Она редко видела его таким — оживленным и одновременно уверенным, словно ему дышалось здесь совершенно легко.
— Поезжайте ненадолго, Митя, заодно можете купить мне билет на завтра.
— Так я остаюсь, мама? — воскликнул мальчик.
— Да.
— А когда ты вернешься за мной?
— Не знаю, я позвоню. У Дмитрия Константиновича нет времени, чтобы развлекать тебя. Для начала следует определиться, где ты проведешь каникулы…
— Я не хочу с Коробовым в лагерь…
— Тебе и не предлагают ничего подобного. В то же время провести все лето в Москве тоже не выход.
— Ну что ты! — сказал мальчик. — Я еще и города толком не видел…
— Давай не будем загадывать, — произнесла Лина, — я разберусь с делами дома и позвоню. Повторяю, Дмитрий Константинович чрезвычайно загружен…
— Лина, — перебил ее адвокат, — и в самом деле, не будем ничего загадывать. В конце концов, если тебя так беспокоит, что Иван будет находиться в городе, я свезу его на недельку к своим родителям на дачу. Позагорать. А теперь пойдем, я покажу, где вы будете сегодня спать.
Он провел их в гостиную, где для Лины раздвинули диван, а мальчику принесли из комнаты тетушки квадратный пуф и поставили его между повернутых друг к другу глубоких кресел. Поверх сооружения было брошено толстое верблюжье одеяло.
Однако на этом проваливающемся в середке ложе мальчик все равно не поместился.
— Пусть Ваня лучше ляжет со мной, — сказала Лина, с насмешливым интересом наблюдая за тем, как адвокат сокрушенно чешет в затылке. — Ничего, одна ночь — это недолго.
Лина ошибалась. Когда через пару часов мужчины вернулись и она сообщила Дмитрию Константиновичу обо всех звонках, которые мешали ей, подремывая, смотреть телевизор, затем согрела чайник на кухне, а мальчик сразу же отправился проведать Лилию Михайловну, адвокат сказал ей:
— В Измайлове мы побывали. Билет также купили. Я забыл отключить телефон, обычно мне много звонят по вечерам. Извини.
— Ничего, — пробормотала Лина.
— Ты очень устала?
— В общем, да.
— Лина, завтра с утра мы займемся делами. Я покажу тебе все документы, мы получим в банке деньги, заедем купить кое-что из одежды Ивану и обсудим, что тебе необходимо сделать в Харькове, чтобы ты с дочерью вернулась сюда уже насовсем…
— Ты так говоришь, будто все уже решено, — сказала Лина. — Пойдем, чай остынет. Я не могу тебе дать ответ и сейчас.
— Почему?
— Выходит так, — произнесла Лина, нахмурившись, — что я одним своим согласием, одним движением перечеркиваю свою почти десятилетнюю жизнь. Из-за чего? Из-за того, что ты предлагаешь нам безбедное существование?
— Тебе выбирать, Лина, — пожал плечами адвокат. — Что плохого в моем предложении? Я повторяю: ты свободна распорядиться своей жизнью, как тебе заблагорассудится, но мальчика я тебе не отдам.
— Не говори так!..
В комнату заглянул Иван.
— Извините, Лилечка требует вас, дядя Митя. Мама, я помогу, не трогай эти кресла.
Дмитрий Константинович, прихватив пуф, ушел к тетушке, а Лина с мальчиком быстро расставили мебель по местам и постелили простыни на диване.
— Ты будешь чай? — спросила она.
— Нет, — ответил мальчик, — я немного почитаю Лилии Михайловне перед сном и лягу. Тебя подождать?
— Да.
Она проводила его взглядом и пошла на кухню, где адвокат сидел в одиночестве. Был он молчалив и к прерванному разговору не возвращался.
— Митя, — сказала Лина, — ты можешь обещать мне выполнить мою просьбу?
— Конечно. — — Не рассказывай ничего Ивану без меня.
— Обещаю.
— Я позвоню, и мы окончательно решим, что делать дальше.
— Хорошо. Налей мне покрепче, пожалуйста, а я сейчас принесу тебе письмо Манечки.
— Она писала тебе?
— Это было единственное письмо, которое Мария Владимировна отправила перед поездкой к тебе. В нем она сообщила о рождении твоего сына… Как вы с ней ладили?
— Мама мне очень помогла. Она все-таки уехала оттуда к Оксане, уговорив меня отпустить ее с ребенком. Теперь я понимаю, что она во многом была права.
Спасибо, что ты позаботился о нас тогда.
Адвокат махнул рукой. Немного погодя он возвратился, неся конверт, а Лина придвинула ему чашку.
— Я пойду, — сказал он, — допью у себя в кабинете. Мы завтра рано встаем. Иван сам покормится?
— Конечно, он привык…
— Тогда спокойной ночи. — Адвокат подошел к Лине и, как много лет назад, когда он изредка отвозил ее домой после вечеров у Альбины, обнял и поцеловал в щеку.
