Кейси Марс - Молчаливая роза
В лимузине Девон рассказала Джонатану о том, что сделала за день. Урок с Алексом прошел спокойно, чего нельзя сказать о беседе с доктором Реймондом.
— Он вел себя именно так, как ты предсказывал. Пилил меня за разговор с Алексом и заявил, что это несовместимо с его подходом к лечению. И грозил сжечь меня на костре, если я снова затрону эту тему.
— Сжечь? — повторил Джонатан, изогнув блестящую черную бровь. — Тогда надо что-то делать… Может быть, выгоднее будет нанять Алексу учителя со стороны?
Девон шутливо ткнула его в ребро, и Стаффорд фыркнул. Они принялись болтать. Джонатан рассказал ей о своей встрече с вице-президентами «Холидекса» и продолжающейся войне с «Три-Стар», а Девон поведала о том, что она усердно работает над «Следами», что книга продвигается хорошо и она уверена, что скоро ее закончит. Затем Девон упомянула про звонок Кристи, уговаривающей ее встретиться с медиумом Сарой Стоун из книжной лавки «Интуиция».
— Я не собираюсь давать советы, стоит тебе встречаться с ней или нет, — сказал Джонатан. — До сих пор инстинкт никогда тебя не обманывал. Слушайся его. Но если решишь пойти, возьмешь меня с собой.
— Даже после Задара?
Уголок его рта пополз кверху.
— Именно после Задара. Помнится, сразу после этого визита я впервые увидел твои прекрасные груди.
— Джонатан!
Он нещадно дразнил ее весь вечер, а Девон таяла от удовольствия. Они ходили по магазинам до самого закрытия. Большинство подарков было куплено у Сакса и Бонуита Теллера, но кое-что они приобрели в уютных маленьких «бутиках», тянувшихся вдоль многолюдных тротуаров. Джонатан опускал деньги в глиняную кружку каждого встречного члена Армии Спасения, наряженного Санта-Клаусом, и щедро подавал членам других благотворительных обществ.
— Знаешь, что они говорят? — веселился он. — Что подарки положены только тому, кто хорошо себя вел. Ты-то, конечно, вела себя хорошо, а вот как себя вел я? — Он пожал широкими плечами, и Девон рассмеялась.
— Ладно, ты тоже вел себя хорошо. Даже отлично. Но береженого Бог бережет. Посмотрим, как ты будешь себя вести, когда мы вернемся домой.
А за этим последовали часы, которые, наверно, были лучшими в их жизни. Он дважды овладел ею, а потом они уснули, поскольку предыдущая ночь выдалась бессонной. Джонатан держал ее в объятиях, и она чувствовала себя в полной безопасности.
Утром они мыли друг друга под душем, а потом Девон следила за тем, как он бреется, любовалась его мужественной внешностью и млела от наслаждения. Он стоял перед раковиной обнаженный, слегка расставив длинные жилистые ноги, под его гладкой кожей играли мускулы, круглые аккуратные ягодицы вторили каждому движению. Поразительно: оказывается, было достаточно просто взглянуть на него, чтобы все тело охватила истома…
— Ты готова? — крикнул Джонатан из гостиной спустя полчаса.
Девон кивнула, застегивая последнюю пуговицу на красном шерстяном костюме. Они спустились вниз и сели в лимузин. На сегодня была назначена встреча с Фрэнсисом Линдерманом. Они остановились только один раз — у квартиры Джонатана, куда ему пришлось заехать, чтобы переодеться. Вскоре длинный черный «линкольн» вновь мчался по улице.
Одетый в серые шерстяные слаксы, спортивную куртку голубовато-зеленого цвета, белую рубашку с запонками и винного цвета галстуком, он откинулся на спинку сиденья из мягкой, как масло, кожи.
— Это начинает входить у меня в привычку, — сказал он, намекая на свои утренние возвращения домой. — Я подумываю, не перевезти ли кое-какие мелочи к тебе на квартиру… конечно, если ты не против. — Он посмотрел на Девон с опаской и ожиданием.
— Я не против, — тихо сказала она, и Джонатан улыбнулся.
Они проскочили тоннель Линкольна, выехали на дорогу в Нью-Джерси, затем свернули на юг по шоссе номер один и вскоре прибыли в Принстон. Там Девон заявила, что умирает с голоду, а поскольку до назначенных им десяти часов еще оставалась уйма времени, Джонатан велел Генри остановиться у «Нассау-Инн» на Палмер-сквер. Кафе было открыто, но к тому времени как они сели за столик, Девон обнаружила, что не может проглотить ни кусочка. Вместо предвкушавшегося ею плотного завтрака они ограничились кофе и сладкими булочками.
— Почему ты так нервничаешь? — спросил Джонатан, видя, как растет ее беспокойство. Он держал в ладонях белую фарфоровую кружку и отхлебывал дымящийся кофе.
— Не знаю. Сама удивляюсь, — отвернувшись сказала Девон. — Наверно, боюсь, что надо мной посмеются.
Джонатан потянулся и накрыл ладонью ее пальцы.
— Обещаю тебе, он не будет смеяться. А если попробует, я его выпорю.
Девон улыбнулась.
— А каким ремнем ты его будешь пороть, простым или черным, которым в Новой Англии триста лет назад наказывали колдунов?
Джонатан засмеялся.
— Черным, как сама преисподняя!
Они оплатили счет, вышли из кафе и поехали в университетский город, прибыв туда так рано, что у Джонатана еще осталось время провезти Девон по своей «альма матер».
— Это Нассау-Холл. — Стаффорд ткнул пальцем в здание, мимо которого они проезжали. — Он был построен в 1756-м году. Во время войны за независимость служил госпиталем. А потом здесь какое-то время обитал Конгресс.
— Я и не подозревала, что он такой старый.
— Вообще-то Конгресс просидел в нем совсем недолго.
— Тебе нравилось учиться здесь? — спросила Девон.
— Нравилось, но я стремился как можно скорее получить диплом, защитить степень и взяться за дело. Я закончил университет за три года.
Ничего странного, с его-то умом…
— Это здесь ты научился интересоваться искусством? Я где-то читала, что тут прямо посреди городка стоят скульптуры из собрания Патнэма.
— Нивелсон, Колдер, Липшиц, Мур и Пикассо, насколько я помню. А в местном музее изящных искусств есть несколько прекрасных китайских картин и изделий из бронзы. Я частенько хаживал туда, и, пожалуй, именно с этого все и началось. После смерти отца я возглавил компанию и до того погрузился в работу, что волей-неволей должен был завести что-нибудь для души. Я вспомнил, как тихо было в картинной галерее, какое наслаждение мне доставляли восточные картины, подумал, что коллекционирование может быть приятным развлечением, и занялся этим делом.
Хотя Джонатан выбивался из сил, пытаясь успокоить Девон, она с трудом слышала его слова. Ее нервозность росла с каждой минутой. К тому моменту, когда они добрались до приемной Линдермана и вылезли из машины, она споткнулась и непременно упала бы, если бы ловкие руки Джонатана не поймали ее за талию. Спаситель получил в награду сконфуженную улыбку.
