Ирина Щеглова - Роковая строфа
– Да, история запутанная, – согласился отец Варнава, выслушав Машу. – Со своей стороны могу пообещать всяческое содействие в решении этой проблемы. Попробую поговорить с владыкой, может быть, имеет смысл обратиться в патриархию. Если возникнут сложности с возвращением ребенка, мы обратимся к представителям Православной церкви в Австралии, возможно, они смогут помочь. В любом случае, отчаиваться не стоит. Главное, ребенок и мать живы, с Божией помощью, – он осенил себя крестным знамением. Маша поспешно перекрестилась, с надеждой глядя на священника:
– Ах, отче, как вы меня обрадовали, – воскликнула Маша, – честно говоря, мне бы и в голову не пришло, обратиться в Патриархию. А ведь это очень хорошая идея!
– Церковь многое может, дочь моя, – сказал отец Варнава.
Маша поднялась со своего стула и попросила благословения.
– Мне пора, отец Варнава, – начала прощаться Маша, – я и так отняла у вас много времени.
– Ну, вот, в кои-то веки появилась, и сразу говорит о времени, – добродушно пожурил отец Варнава. – Очень рад был тебя увидеть, ты уж не забывай, приезжай почаще. Погоди, провожу тебя к выходу…
Когда отец Варнава и Маша миновали двор и подошли к воротам, Маша, вдруг вспомнила и рассказала духовнику свою сегодняшнюю неожиданную встречу с бывшим охранником.
– Надо же! – подивился отец Варнава, – у нас учится? Как говоришь, его зовут?
– Иван, – ответила Маша, – Иван Берестов.
– Хм, – он задумался, – кажется, я помню его.
– Знаете, мы обменялись телефонами, – призналась Маша и почему-то покраснела.
106
Дорогой она вспоминала. Брат привез ее в Москву, когда смог купить ту квартиру на Тверской. Сколько же ей тогда было? Да, она только закончила школу, как раз заболела тетя. Борис перевез их вместе, тетку поместил в лучшую клинику, но было уже поздно. Тетю Маша очень любила, ведь эта женщина заменила ей погибшую мать. Именно она – тетушка Анастасия стала первой наставницей Маши в православии. Своих детей у нее не было. Муж ее – брат отца Бориса и Маши, почти всю жизнь находился в разъездах, у них как-то не сложилось, с самого начала. Он – человек военный, привыкший к свободе, да и чего греха таить, не хранивший верность супруге, скоро охладел к жене, оставив ее в Нижнем Новгороде, с семьей брата. Анастасия хоть и переживала поначалу, все же приняла разрыв с мужем стоически; единственное условие, которое она поставила ему – невозможность развода. Молодого офицера такой поворот вполне устраивал, его положение женатого человека давало ему многие преимущества. Ни одна из многочисленных его женщин не могла претендовать на него полностью, ведь он был женат…
Так и жили, пока в семью не пришла беда. Старший Борис уже служил в Монголии, под началом дяди, Маше едва исполнилось восемь лет, когда их родители разбились на машине.
Осиротевшая девочка, благодаря стараниям тети, не попала в детский дом, а осталась на ее попечении.
– Ах, тетя Настя, тетя Настя, – вздыхала Маша, – как же ты умела утешить!
Сколько помнила себя Маша, столько же помнила она свою крестную тетю Анастасию. Не смотря на несложившуюся судьбу, Анастасия никогда не унывала. У нее было очень много друзей, для которых у Машиной тети всегда находились свободное время и доброе слово. Ее все любили.
А сколько она всего знала! Анастасия прекрасно разбиралась в музыке, не только духовной, но и светской. Она увлекалась живописью, особенно же иконописью. Знала и любила русскую историю. Как-то они вместе поехали на экскурсию по Золотому кольцу, и ее рассказы и комментарии с удовольствием слушали не только туристы, но и гид. Маша тогда очень гордилась своей крестной.
Казалось, она все умела. В воскресной школе Анастасия ставила с детьми спектакли, причем сама сочиняла пьесы, или писала сценарии. Потом эти спектакли с большим успехом играли и для взрослой и для детской публики.
Маша вспомнила, как она изображала Вифлеемскую звезду в рождественской постановке, она очень серьезно отнеслась к своей роли, потому что тетя Настя рассказала Маше потрясающую историю о рождении Младенца Иисуса, о трех Волхвах, которых привела к Новорожденному звезда, и о чудесном спасении маленького Христа.
– Смерти нет! – утверждала крестная, обнимая Машу, – мама и папа по-прежнему любят тебя; ты их не видишь, но они тебя видят и всё о тебе знают.
Домой она приехала очень поздно. Правда, пробки уже рассосались, поэтому Маша благополучно миновала Ярославское шоссе, немного задержалась на въезде в город, зато Проспект мира был почти свободен, а центр практически пуст. Наконец, она свернула с Ленинского проспекта на Удальцова, удачно проскочила перекресток, мимо проплыл уснувший парк, засыпающая Олимпийская деревня, а вот и поворот на улицу Раменки.
Маша с трудом нашла место для парковки в почти плотном ряду оставленных на ночь машин. Её Renault Laguna подмигнул хозяйке, сообщая, что сигнализация включена. Маша вздохнула и направилась к дому.
У подъезда к ней подошел какой-то мужчина и негромко поздоровался. Маша не испугалась, вздрогнула, скорее, от неожиданности, слишком погруженная в свои мысли.
– Мария Петровна, у вас отключен телефон, – сообщил незнакомец.
– Ах, да, – вспомнила Маша, она действительно выключила мобильник перед беседой с отцом Варнавой, а потом просто забыла его включить. Нашарив телефон в сумке, Маша поспешно активировала его. Только после этого она спросила незнакомца:
– Вы кто?
– От Соболева, – ответил тот. – Вы не отвечаете на звонки, он начал беспокоиться.
– Ведь я говорила, что поеду в Сергиев Посад, – пожала плечами Маша.
– Да, но обстоятельства изменились. Вас стали разыскивать, и не могли найти.
– И что же? – переспросила маша.
– Вам надо ехать к Александру Дмитриевичу в Завидово.
Только теперь Маша вспомнила инструкции, данные ей Сергеем Ивановичем: «Никому не верьте, прежде чем не убедитесь».
– Я должна позвонить, – сказала она.
– Конечно.
Маша позвонила Соболеву. Он ответил почти сразу. Голос тревожный: где она? Да, ищут целый день, да, должна немедленно ехать к нему, незнакомца бояться не надо, все подробности – при личной встрече.
– Едем, – вздохнула Маша, – мне можно на своей машине, или с вами?
– Лучше со мной.
Соболев ждал ее с нетерпением. Как только Маша вышла из машины, он бросился ей на встречу.
– Слава Богу! С тобой все в порядке!
– Да что случилось? – недоумевала Маша.
– Пойдем скорее в дом.
Александр Дмитриевич взял ее за руку и поспешно повел к крыльцу.
Как все здесь изменилось! И дом, и сад теперь выглядели совсем не так, как прежде, словно и не жила здесь Маша никогда, словно и не строил Борис этот дом, и не в этом саду Маша разбивала клумбы, любовно ухаживая за первыми цветочными ростками. Машина самодеятельность была начисто уничтожена модным ландшафтным дизайном. Теперь участок вокруг дома был тщательно распланирован: четкие аллеи, красивые ровные дорожки, пресловутый сад камней, искусственный водопад… Хотя, нет, вот та плакучая ива посажена Машей, и те голубые ели у веранды. Маша с благодарностью посмотрела на Александра Дмитриевича. Конечно, нового хозяина можно понять, но все-таки, все-таки ей стало немножко грустно.
