Ильгиз Хабибянов - "Ярмо" для жулика
"Что-то маловато",- подумал Юра и, ощупав подкладку пиджака, обнаружил остатки валюты.
Легкая находка его даже разочаровала, и Юра, в сердцах сплюнув, выругался:
- Барбос! Вроде умный мужик, а мышление примитивное. Разве так прячут деньги, мать его через коромысло.
- Юра! - услышал он голос бортинженера.
- Иду!
- Давай быстрее, водка стынет!
Компания была в сборе, и Интендант, осмотрев друзей, сказал:
- Ну что, господа удавы, итоги, я думаю, подводить не будем? И так все ясно. Остается наметить развязку, то есть раскидать выигрыш.
- А что его раскидывать? - сказал Юра.- Отстегнуть Риббентропу его доляну. А остальные на общак, кому сколько надо, всегда может взять.
Интендант, посмотрев на Кустова, сказал:
- Сколько тебе нужно, чтобы обеспечить старость?
- Сколь дадите, на том и спасибо.
- Не стесняйся, Риббентроп, говори.
- Ну, штук двести, чтобы квартирку купить хватило да дельце маломальское открыть.
- Эта квартира тебя устроит?
- Да вы что? А вы?
- За нас не беспокойся. Мы сваливаем за кордон. Короче! Оставляем тебе эту квартиру со всем, что в ней есть, гараж и машину, плюс лимон на открытие дельца маломальского.
- Да ты что, Илюша, к чему мне целый миллион, мне жить-то осталось всего ничего, а вам на чужбине он как раз кстати.
- Брось, Риббентроп! - вставил слово Повар.- Через год миллион уже не будет большими деньгами, поверь мне. Да и сам что ли не видишь, что инфляция набирает обороты?
- Значит с Риббентропом все ясно,- продолжал Интендант,- остается тебе, Повар, подогреть свою семью, остатки деревянных обернуть в валюту...
- Ну как? - перебив его, сказала вошедшая Клава. Платье, которое она привезла из Швейцарии, и колье делали ее ослепительно красивой, подчеркивая изящество и богатство вкуса.
- Высший класс, прелесть, я счастлив, что у меня такая красивая невеста.
- А кто-то, помнится, говорил насчет булки хлеба и голодного года,- сказал Юра и расхохотался в дружном дуэте с Поваром.
- Ладно, ладно, мужики! Кто знал? ... - начал было оправдываться Интендант.
- Что-то не так? - спросила удивленная Клава.
- Все так, милая, не обращай внимания, это у нас свое.
- В общем, так, Илюша, после свадьбы поедем сразу к нам в деревню погостить пару дней. Я хочу пофорсить перед односельчанами, это моя заветная мечта.
- Как тебе будет угодно, милая,- и, обратившись к Повару, сказал:
- Протолкни загранпаспорта за эту неделю и бери отпуск, пора сваливать. Скоро вернется твой двойник, этого не стоит забывать.
- Да,- добавил Юра,- и прежде чем свернуть мусорские дела, определи нашего друга по Сочам.
- Уже определил, у него двести шестая на ушах, я его сегодня ширну снотворным, одену на него бюстгальтер, женские трусы с колготками, подкрашу и в КПЗ. Пусть потом доказывает, что он не мальчик.
- Отличная идея,- сказал Интендант,- но это второстепенное все. Пока мы с Клавдией совершим визит в ее село, организуй адвоката, пусть летит в Цюрих и проверит подлинность счета. И лишь после этого можете отдать контракт на кобальт Байрону.
- Да там все чисто, Абрамыч,- сказал Юра,- счет открыт на тебя. На западе не то, что у нас, сказано - сделано, да и какой им резон...
- Доверяй, но проверяй,- сказал Интендант.- Предпочитаю забашлять адвокату и спать спокойно.
- Лады,- ответил Повар.- Все будет в ажуре.
В четыре часа дня к ресторану "Лазурь" подъехал мотоциклетный эскорт, сопровождавший украшенный лентами Кадиллак. Вокруг ресторана стояло оцепление постовой службы милиции, движение в этом районе было перекрыто.
Повар, открыв дверцу Кадиллака, выпустил Интенданта, одетого в праздничный темно-синий костюм. Илья подал руку Клавдии и помог вытащить из машины длинную фату. Невеста выглядела неподражаемо. Модистки, маникюрши и парикмахер потрудились на славу, и вот она поднималась по лестнице в ресторан, блистая не только бриллиантами, но и естественной красотой.
Работники ресторана смотрели сквозь витринное стекло на нее с восхищением и любопытством, силясь понять, кто же это такие. Им были известны все состоятельные люди города, любители покутить. Но такой шик видели и организовывали впервые.
В зале один стол, шикарно накрытый, стоял посередине, остальные были расставлены по периметру. На столах, в основном, стояло большое количество свечей и цветов, от них по ресторану разносилось благоухание. Возле каждой вазы с цветами стояло шампанское и фрукты. Интендант ввел Клавдию в зал под звуки марша Мендельсона. Шторы были плотно закрыты, не пропуская дневного света. Свечи заставляли бриллианты, которые были на невесте, сверкать, что делало ее еще прекрасней.
Официантки, повара и даже швейцар, заглянувший сюда, не могли оторвать от нее глаз, временами посматривая друг на друга и как бы спрашивая, кто такие, и, не находя ответа, пожимали плечами.
Два часа Интендант и Клавдия сидели наедине, тихо беседуя, временами танцуя в пустом зале, наслаждаясь уединением. Ровно в шесть вечера в зал дружно ввалились Повар, Юра и Риббентроп. До девяти вечера музыканты не выпускали из рук инструментов, веселя маленькую, но очень дружную компанию. В девять Клава утомилась, и друзья решили закругляться. Выход был не менее торжественным. На улице собралось много зевак, пытающихся узнать, почему милиция оцепила ресторан.
Когда Повар открыл дверцу Кадиллака, Интендант, пропуская Клавдию вперед, презрительно посмотрел на милицию, охранявшую его покой во время торжества, и сказал Повару:
- Заведи этих псов, пусть съедят объедки с моего стола и выпьют за здравие и честь Одессы.
- Будет сделано, Илья Абрамыч,- ответил Повар услужливым тоном, и, прикрыв дверь, крикнул лейтенанту:
- Тихомиров! Заведи мужиков в ресторан, пусть поужинают и выпьют, я оплачиваю.
Зайдя за сотрудниками РОВД, Повар, видя, как сержанты накинулись на подаваемую им официантами пишу и выпивку, невольно подумал, что они и впрямь напоминают свору голодных псов. Посмотрев на них с отвращением, он вышел из ресторана и направился в райотдел.
Подъехав на такси к большой избе деревни Васильки, Интендант, улыбнувшись, спросил подругу:
- Не жалеешь, что покинула этот чудесный уголок?
- Ты что, Илюша?! Разве можно жалеть обреченность?
- Ты так думаешь?
- Конечно, живущие в деревне люди обречены на рабство. Что они видят, кроме навоза?
В это время к ним подъехал трактор и водитель, долго всматриваясь, как Интендант с Клавой помогают таксисту вытащить чемодан, закричал:
- Клавка! Ты, что ли?
- Не, ори придурок, не Клавка, а Клавдия. Я с тобой гусей не пасла.
