Джейн Хичкок - Светские преступления
Нейт, не слушая, продолжал свое:
— У меня есть друг в окружной прокуратуре, он не купится на всю эту чушь насчет того, что Моника была на таблетках и подозревала у себя рак. Рак, мать твою! Скажите на милость! И потом, из всех людей на земле она откровенничала бы с тобой в последнюю очередь! Вскрытие покажет, Джо, вскрытие покажет! Тебя поджарят!
— Послушай, Нейт, я еще не видела завещания. Что именно в нем написано?
— Что? — Его щеки побурели от гнева. — Не знаю, как тебе удалось раскопать такие подробности, но учти, приговор чаще всего выносится на основании косвенных улик! У тебя были и мотив, и средство, и возможность! Не думай, что сорвешься с крючка только потому, что одна дурочка думает, будто слышала твой разговор с Моникой! Я до тебя доберусь, Джо!
— «Лучше не суйся — пожалеешь!» Это наш фамильный девиз, Нейт.
Он начал говорить что-то еще, но оборвал себя на полуслове, резко отвернулся и пошел прочь. Он словно вполз на водительское сиденье черного «БМВ» — ни дать ни взять рептилия, ускользающая в темные воды, — и растворился в густых сумерках.
Мой ужин валялся в сточной канаве. И к лучшему — аппетит все равно пропал.
Глава 37
После встречи с Нейтом я совсем перестала спать и лежала ночами, снова и снова задаваясь вопросом, насколько он был прав насчет приговора на основании косвенных улик. Нервы звенели как натянутые струны. Что, если Шрив нашел человека, который подтвердит, что мы с Моникой в тот день были у меня? Тогда конец! Только теперь я поняла, через что пришлось пройти дяде Лэдди, пока он был под подозрением. Правда, в конце концов он выпутался. Андре Кастор тоже, но этому пришлось выдержать пытку судом. Выдержу ли я? Не сломаюсь ли?
Поначалу меня еще мучила совесть, но шепот ее слабел, заглушаемый мощным голосом инстинкта самосохранения. Раскольников из меня был никакой. Я решительно не собиралась публично каяться. Чтобы искупить вину, думала я, совсем не обязательно садиться в тюрьму, наверняка можно как-то решить этот вопрос, даже купаясь в роскоши.
Миновала еще одна неделя. Однажды я сидела на телефоне, обзванивая поставщиков по поводу двух десятков кушеток для детского дома в Рочестере, и вдруг краем глаза заметила инспектора Шрива. В ответ на мой робкий приветственный жест он подошел и присел на край стола в ожидании, когда я положу трубку.
— Добрый день, инспектор! — сказала я с принужденной улыбкой. — Мне как, радоваться или пугаться при виде вас?
— Есть новости, миссис Слейтер. Из тех, которые лучше доводить до сведения лично.
— Вот как? — нервно воскликнула я, думая, что сейчас он достанет наручники!
— Было вскрытие, и я уже получил результаты.
Я совсем перестала дышать.
— В крови графини де Пасси обнаружен флунитразепам.
— А что это? — пролепетала я.
— Очень сильный релаксант. Иногда его прописывают от бессонницы, но только в самом крайнем случае и на очень короткий срок — он вызывает привыкание. В данном случае он был прописан еще во Франции под названием ротинал. Помните, графиня показалась вам одурманенной. Неудивительно! Судя по вашим отпечаткам на пузырьке, это и были таблетки, которые она вам показала.
— Боже мой!
— И вот еще что… — Полицейский помедлил. — Похоже, о ее болезни было известно не только вам.
— А кому еще?
— Да всему городу! Все ее знакомые были в курсе дела — все, кроме мистера Натаниеля.
— Что вы говорите! Надо же, а я поклялась жизнью, что не проболтаюсь…
— Вполне возможно, что миссис Каан, миссис Уотермен, миссис Бромир и другие тоже клялись жизнью. И даже эта журналистка… как бишь ее?..
— Миранда Соммерс?
— Нет, другая.
— Ева Минди?
— Она самая. Новость уже пошла в печать и завтра появится в ее колонке.
Я мысленно поблагодарила Джун за отлично проделанную работу.
— Инспектор, я просто не знаю, что и сказать! Надеюсь, следствие теперь склоняется к версии самоубийства?
— Пожалуй. Она ведь была права.
— Кто?
— Графиня де Пасси, когда подозревала у себя рак. Он у нее в самом деле был.
Не знаю, как мне удалось удержаться от крика изумления.
— Правда?
— Правда. Вскрытие подтвердило ее опасения.
— Надо же!
— Рак груди. В самом скором времени ей все-таки пришлось бы обратиться к врачу.
— С ума сойти!
— Опухоль уже достигла значительных размеров, и все же — кто знает? — возможно, ей сумели бы помочь. Самое странное, что мистеру Натаниелю она ни словом не обмолвилась о своих страхах.
— В самом деле, очень странно.
— Бедняга в полнейшем шоке. Недаром говорят, что мужья все узнают последними… в том числе будущие. Теперь все то, что вы мне рассказали, обрело смысл.
— Да уж! — заметила я с чувством (в полнейшем шоке был не только Нейт Натаниель).
— Понятно, что для нас так и останется загадкой, было это самоубийство или несчастный случай — так сказать, фатальный исход по вине медикаментов. — Инспектор скупо улыбнулся. — Главное, что с вас, миссис Слейтер, снято обвинение в убийстве.
— Правда?!
— Правда.
— А завещание? Что будет с ним?
— Думаю, с ним все будет в порядке. Адвокат, ответственный за его подписание — некая Маккласки, — заверила полицию, что лично знала графиню де Пасси и никак не могла ошибиться.
Я вспомнила рассказ Оливы. Маккласки видела Монику лишь мельком, на какой-то вечеринке, однако, желая уберечь репутацию, готова была и под присягой подтвердить, что хорошо ее знает. Да и как же иначе? Какой адвокат признается, что санкционировал подлог?
— В почте графини обнаружен счет за посещение конторы миссис Маккласки, — продолжал Тед Шрив, — так что все совпадает. Думаю, нельзя было сделать лучшего выбора. Судя по тому, как она держалась, это очень компетентный адвокат. Кстати, свидетелей визита графини к вам так и не нашлось. Вы полностью реабилитированы.
— Реабилитирована… — эхом повторила я. — Самое время, инспектор! Благодарю за отличные новости. Я всегда верила в наше правосудие.
— Должен сказать, миссис Слейтер… — Он помялся.
— Что?
— Лично я считал вас виновной.
— Не может быть!
— Хм… — Он всмотрелся мне в лицо с неопределенной усмешкой. — Сейчас я уже не уверен.
— Так или иначе, именно вы принесли мне все эти чудесные новости. Буду рада увидеться снова при более приятном стечении обстоятельств.
— Ну конечно, мы еще встретимся. — Тед Шрив пожал мне руку и задержал ее в своей дольше, чем было необходимо. — Это я могу вам гарантировать. И встретимся мы на равных, как профессионал с профессионалом. — Он пошел к выходу, но помедлил и сказал: — Извините, забыл вас поздравить.
