Джейн Хичкок - Светские преступления
— Самая возмутительная ложь, какую мне только приходилось слышать! Мы с Нейтом никогда особенно не ладили, но выставлять меня садисткой — это уж слишком!
— Итак, вы отдали ожерелье графине уже за ленчем?
— Именно так. В обмен на чек, который потом депонировала.
— Было оно в футляре или без?
— В футляре красного сафьяна с позолотой.
— Кто-нибудь видел, как вы его передавали?
— Вряд ли.
— А собственно, почему? — Глаза инспектора сузились. — Кругом были десятки людей.
— Послушайте, вы же полицейский! Неосторожно передавать столь ценную вещь у всех на виду. Между прочим, это Моника настояла, чтобы все прошло как можно незаметнее, и я была с ней в этом вполне согласна.
Тед Шрив с улыбкой покачал головой.
— Что смешного? — осведомилась я.
— У вас, миссис Слейтер, ответ готов буквально на все.
— Почему бы и нет? Так все и было.
— Отлично, но если найдется свидетель того, как вы с графиней де Пасси проходили по вашей улице, входили в ваш дом или квартиру в интересующий меня период времени, я потребую объяснений. Это ясно?
— Прошу прощения! — воскликнула я с почти непритворным негодованием. — Если в «интересующий вас период времени» Моника находилась у адвоката и подписывала — или не подписывала — завещание, то как она могла быть со мной?!
— Есть теория, по которой у каждого из нас где-то есть двойник. Допустим, вам подвернулся двойник графини.
— О! Как вы уже изволили заметить, не слишком ли много совпадений? Побеседуйте лучше с адвокатом, пусть он расскажет, как все было!
Наречие «он», намеренно мной употребленное, заставило инспектора устремить на меня один из своих особенно буравящих взглядов.
— Я еще вернусь, миссис Слейтер, — сказал он после долгой паузы и пошел наконец к выходу.
— В то утро Моника обещала воздать мне за пережитое, — сказала я, догоняя его. — Тогда ее слова остались для меня загадкой, но теперь я понимаю, что она имела в виду. Вы взяли ложный след! Поверьте, мотивации мистера Натаниеля далеки от благородства.
Тед Шрив пожал мне на прощание руку, а перед тем, как уйти, заметил:
— Вы — исключительная женщина, миссис Слейтер.
Глава 36
Натаниель, ныне душеприказчик графини де Пасси, делал все возможное, чтобы подстегнуть ход расследования. Вполне понятно, что его упорство нагоняло на меня страх. Я жила в состоянии неопределенности, как муха в паутине, с ужасом ожидая, когда явится мой палач. Ждать и надеяться — вот все, что мне оставалось.
Спустя несколько дней после визита инспектора Шрива я шла с работы домой. День выдался жаркий, и хотя уже близились сумерки, царила страшная духота. По дороге я заглянула в «Серебряную ложку», магазинчик гастрономии, и теперь несла за ручки бумажный пакет с половинкой жареного цыпленка и овощным салатом.
Повернув на нужную улицу, я сразу заметила перед своим домом сверкающий черный «БМВ», но не придала этому значения, пока у самой двери меня не остановил хриплый окрик:
— Подожди-ка, Джо!
Я сразу узнала голос и обернулась без малейшего удовольствия. Нейт летел ко мне на всех парах. Он схватил меня повыше локтя и дернул к себе так резко, что я выронила сумочку и пакет с едой.
— Слушай, сука, внимательно! Не знаю, как тебе удалось, но клянусь могилой матери, тебе это даром не пройдет!
— Вот уж никогда бы не подумала, что у тебя была мать…
— Ты, видно, спятила! Не понимаешь, что тебя за это поджарят? Нет, не понимаешь! Так знай, что у меня хватит друзей, чтобы отправить на электрический стул десяток таких, как ты!
Я наконец опомнилась достаточно, чтобы начать вырываться.
— О чем речь, Нейт?!
— Ты ее убила, ты убила ее! Столкнула с балкона, и это так же точно, как то, что меня зовут Натаниель Прескотт Натаниель!
— Прескотт? — не удержалась я. — Мне всегда казалось, что это твое «п» — начало слова из пяти букв!
Он ухватил меня обеими руками за ворот и так припечатал к стене, что расшиб затылок. Я вскрикнула от боли и забилась, пытаясь высвободиться, но Нейт прижал меня еще сильнее. Его широкое лицо оказалось так близко, что кончики наших носов соприкоснулись, и меня чуть не стошнило от запаха его дыхания.
— Вот что, психопатка! — прошипел он, едва внятно от бешеной ярости. — Я уверен, что ты сама состряпала это поганое завещание! И наверняка нашла такую же стерву, как сама, чтобы послать ее к адвокату! Клянусь, я ее разыщу и, мать твою, заставлю говорить! Тебя поджарят!
— Я закричу!
Судорожная хватка ослабла. Я несколько минут жадно глотала воздух. Меня трясло. Нейт стоял рядом и тоже весь дрожал, пытаясь совладать с яростью.
— С твоей стороны было глупо втягивать эту дуру Маккласки! Думаешь, этот номер с рукой тебе пройдет?
— Какой еще номер с рукой?
— Моника мне все рассказала. Ты поранила ей руку на лестнице, по дороге к тебе домой!
— Моника сказала, что это я?
— Это и была ты, проклятая сука!
— Послушай, Нейт, я тебя совсем не понимаю. А что она сказала миссис Маккласки?
— Она не была у Маккласки, мать твою, и тебе это хорошо известно! Когда твоя сообщница пудрила мозги этой чертовой курице, Моника была с тобой, у тебя на квартире!
— Почему ты все время обзываешь миссис Маккласки? Разве она не хороший адвокат? Ты же сам мне ее рекомендовал.
— Хороший адвокат? Ха-ха! Это лейсба, которая ненавидит мужчин! Меня она точно ненавидит и сделала бы все, что угодно, лишь бы мне навредить! Хороший адвокат? Да она гроша ломаного не стоит!
— Понимаю. Как раз поэтому ты мне ее тогда и рекомендовал. Знал, что она мне ничем не поможет. Ну, спасибо!
Это немного остудило пыл Нейта. Он до хруста стиснул челюсти, пытаясь взять себя в руки.
— Короче, — сказал он тоном ниже, — не знаю, кто в тот день был в конторе у Маккласки, но только не Моника.
— Это миссис Маккласки так сказала?
— Ей-то откуда знать? Она ведь не знакома с Моникой, правда?
— Мне-то откуда знать? — передразнила я. — Она при этом была, ее и спрашивай.
Нейт снова пришел в возбуждение.
— Умно придумано, Джо, ничего не скажешь! Дьявольски умно! Тут приходится отдать тебе должное. И все равно ты проиграешь! — Он начал кивать, в который раз напомнив мне китайского болванчика. — Я рассказал полиции все, абсолютно все!
— Абсолютно все? Неужели и про ваш хитроумный план, как подставить Люциуса? Очень интересно, что сказали на это в полиции.
Нейт, не слушая, продолжал свое:
— У меня есть друг в окружной прокуратуре, он не купится на всю эту чушь насчет того, что Моника была на таблетках и подозревала у себя рак. Рак, мать твою! Скажите на милость! И потом, из всех людей на земле она откровенничала бы с тобой в последнюю очередь! Вскрытие покажет, Джо, вскрытие покажет! Тебя поджарят!
