Нора Робертс - Плата за красоту
Когда Миранда закричала в голос, Райан зарылся лицом в ее волосы и ощутил нечто, напоминающее взрыв.
Это было похоже на крушение поезда – вот первое, что он подумал. В живых остались немногие, и то чудом. Уцелевшие лежали на полу среди разбросанной одежды. Тело Миранды оказалось сверху, лежало на Райане крест-накрест.
Миранда, кажется, тоже осталась жива – во всяком случае, по ее животу время от времени проходила мелкая дрожь.
– Миранда, – прохрипел он, чувствуя, что умирает от жажды.
Она промычала что-то нечленораздельное.
– Ты можешь подняться?
– Когда?
Он рассмеялся и похлопал ее по ягодицам:
– Если можно, прямо сейчас.
Она не шелохнулась, и он прорычал с угрозой:
– Воды! Я хочу пить.
– А ты просто спихни меня.
Это оказалось совсем непросто, но в конце концов он сумел-таки перекатить в сторону ее обмякшее тело. Опираясь на стену, с трудом поднялся и спустился на кухню. Стоя голышом перед раковиной, жадно выпил два стакана воды, налил себе третий. Обратно шел уже уверенней. Увидев следы разгрома, улыбнулся.
Миранда все еще лежала на полу, только перевернулась на спину. Глаза закрыты, руки разбросаны, рыжие волосы почти неразличимы по цвету с красным ковром.
– Доктор Джонс, а что будет, если эта фотография попадет в журнал «Арт-ревю»?
– Плевать.
Он опустился на корточки, дотронулся до ее груди стаканом.
– Думаю, тебе это не помешает.
– Угу. – Она с трудом села, взяла стакан обеими руками и выпила все до дна. – До спальни мы так и не добрались.
– Ничего, в следующий раз. Вид у тебя и так отдохнувший.
– У меня такое ощущение, словно меня накачали наркотиками.
Она похлопала глазами, посмотрела на картину, висевшую на стене. На раме почему-то висел белый лифчик.
– Это мой?
Он оглянулся, провел кончиком языка по губам.
– Во всяком случае, я пришел без лифчика.
– Ничего себе!
С невероятной стремительностью Миранда вскочила на ноги и сдернула лифчик. Потом бросилась собирать одежду, поохала над разбитым цветочным горшком.
Райан прислонился спиной к стене, наблюдая за этой сценой.
– Я не могу найти один носок, – пожаловалась она.
Он с улыбкой смотрел, как она прижимает к груди охапку одежды.
– Он на тебе.
Миранда посмотрела вниз, увидела, что Райан прав.
– Спасибо.
– Выглядишь ты просто потрясающе. Фотоаппарат есть?
Миранда секунду помедлила и швырнула весь ком одежды ему в лицо,
По настоянию Райана они взяли бутылку вина и отправились в скалы. Сидели, наслаждаясь теплым весенним солнцем.
– Ты права, – сказал он. – Весна здесь просто чудо.
Возле берега вода была голубой, ближе к горизонту становилась темно-синей. По поверхности моря скользили лодки, волны неспешно набегали на каменистый пляж.
Ветер сегодня был нежный, ласковый, напоминающий легкое поглаживание. Сосны зеленели свежей хвоей. На ветках лиственных деревьев набухли почки.
Пляж был пустынен – никто не бродил по гальке, никто не собирал ракушки. И очень хорошо, подумал Райан. Никого – только лодки вдали.
Они вдвоем, наедине друг с другом.
Он оглянулся, посмотрел на сад. Сухие ветки и опавшая листва исчезли. Кто-то прополол и подстриг траву, кое-где по дерну прошлись граблями. Миранда обещала, что приведет сад в порядок, а она всегда держит слово.
"Приятно было бы посмотреть, как она возится здесь, – подумал он, – как она опускается на корточки, копается в земле и возвращает старый сад к жизни.
Интересно будет посмотреть на сад, когда он расцветет в полную силу".
– Нам бы сейчас сидеть у меня в кабинете и работать, – виноватым тоном произнесла Миранда.
– Будем считать, что у нас выезд в поле.
– Но я должна показать тебе рисунки и чертежи.
– Если бы я не доверял тебе в этих делах полностью, ты не получила бы моих картин. – Он отхлебнул вина и с неохотой стал думать о деле. – И потом, не забывай, что я получал твои ежедневные отчеты. Так что я вполне представляю себе общую картину.
– Я не знаю, каким образом это мероприятие поможет нам в нашей главной проблеме, но в любом случае пойдет на пользу твоей галерее и институту. Не говоря уж о щедрой финансовой поддержке, которую получит Национальный фонд искусств. Но ты мне все-таки объясни, двигается ли то дело, ради которого…
– Двигается-двигается.
– Слушай, по-хорошему мы должны были бы передать всю информацию, которой располагаем, в полицию. Я все время об этом думаю. Не надо было заниматься самодеятельностью. Сама не понимаю, как я позволила втянуть себя… Во всем виновато мое самолюбие и те чувства, которые я к тебе испытываю…
– А что это за чувства? Об этом ты мне еще не рассказывала.
Она отвернулась, стала смотреть на бакены, беззвучно покачивавшиеся на волнах.
– Я никогда ничего подобного не испытывала. Не знаю, как это называется и что с этим делать. Понимаешь, у нас в семье вечные проблемы с эмоциями.
– При чем тут твоя семья?
– Проклятье Джонсов. – Она вздохнула, догадавшись, что он улыбается. – Мы вечно все портим. Эгоизм, холодность, апатия. Я не знаю, в чем главная причина, но личные отношения у нас не получаются.
– Значит, ты – рабыня своих генов? Она возмущенно обернулась, и он ухмыльнулся, довольный тем, что задел ее за живое.
– Хорошо сказано, – горько сказала Миранда. – Но факт остается фактом: мне почти тридцать лет, а я ни с кем в жизни еще не имела серьезных отношений. Я не знаю, способна ли на них.
– Главное, чтобы ты хотела их иметь. Ты хочешь?
– Да.
Она нервно потерла колено. Райан взял ее за руку.
– Тогда давай приступим. И учти, что я тоже чувствую себя не в своей тарелке.
– Ты всегда чувствуешь себя в своей тарелке, – буркнула она. – У тебя этих тарелок бессчетное количество.
Он засмеялся, стиснул ее ладонь:
– Давай будем вести себя как взрослые люди. Хочешь, я расскажу тебе о своей поездке в Сан-Франциско?
– Я знаю, ты встречался со своим братом.
– Да. Он и его семья приедут на банкет. Остальные мои родственники прилетят из Нью-Йорка.
– Все? Все семейство Болдари?
– Да. Ведь событие-то важное. Будь готова к тому, что все будут на тебя пялиться.
– Замечательно. А то у меня мало причин для беспокойства.
– Твоя мать тоже прилетит. Что касается твоего отца – тут у нас небольшая проблема. Ведь он считает, что я не я, а совсем другой человек.
– Ах черт, об этом-то я и забыла. Что же будем делать?
– Мы сделаем вид, что не понимаем, о чем он говорит, – небрежно заметил Райан. – Родни был англичанином, а я американец. К тому же ему далеко до меня в смысле красоты.
