Патриция Макдональд - За все надо платить
— Это ведь тоже своего рода пытка, — заметила она.
— О, безусловно, — согласился Лукас. — А знаешь, в чем заключается самая горькая ирония? Мне он всегда казался красавцем…
— Я знаю, — тихо сказала Кили.
Дилан, казалось, их не замечал. Он попробовал воду ногой и, видимо, удовлетворившись результатом, обошел бассейн и нырнул с глубокого конца. Его длинное худощавое тело взрезало воду словно ножом, он проплыл под поверхностью и вынырнул, отплевываясь.
При обычных обстоятельствах Кили непременно окликнула бы его, спросила бы, как вода. Но сейчас слова застряли у нее в горле. Дилан даже не посмотрел в ее сторону. Он опять нырнул и поплыл обратно.
— Он отличный пловец, — заметил Лукас.
— Да, — коротко кивнула Кили.
— В отличие от своего отчима.
У Кили волосы шевельнулись на затылке. Она промолчала, только обеими руками ухватилась за ручки шезлонга.
— Марк… Знаешь, он был недостоин тебя, — вздохнул Лукас. — Он не заслуживал того, чтобы быть им отцом. Если бы только ты приняла все как было после смерти Марка… если бы оставила эту историю в покое…
Несмотря на духоту, Кили вдруг пробрал озноб. Ей хотелось остановить его, но она понимала, что это невозможно.
— Я никогда, ни за что не позволил бы причинить вред Дилану, — продолжал Лукас. — Ни за что на свете! Если бы только ты доверилась мне! Но ты продолжала копать, продолжала давить… — прошептал он.
Кили казалось, что ее парализовало, что ее руки и ноги намертво припаяны к планкам шезлонга.
— Лукас, — умоляюще произнесла она, — прошу вас, давайте прекратим этот разговор.
Лукас тихонько усмехнулся и покачал головой.
— Забавно. Вот теперь ты хочешь прекратить разговор. Теперь, когда уже слишком поздно. Что тебе уже известно?
— Ничего! — в отчаянии воскликнула Кили. — Я ничего не знаю!
— Знаешь, знаешь, — сказал он с горечью. — Я видел, как к тебе сегодня приезжал Фил Страттон. Как ты думаешь, почему я последовал за тобой? Он тебе все сказал, не так ли? Ты же хотела любой ценой узнать правду! Другие варианты тебя не устраивали. Неужели ты не понимаешь, что иногда лучше бывает не знать?
Сердце у Кили упало. Ей показалось, что волны смыкаются у нее над головой.
45
Пожилая женщина вылезла из бассейна, сорвала с головы резиновую купальную шапочку и провела пальцами по коротким седым волосам. Завернувшись в полотенце, она собрала свои вещи и прошла мимо Лукаса и Кили к выходу. Кили хотелось окликнуть ее, позвать на помощь, но она понимала, сколь нелепым показался бы такой призыв любому стороннему наблюдателю: женщина в шезлонге мирно беседует с седовласым джентльменом, а рядом на полу играет ребенок.
— Что известно полиции? — спросил Лукас. — Что сказал тебе Фил Страттон?
Кили помолчала, понимая, как тщательно нужно подбирать слова.
— Он сказал… что… Кажется, смерть Морин Чейз все-таки не была самоубийством. Кто-то убил ее.
— И кто он, этот «кто-то»?
— Лукас, я не знаю! — воскликнула Кили, и внезапно у нее мелькнула спасительная мысль: — Видимо, они считают, что это могла быть я. Он задавал мне кучу вопросов… как будто я подозреваемая. Вот почему я решила, что нам лучше уехать…
Лукас повернулся и внимательно посмотрел на нее, но Кили не сводила глаз с Дилана, плавающего в бассейне.
— Ты совершенно не умеешь лгать, — заметил Лукас. — Считай это комплиментом.
Кили покраснела, но так и не взглянула на него.
— Я узнал, что они провели токсикологический анализ тела. У меня есть свои источники, как ты понимаешь. Полагаю, они уже идентифицировали токсин в организме Морин.
— Я не хочу это обсуждать, — пробормотала Кили. Ее трикотажный свитер взмок от пота. Она чувствовала, как на лбу выступает испарина, и знала, что это заметно.
— Фил Страттон сказал тебе, что это инсулин, ведь так? Ты сразу догадалась? Сразу, как только он сказал?
Поколебавшись немного, Кили вдруг схватилась руками за подлокотники, оттолкнулась и встала. Кожаные подошвы ее сапожек заскользили на мокром бетоне, она еле удержалась на ногах, но все-таки выпрямилась и подошла к краю бассейна.
— Дилан! — позвала она. — Хватит, вылезай!
Дилан покачал мокрой головой, и брызги разлетелись во все стороны.
— Мам, я только начал! Вода теплая. Не хочешь искупаться?
— Дилан! — прокричала Кили, но он уже нырнул. Зато у себя за спиной она услыхала, как Лукас поднимается с шезлонга и подходит к ней.
Опираясь на палку, он тихо заговорил прямо у нее над ухом:
— Я думал, ты хочешь знать. — В его голосе звучала непереносимая горечь. — Ты и Морин. О, она-то хотела узнать во что бы то ни стало! Любовница твоего мужа. Ей непременно нужно было дознаться, что с ним произошло. Что ж, ее можно понять. Она его любила. Ну, скорее это можно назвать одержимостью. Но я хочу отдать ей должное: в конце концов она своего добилась. Она докопалась…
Кили повернулась и уставилась на него. Она больше не могла сдерживаться.
— До чего она докопалась?
— Это я его убил, — сказал Лукас.
Кили ахнула. Притворяться дальше было бесполезно.
— Нет, Лукас! Это неправда…
— Боюсь, что это правда. Морин меня вычислила. Она заметила мою машину на вашей улице, когда покидала любовное гнездышко в тот вечер. Она знала, что Марк был жив и здоров, когда она его оставила. Но, разумеется, меня она тогда не заподозрила. Ведь Марк был… моим сыном. Нет, она обвинила Дилана, как тебе известно. Она решила, что это он оставил воротца открытыми. И хотела наказать его за небрежность. Представить дело так, будто он сделал это нарочно. Но тут появился Джулиан. Он разыскивал Веронику и сумел привлечь к ней внимание Морин. Именно в этот момент ты отдала ей предсмертную записку своего мужа с признанием в убийстве, совершенным много лет назад. Она начала копать — и все выяснила.
Жаль, что Джулиан появился так не вовремя. Если бы не он… Что ж, я полагаю, это своего рода возмездие. Морин застала меня врасплох. Пригласила меня к себе в дом и обрушила мне на голову обвинение. Я так растерялся, что мог думать только об одном: хоть бы только Бетси ничего не узнала. Когда я отправился к Морин, у меня и в мыслях не было ее убивать. Она меня спровоцировала. Изложила свое обвинительное заключение, а потом подала мне мой плащ и велела убираться. Сказала, что уничтожит меня в отместку за смерть Марка. Как будто он заслуживал отмщения! Она подала мне плащ, и я случайно нащупал в кармане инсулиновый набор. И я просто… Я знаю, мне нет оправдания, Кили, и видит бог, я не собирался ее убивать. Это был мгновенный порыв. А потом мне пришлось инсценировать самоубийство.
