Эва Хансен - Цвет боли. Красный
— Совсем новый, даже с этикеткой. Примерь, по-моему, как раз будет. А это мои, — она ногой указывает на гору латекса на полу. У меня заметно легчает на душе.
Как в него влезать-то?
Но костюм натягивается на удивление просто, скользят молнии, и моя фигура просто облита черной кожей. Однако…
Вот уж чего не могла ожидать, что буду так сексуально выглядеть в черной лайкре! Хильде тоже нравится:
— Класс! Мужики упадут к твоим ногам.
— Мне это не нужно. И у меня очень мало времени. — Для себя я уже решила, что обязательно куплю черный латексный костюм, но демонстрировать тело сейчас в этом не очень хочется, ко всему нужно привыкнуть.
— Ничего, все успеешь понять. Если захочешь, конечно.
Голос Хильды резок, тон не допускает возражений.
А, может, не стоит привыкать, а нужно сразу вот так: как с обрыва в ледяную воду? В этом что-то есть.
А еще я начинаю подозревать, что там, куда мы едем, может быть Паула. Тогда латекс в самый раз…
Едем мы на той самой «Феррари». Хильда долго крутит по закоулкам, явно пытаясь меня запутать. Не хочет, чтобы знала, где будем? Я давно поняла, что мы у самого моста на Лонгхольмен. Конспирация надоела, я предлагаю:
— Хильда, закрыть глаза? Или завязать чем-нибудь?
— Зачем?
— Чтобы ты не переживала, что я увижу, где мы.
Она смеется чуть натянуто, мне не по себе, я же не знаю, что там, можно войти и не выйти. Йен знает, что я ушла к Хильде, но она легко может отговориться, что выставила меня после первых фраз. Вряд ли нас с ней кто-то видел, когда уезжали.
Хильда усмехается:
— А ты не дура.
Я только пожимаю плечами, а почему я должна быть дурой?
— Надевай маску. Не стоит, чтобы тебя кто-то видел, хлопот не оберешься.
Она помогает мне закрепить завязки маски, пропустив их сквозь косу, так надежней. Сама остается пока с открытым лицом.
— Запомни, что скажу. Сегодня парни притащили четырех телушек, которые за деньги готовы на все. Они знают, на что идут, и о том, что шкуру спустят, знают, и что задницы порвут тоже. Потому жалеть их не нужно, они не впервые такое проходят. Это не нижние, это телки для развлечений. Разницу усекла?
— Да.
— Мужики решили устроить себе рождественский подарок, так что шкуры спустят и кровушку пустят по полной. Не испугаешься?
— Обязательно все смотреть?
— Не все, они уже начали, но кое-что еще увидишь.
Сессия действительно уже началась, но, когда мы, затянутые в латекс и с масками на лицах, входим в полуподвал, все оборачиваются в нашу сторону. Хильду приветствуют, меня оценивающе разглядывают.
— Это Сигни. Учу! — бодро объявляет Хильда.
Опля, я, кажется, попала в ученицы к госпоже? Но, если иначе к Пауле не пробиться, я согласна поучиться у Хильды. Только бы не заставили саму взять в руки плеть или, того хуже, встать под нее.
Наверное, это нельзя назвать сессией, потому что в БДСМ все должно быть по обоюдному согласию. С другой стороны, Хильда же сказала, что девушки знали, на что идут, и ко всему готовы. Согласие за деньги тоже согласие.
— Интересно, почем нынче шрамы на заднице?
Хильда изумленно смотрит на меня, но увидеть ничего нельзя, маска закрывает лицо полностью, и это хорошо, потому что под ее взглядом я краснею. А еще хорошо, что меня не слышат ни бабушка, ни Ларс.
— Они получат по тысяче евро, но не только за порку. Посмотри.
Это действительно нечто, потому что две девушки стоят попами друг к дружке и…
— Ты фильм «Реквием по мечте» видела? Помнишь, там в конце? Вот это так же.
И снова я радуюсь, что на мне большая маска. Это не страшила, надеваемая во время сеансов, где на месте рта молния, это просто большая карнавальная маска, на которой от верхних скул до самого подбородка черное кружево.
Мне достает сил смотреть на мучения девушек спокойно. «Они знали, на что идут». Не в первый раз.
Неужели за деньги можно делать вот это — на виду у всех и под камерой, не скрывая лиц?.. А если бы без денег, то можно? Я осаживаю сама себя: какое у меня право их осуждать? Это их дело за деньги или без.
Добившись того, чтобы обе девушки затряслись в оргазме, мужчины освобождают их от «плена» и отправляют, видно, помыться. Да уж, гигиена прежде всего. Ощущение мерзкое.
Один из мужчин подходит к нам.
— Привет, Хильда. С кем это ты?
— Сигни. Пусть поучится.
Мужчина только усмехается:
— Смену готовишь? Ну-ну…
Хильда вдруг зовет меня за собой в сторону. В дальнем углу помещения висит боксерская груша и стоят два портновских манекена. Висят плети и флоггеры. Еще одна боксерская груша положена на козлы.
— Тренировочный зал?
— Угу. Бери плетку, какая нравится.
— Зачем мне?
— Надо же чем-то заняться, пока девки в себя приходят. Когда их пороть будут, посмотришь. Знаешь, что это?
— Флоггер. Хильда, чего ради ты меня сюда притащила?
— Мы немного неудачно пришли. Чтобы не привлекать внимание, возьми плетку. Давай я поставлю тебе руку.
— Зачем?!
— Да что ты за упрямица, ей-богу! И так мужики таращатся.
— Вот именно!
Но плетка-девятихвостка уже у меня в руках, и обучение начинается. Хильда показывает, как только касаться кончиками плетеных хвостов, затем объясняет, как выполнять режущую протяжку. Боксерская груша качается от хлестких ударов. А мне вдруг нравится!
Немного погодя со стороны отдыхающих мужчин уже слышится удивленный присвист и подбадривающие возгласы совершенно нецензурного содержания.
— Они не могли бы заткнуться?
Хильда смеется:
— Не советую этого требовать. Это восхищение.
— Твою ж мать! — в свою очередь «восхищаюсь» я, от души врезая несчастному снаряду для боксерских тренировок.
В ответ слышу аплодисменты.
— Пойдем отсюда.
— Нет, Линн, сейчас порка будет настоящая, ты должна посмотреть хотя бы часть.
— Не хочу. Какого черта я здесь вообще делаю?
— Понять, каков человек можно либо когда он под плетью, либо когда держит плеть сам.
— Ну и что ты поняла?
Некоторое время она внимательно смотрит на мое лицо, закрытое маской, потом кивает:
— Я расскажу тебе кое-что о Ларсе. И о Пауле тоже.
Кажется, я уже не хочу никаких рассказов. Сама мысль о том, что Ларс бывает в этом подвале, неприятна.
Но Хильда уже тащит меня к нескольким стульям, которые стоят у стены ближе к двум распятиям, где девушкам надевают наручники и поножи. На крайнем справа лежит стек. Я опускаюсь на стул рядом, Хильда присаживается на следующий. Меня душит злость на саму себя. Ну зачем явилась сюда-то? Сейчас возьмут и распнут третьей. Как убедить Хильду, чтобы вывела меня?
