Паулина Симонс - Красные листья
— Детектив, что это с вами?
— Да-да, — поспешно проговорил Спенсер, влезая в белый халат. — Со мной все в порядке.
— Хорошо. Можем начинать? Я скажу Ральфу, чтобы завозили тело.
Спенсер оперся спиной на стену, потому что ноги его не держали. Внезапно к горлу подступила тошнота. Это, наверное, от слова «тело». Через пять минут в холодную комнату было доставлено тело Кристины.
— Детектив О'Мэлли, — сказал доктор Иннис, глянув на него, — у меня нет желания возиться здесь всю ночь. Вы готовы?
— Я… я… — Спенсер заикался. Спиной он все еще прислонялся к стене. — Я извиняюсь, доктор… Я прошу меня извинить, мне нужно выйти, на минутку. — Спенсер повернулся и вышел из комнаты.
Он прошел по коридору в холл, где стояли Уилл и Говард.
— Уилл, можно тебя на секунду? — произнес он. Они зашли в маленькую комнату рядом, и Спенсер закрыл дверь. А затем протянул Уиллу белый халат…
— Что это?
— Уилл, — сказал Спенсер, — тебе придется провести здесь три часа.
— Нет, — быстро ответил Уилл.
— Надо. Ты же знаешь, что один, из нас обязательно должен присутствовать там.
— Но присутствовать должен старший, вот почему меня радует, что я просто детектив, а ты детектив-сержант.
— Так вот, как детектив-сержант, я приказываю тебе идти туда.
— Нет, спасибо. Иди ты. В этом ведь и заключается вся твоя жизнь. В этой чертовой работе.
— Ты, наверное, перепутал меня с Реем Феллом.
— Да, конечно. Господи, где же это он? Вот бы его сюда. Подумать только, никогда нет на месте этого разгильдяя, когда он нужен, — проговорил Уилл, качая головой. — О'Мэлли, хватит шутить, уже десять часов вечера.
— Расскажи мне что-нибудь другое, чего я не знаю.
Они посмотрели друг на друга.
— Уилл, это очень важно, — сказал Спенсер. — Для меня лично. Понимаешь?
— Да, да, да, — вздохнул Уилл. — Ладно. Дай только позвоню жене. Скажу ей, что вернусь нескоро.
Уже несколько лет, как Спенсер работал в паре с Уиллом. Он так привык к нему, что даже скучал, когда наступали выходные.
Он крепко пожал руку Уиллу и, извиняясь, сказал:
— Уилл, ты знаешь, я всегда это делал без звука. Но вот сейчас не могу. Понимаешь? Хотел бы, но не могу. Сегодняшний случай — исключение.
Уилл мягко погладил его плечо и пробурчал:
— Трейси, я тебя иногда совсем не могу понять. Но, ради Бога, не надо ничего объяснять.
Спенсер облегченно улыбнулся.
— Мне ждать протокола вскрытия, если ты не вернешься? — спросил Уилл.
— Я приду, не беспокойся. — Увидев на лице Уилла легкое разочарование, Спенсер добавил: — Мы дождемся его вместе, хорошо? — Он понимал, что Уиллу тоже не терпится увидеть этот протокол. Не каждый день случалось такое, чтобы они с таким нетерпением ждали протокола вскрытия. Еще реже бывало, когда они не знали, что окажется в этом протоколе.
Спенсер вышел в холл, направился к Говарду и обратился к нему:
— Как вы смотрите на то, чтобы мы сейчас вместе направились в отель? Вы поселитесь там, а потом мы сможем поговорить. Прямо там.
Говард посмотрел на него своими покрасневшими карими глазами, спрятанными за стеклами очков в металлической оправе, и, устало кивнув, сказал:
— Обычно я останавливаюсь в «Хановер инн».
— Это прекрасно, — сказал Спенсер, подумав. — Что же означает это «обычно»?
Уже в вестибюле «Хановер инн» Говард сказал Спенсеру:
— Ваш напарник мне кажется хорошим полицейским. Хотелось бы, чтобы у нас в Нью-Йорке было побольше таких, как он.
Спенсер мог бы ответить: «У вас был когда-то еще один вроде него полицейский. Это был я. Но потом моя жена погибла. И я не смог находиться в этом огромном городе, мне стало там душно, и я поехал искать и нашел вот это местечко среди гор с десятью тысячами жителей».
Спенсер предложил Говарду помочь поднести его чемоданы, но у Говарда их не было.
— Пришлось собираться в спешке. Поэтому я не стал ничего брать с собой, — сказал Говард, вроде извиняясь, как если бы Спенсеру было неприятно, что он не смог услужить и поднести ему вещи.
— Это не имеет значения. Хотите чашечку кофе?
— Да. А что, если мы поужинаем? Вы сами ужинали?
— Нет, но я не хочу. Пойдемте, вы поужинаете, а я за компанию с вами выпью кофе.
Они прошли в гриль-бар отеля. Говард заказал коктейль из креветок и бифштекс. Спенсер заказал виски и кофе и пил их по очереди: один глоток виски, один глоток кофе.
Говард внимательно посмотрел на него.
— Знаете, что-то по ночам не спится, — сказал Спенсер, таким вот образом нелогично давая объяснения. Объяснения чего?
— Не нужно ничего объяснять, — холодно произнес Говард.
«Или он все же ждал каких-то объяснений?» — подумал Спенсер.
— Итак, Говард, скажите, как это случилось, что шестнадцатилетняя девушка вышла замуж за адвоката из…
— Гонконга.
— …Гонконга, который на добрых десять лет ее старше?
— Мы любили друг друга. Нам очень хотелось быть вместе. — Говард произнес эти две фразы в такой интонации, как будто это были не утверждения, а вопросы.
Спенсер поднял бокал:
— Примите мои соболезнования, скорбящий бывший муж.
Ответом было молчание.
— При нашем знакомстве вы заметили, что были ей мужем только номинально.
Говард потянулся за вилкой, но неловко, и она упала на пол. К своему креветочному коктейлю он интереса почти не проявлял. Время близилось к закрытию, и гриль-бар был почти пуст.
— Кристина была очень хорошая девочка, — сказал Говард, пытаясь оставаться спокойным. — Я старался помочь ей, как только мог.
— Я в этом не сомневаюсь. Когда вы видели ее в последний раз?
— В воскресенье, после полудня.
Спенсер мгновенно понял, что он имеет в виду именно то воскресенье, и его переполняло сейчас что-то вроде нездоровой надежды: может быть, все, что случилось, на самом деле ему таким только кажется. Ей просто следовало на праздники Благодарения поехать домой, и она осталась бы жить, она бы поела дома индейки, провела время с близкими… И прожила бы еще какое-то время. Возможно, что очень долго.
— В воскресенье перед Благодарением, — добавил Говард.
Спенсер откинулся на спинку стула.
— Она передавала мне документы о разводе.
Спенсер не знал, что еще спросить. Он пытался сосредоточиться на том, чтобы сделать глоток… Не глоток даже, а что-то гораздо большее…
— Значит, когда, вы говорите, видели ее в последний раз?
— Как я уже сказал, в воскресенье перед Благодарением.
— Да-да, конечно. Я хотел бы знать, где вы были во вторник вечером. Двадцать третьего ноября?
