Ирина Королева - Гахиджи
Когда он уехал, пообещав в скором времени прислать слуг для возведения дома, Хранительница вернулась к своим соплеменникам. Мужчины были сильно возмущены. Она объяснила им, что постоянно прятаться невозможно, и если у них будет такой добрый и щедрый покровитель, это избавит их от постоянных потоков злых колонистов. Запугать такого лидера, как лорд Бентимор невозможно, а убить тем более. За ним придет возмездие, это же не просто шайка озлобленных неудачников-переселенцев, а справиться со всем миром не возможно. Их просто погубят. А так у них вроде и хозяин есть и в силу его молодости и благородства они остаются свободными. Он действительно в состоянии улучшить им жизнь и позаботиться об их благополучии. Он хочет этого. А если они не согласятся, то неизвестно, что будет дальше. В любом случае сюда будут рваться люди до тех пор, пока не поработят остров.
Тогда вышло очень жаркое собрание! Она рассказывала им о том, что молодой лорд очень сильно пленен невестой, а значит, от неё вряд ли стоит ждать такой взаимности, поэтому все это ненадолго. Они уедут, а их поселение вновь останется в уединении, только под защитой господина с большой земли. Очень властного и доброго. А что может быть лучше? Единственное что нужно скрыть от лорда, так это их магию. Уж слишком боязно и подозрительно в то время люди относились к таким вещам. Тогда, оспорить её слова никто не посмел, в итоге все беспрекословно подчинились. Но некоторые забыли, что она для них словно мать, всегда найдет самое безопасное решение, а если есть сомнения, то выслушает и наставит на путь истинный, либо если не получиться, скорее, согласиться, чем допустит беду. Но опять же некоторые забыли об этом.
Время потекло своим чередом. Единственное что отвлекало некоторых жителей, это прибывшие со временем и работающие слуги лорда Бентимора. Хранительница всячески потакала им, чувствуя всю боль и беспомощность их раболепия. Она помогала им и всячески их поддерживала. Что опять же вызывало ревность у некоторых особей. Но наученные держать свои чувства в узде, мужчины боролись с собой и уступали, веруя в лучший исход.
Вот так они и жили достаточно долгое время. Колонисты действительно перестали даже приближаться к их земле, а слуги никуда не лезли и ни во что не вмешивались, предпочитая тихую затворническую жизнь. Единственное, что нарушало привычный уклад, так это постоянные корабли с лошадьми, строительными материалами и мебелью для дома хозяина. Но это была слишком малая плата за спокойную жизнь. Вся пришло в норму, бунты улеглись, вновь безраздельно уверовав в силу Хранительницы.
Прошло много времени, мужчины успокоились, а слуги довершили свою работу и тогда на остров вернулся лорд Бентимор. Дом был готов и чисто вымыт, хотя для нас это был не дом. Это был неописуемой красоты и комфорта дворец! Но это не важно, лорд вернулся и приехал он со своей молодой супругой! В тот вечер он устроил грандиозный праздник, на который позвал все поселение. Огромные дубовые столы ломились от незнакомых яств, разноцветные искры то и дело взлетали в черное небо, музыка оглушала непривычной громкостью, но, несмотря на все это незнакомое представление, чувствовалось радостное предвкушение и казалось, что жизнь будет радостной. Местный народ развеселился. Крепкое вино и обильная, вкусная пища сделали их добрее и откровеннее. Смелее и радостнее. И не смотря на первичную враждебность, все обнимались и делились жизненным опытом. Как говориться вечеринка удалась… и даже слишком….
Лорд Бентимор сдержал свое слово, он относился к ним хорошо, не пытался поработить или разорить. Он не лез в их быт, а они в его. Лорд охотился в их лесах, но никогда не брал больше, чем может съесть, он рыбачил в их водах, но никогда не браконьерничал. Он начал строительство новой деревни, но сразу предупредил, что никого не обязует бросать свои дома, переселиться могут только желающие. Он был образцом правителя и это, казалось слишком хорошим для действительности. Местный народ не знал благосклонности от чужих, и это настораживало. Они умели себя усмирять, но только в праведных случаях, а тут многие ждали подвоха. И они все поначалу не доверяли лорду, но, они доверяли Хранительнице. Так что отношения постепенно налаживались.
Лорд любил разъезжать по острову рядом с женой, миниатюрной черноглазой брюнеткой. Она была слишком худой, для местных женщин. Её фигура была больше похожа на мальчишку, зато огромные глаза смотрели холодно и надменно. Лорд любил её и, это было видно сразу, он буквально сходил с ума от одного её созерцания. Но вряд ли она отвечала ему с той же страстью.
Бентимор всегда был очень открытым. Он не гнушался общаться с простым людом и всегда с радостью выслушивал просьбы жителей. Он любил слушать местные байки и старался понять их быт. Это, несомненно, выделяло в нем человека положительного, а процветание острова являлось его заслугой.
Прошло еще немного времени, и молодой лорд вновь устроил грандиозный пир. Еще бы, красавица супруга понесла ребенка. Весь остров гудел от радости, запивая долгожданное счастье дорогим вином, но видимо на этом счастливый этап и закончился. Младенец умер, не прожив и суток.
Лорд потемнел лицом, искрящаяся радость ушла из молодых глаз, но он справился с горем. Толпы заморских лекарей посетили тогда остров, но все как один признавали госпожу здоровой и не могли установить причину смерти младенца. Тогда списали все на несчастный случай.
Время шло. И через год молодая жена вновь понесла ребенка. В этот раз гулянья не было. Бентимор выписал лучших врачей и повитух, которые не давали супруге даже вдохнуть бесконтрольно. Но когда пришел срок, история повторилась. Младенец не прожил и суток.
Бентимор впал в депрессию. Слова о том, что госпожа здорова и смерть ребенка, вероятно, вызвана какой-то неизвестной науке инфекцией, не воспринимались его сознанием. Он разогнал всех своих докторов, и обвинил их в невежестве. Период истинного горя и несчастия накрыл тогда весь остров. И опять же лорд не опускал руки, хотя совсем перестал появляться на людях и никто в поселении не знал, что происходит за стенами его замка.
Хранительница рвалась на части. По всему свету шли жуткие гонения людей, уличенных в деяниях, неподвластных человеческому пониманию. Толпы людей сжигались по обвинению в колдовстве. Попробовать помочь молодому лорду, означало подставить под удар все поселение. К тому же неизвестно, что происходило с детьми, почему они умирали. Хорошо еще если ребенка можно спасти, а если помочь не удастся, тогда могут пострадать все…. И Хранительница рвалась на части….
Но однажды лорд пришел к ней сам.
Впервые за несколько прошедших в заточении лет, он шел по деревне и нес на руках неподвижный кружевной сверток. Он сильно похудел. Поседевшие отросшие волосы топорщились в разные стороны, неопрятная борода и мятая одежда превращали его в старика, но ему было все равно. Горе сломило когда-то жизнерадостного и красивого мужчину и теперь, в нем не было жизни. Только шатающаяся оболочка, придавленная тяжестью постоянных трагедий. Он шел, прижимая к себе младенца, еще вчера переставшего дышать, а жители застывали, провожая его полным ужаса взглядом.
Хранительница вышла из своего жилища и встретила лорда на пороге. Он шел к ней, сам не зная почему, неосознанно, и когда дошел, рухнул пред ней на колени.
– Почему? – спрашивал он. – За что? – и заливался горячими слезами.
Лорд прижимал к себе безжизненный сверток, баюкал крохотное тельце, расправлял белоснежные кружева и целовал неподвижное личико.
– Сыночек мой, – шептал он и ласково поглаживал младенца по щеке. – Мой маленький сыночек… Младшенький….
Хранительница смотрела на этого несчастного мужчину и сходила с ума, прикасаясь мысленно к его горю. Её душа плакала, плакала вместе с ним.
– Почему? – вновь спросил Бентимор. – У меня могло быть три сына. Почему… – он вновь заплакал, горько, обреченно, безудержно.
И Далия решилась. Она не могла оживить его сына, но могла узнать, почему его дети умирают. Только так она могла помочь, но и это могло спасти этого сломленного горем человека. Далия опустилась на колени и протянула руку к младенцу.
– Можно? – осторожно спросила она, и лорд протянул ей сверток.
Вся деревня замерла в ожидании.
Далия аккуратно взяла ребенка и прикоснулась губами к крохотному лобику, покрытому светлым еще пахнущим молочком пушку. Прошли секунды, она задрожала всем телом и тихо вскрикнула. В глазах лорда отразилось сомнение. Хранительница открыла глаза и вернула мертвого младенца отцу.
– Твой сын… – выдохнула она, и её лицо исказило страдание. – Он должен был жить! Но его задушила собственная мать…
Лорд резко встал, и его глаза потемнели. Он не спросил больше ничего, ни то, как она узнала, ни то, кто она на самом деле. Ничего. Он не проронил ни одного слова. Он просто встал и ушел.
