Сара Харви - Приманка для хищника
К тому же Арнольд разгоняется с нуля до шестидесяти за пятнадцать минут — да. именно так, не секунд. К тому времени, как мне удалось-таки переключиться с первой скорости на вторую, такси Ричарда успешно проскочило на мигающий желтый свет светофора и оставило меня далеко позади.
Вот дерьмо! Неужели я его упустила? Первый раз за эти чертовы две недели он нарушил свой монотонный распорядок дня, и все, на что я оказалась способна. — просто потерять его. Я раздраженно стукнула кулаком по приборной доске, и двигатель заглох окончательно.
Когда мне наконец удалось вывести Арнольда из комы и продолжить свой путь, единственным правильным решением казалось направиться к дому Ричарда и затаиться там. Затаиться и ждать… ждать… ждать… В одиннадцать тридцать к дому подъехало такси, и шум мотора вывел меня из полуокоченелого состояния.
Я натянула свитер на лицо и соскользнула с сиденья, следя за дальнейшим развитием событий. На заднем сиденье такси виднелись две фигуры. Одна наклонилась вперед — видимо, расплачивалась с таксистом, и в свете приборной доски я ясно различила профиль Ричарда. После этого оба пассажира выбрались из такси, и мое сердце ушло в мои же синие ледяные пятки.
Он был с женщиной.
Элегантные туфли, превосходно сшитый костюм — она была воплощением респектабельности. В одной руке она держала изящный кожаный атташе-кейс, в другой — дипломат побольше. Ее лицо с правильными чертами было привлекательным, темные волосы удерживала серебряная заколка, мягко блеснувшая в свете фонаря.
Ричард провел ее к дому, отпер дверь и пропустил внутрь, за все это время они не обменялась ни словом.
Я была слегка разочарована. Торчала тут ночи напролет две недели подряд и ничего не обнаружила. Еще три часа назад я бы руку дала на отсечение. что единственная опасность, подстерегающая мою подругу после свадьбы с объектом, — это смерть от скуки, и тут он совершает действия, которые можно классифицировать как незаконные, опровергая тем самым мое предыдущее заявление.
Хотя это еще как посмотреть.
Я не собираюсь выскакивать из кустов и кричать: «Попался!» — может, они просто выпьют по чашечке кофе и немного поработают с бумагами. Правда, в столь поздний час вероятность этого так же мала, как и того, что я решу во всем брать пример с моей мамочки, светоча моей жизни.
Выход один. Я должна пойти и выяснить, прежде всего для собственного спокойствия, чем они там занимаются.
В кармане джинсов у меня оставались ключи Ники от дома Ричарда, но кто откроет ворота?
С мокрым хлюпаньем выбравшись из Арнольда, я мгновение колебалась, а затем решительно направилась в конец улицы, шлепая туфлями по влажному бетону. Повернув за угол, я оказалась на тропинке, бежавшей вдоль домов, гаражей, мимо садовых калиток и исчезавшей в темноте. Мое дыхание громко отдавалось в ушах.
Вычислив, как мне показалось, дом Ричарда, я подошла ближе и обнаружила ворота с внушительным замком.
На счастье, уровень адреналина в моей крови к этому моменту уже превысил все допустимые пределы. Я отступила на пару шагов, примерилась и рванулась к воротам.
Сильным броском мне удалось закинуть верхнюю часть тела на ворота, острый край уперся как раз мне в желудок. Некоторое время проболтавшись там, как носок, свесившийся из корзины
с грязным бельем, я смогла передвинуть одну ягодицу чуть вперед и, использовав задницу как противовес, перевалиться за счет силы тяжести на другую сторону. Некоторое время, тяжело дыша, я пряталась в тени в полной уверенности, что треск веток и звук падения тяжелого тела привлечет внимание обитателей дома, но все было спокойно, и луч прожектора не выхватил меня из тьмы, словно сбежавшего заключенного.
Прячась в тени стены, я начала пробираться к дому, чувствуя себя вором-домушником, причем весьма некомпетентным.
Видимо, это чувство разделял и йоркширский терьер в соседнем саду, хотя его мнение по поводу моей компетентности явно было выше моего собственного. По реакции маленького засранца любой сторонний слушатель мог заключить, что в саду прячется с тесаком в руках маньяк-убийца, сбежавший из Бродмура и прибывший в Челси с одним желанием — резать и убивать.
Пес, словно на пружинах, скакал по другую сторону каменной стены, видимо вообразив, что спасение обитателей Лендхем-террас от сумасшедшей женщины, свалившейся в сад, как мешок с картошкой, — его миссия. Можно было подумать, что кто-то по ту сторону стены раз за разом подбрасывает в воздух маленькую собачку, при этом, всякий раз появляясь над стеной, собачка тявкает.
Бросок. ГАВ! Бросок. ГАВ! Бросок. ГАВ!
Я шепотом посоветовала псине заткнуться, что только раззадорило ее.
Тайные агенты в таких ситуациях достают из карманов отравленные куски индейки, но у меня нашелся только полупустой пакетик фруктового мармелада и смятая салфетка.
Может, я бы и предложила собаке мармеладку, но следующей оказалась черная — делиться ей с кем-то было глупо, и, засунув конфету в рот. я показала маленькой тявкалке язык и переключилась на операцию «Штурм». Свет горел в комнате, которую, вспомнив описание Ники, я идентифицировала как гостиную на втором этаже.
При первичном осмотре сада не было обнаружено ни одного предмета, который позволил бы увеличить мой рост на пять футов, необходимых для того, чтобы дотянуться до окна. Сад Ричарда был так же аккуратен и однообразен, как он сам, от стены до стены раскинулся аккуратно подстриженный газон, ровную гладь которого нарушала только асфальтированная дорожка, протянувшаяся до ворот.
Мне оставалось только подползти к вожделенному окну по водосточной трубе. В школе мне не было равных в лазанье по канату, так что с этой задачей я справлюсь без труда. Надеюсь. О'кей, мысленно включаем музыку из фильма «Миссия невыполнима», надеваем воображаемые «кошки» и начинаем восхождение.
К сожалению, возрадовавшись кажущейся легкости поставленной задачи, я совершенно упустила из виду собачонку за стеной.
Видимо, полностью уверившись в том, что я гроза преступного мира, она принялась цепляться за стену с такой энергией, что в конце концов умудрилась перекинуть свою маленькую задницу в сад Ричарда.
Долю секунды, ощетинив шерсть на загривке, она демонстрировала мне ряд зубов-иголок в раскрытой пасти, а затем взвилась в воздух, и благодаря печально известной напористости терьеров взвилась достаточно высоко, чтобы сомкнуть челюсти на моей лодыжке. Пасть, даже полностью распахнутая, была размером не больше десятипенсовика; тем не менее уровень боли был несоизмеримо выше. Он тянул фунтов на пятьдесят. Да какое там, чек на тысячу фунтов — самое малое!
