Линда Ховард - Нет больше слез
Милла годами подбирала камни, всегда высматривая гладкие или необычной формы. Дома у неё была уже вполне внушительная коллекция. Маленькие мальчики любят камни, разве не так?
Ещё раз осмотрев кладбище и окрестности, Милла, согнувшись, переместилась наверх и направо, потом ещё, к следующему камню, медленно продвигаясь к условленной позиции. Прикрыв наручные часы другой рукой, она нажала кнопку, которая освещала циферблат: десять тридцать девять. Или информация звонившего была неверна, или те, кто должны были встретиться здесь, не торопились. Она надеялась на второе, надеялась, что все их с Брайаном усилия были не напрасны. Нет, они не были напрасны. Рано или поздно, она найдёт своего сына. Всё, что ей нужно, это продолжать идти по всем следам. Она занималась этим уже десять лет, и будет заниматься ещё десять, если придётся. Или двадцать. Она не могла представить себе, что сдастся и откажется от своего малыша. Все эти годы Милла пыталась представить себе, какие у Джастина могли бы быть интересы, как они менялись по мере взросления, и она покупала игрушки, которые, как она думала, ему бы понравились. Мог бы он увлекаться мячиками и игрушечными машинками? Как бы он изображал звук мотора, ползая с грузовичком? Когда ему было три года, она воображала его на трёхколёсном велосипеде. К четырём, думала она, он подбирал бы камушки и червяков и тому подобное, набивая этим карманы. Она не могла заставить себя подбирать червяков, но камушки… Она могла подбирать камушки. Так она начала собирать их. Когда ему было шесть, она спрашивала себя, учится ли он играть в футбол, или в Ти-бол.[6] Наверное, в этом возрасте он всё ещё любил бы камни. Но, на всякий случай, она купила бейсбольный мяч и маленькую биту. Когда ему было восемь, она представляла себе его с первыми «взрослыми» зубами, ещё слишком большими для его лица, хотя его щёки уже утратили округлость детства. В каком возрасте дети начинают играть в Литл Лиг?[7] К этому времени у него уже наверняка были бы своя бита и перчатка. И, может быть, кто-нибудь научил его «печь блины» плоскими камешками по воде; она начала высматривать гладкие, плоские камни, чтобы они были у неё, просто на всякий случай. Сейчас Джастину десять, пожалуй, уже слишком много, чтобы кидать камушки. У него, наверное, есть велосипед с десятью передачами — по передаче на каждый год, подумала она. Может быть, ему нравятся компьютеры. Он уже точно достаточно вырос, чтобы играть в Литл Лиг. И, может быть, у него есть аквариум. Он мог бы положить несколько красивых камней в аквариум. Она перестала покупать игрушки, и, хотя у неё и был компьютер, она не стала покупать велосипед или аквариум. Рыбки просто умерли бы с голоду, потому что её слишком часто не было дома.
Милла стиснула зубы и невидящим взглядом уставилась на тёмное кладбище. Она не позволяла себе думать, что его может не быть в живых, она представляла себе, что Джастин живёт нормальной, счастливой жизнью, что его нашли или усыновили люди, которые его любят и заботятся о нём. Во всяком случае, это было самым логичным предположением: что он был украден и продан организации по незаконному усыновлению, которая поставляла младенцев желающим усыновить ребёнка людям в Штатах и Канаде. Эти люди не имели понятия, что дети, которых они усыновляли, были украдены, что их семьи обездолены, а родители безутешны. Она пыталась верить в это. Она пыталась утешать себя, воображая Джастина играющим, растущим, смеющимся. Хуже всего было то, что она не знала, что именно случилось с ним, и что угодно было лучше, чем думать, что он мёртв.
Многие из украденных детей действительно умирали. Из запихивали в багажники автомобилей, чтобы перевезти через границу, и если жара убивала восемь из десяти, что ж, эти восемь не стоили ничего, кроме усилий, а двое оставшихся могли быть проданы за десять, двадцать тысяч долларов каждый, может быть, даже больше, в зависимости от того, кто хотел ребёнка и как много он мог заплатить. Полицейские в Мексике пытались успокоить её, говоря, что о Джастине должны были заботиться особо, потому что он был голубоглазым блондином, и, следовательно, стоил дороже. Как ни странно, это утешало, хотя её сердце болело о крохотных малышах-латиноамериканцах, о которых не будут заботиться особо, потому что они тёмненькие. Но что если… что если он был одним из тех, кому не повезло? Тратили ли те подонки, что перевозили украденных младенцев и разрушали жизни, хоть какое-то время на то, чтобы похоронить свои крохотные жертвы? Или они просто выкидывали их в ближайшую канаву, на поедание… Нет. Ей нельзя думать об этом. Она не может позволить этой ужасной мысли поселиться в голове. Если Милла допустит это, то утратит самоконтроль, а этого она сейчас абсолютно не могла себе позволить. Если наводка сработает, и кто-нибудь действительно придёт на это тайное свидание, она должна быть наготове.
Осмотрев кладбище ещё раз, она выбрала себе памятник, за которым спрятаться, пошире и побогаче чем остальные, с хорошим толстым основанием, которое полностью скроет её, если она ляжет на землю. Она опустилась на землю и проползла оставшуюся часть пути по-пластунски. Лёжа на животе за памятником, она заняла положение немного под углом, чтобы, чуть повернув голову направо, можно было видеть всю заднюю часть церкви и часть стены справа. Теперь оставалось только ждать. Минутная стрелка её часов ползла вокруг циферблата. Часовая стрелка дошла до одиннадцати и двинулась дальше. Наконец, в одиннадцать тридцать пять она услышала звук автомобильного мотора. Милла немедленно насторожилась, хотя и знала, что это может быть просто фермер, направляющийся домой из бара. Она смотрела внимательно, но проблеска фар не было видно, только звук мотора всё приближался. Большой тёмный автомобиль показался из-за дальнего заднего угла церкви и прополз около трети пути вниз, прежде чем остановиться. Милла глубоко вдохнула и постаралась унять неожиданно сильное сердцебиение. В большинстве случаев ниточки сведений оказывались «утками», ведущими вникуда, но на этот раз анонимный звонок не лгал. Если ей хоть немного повезёт, она заполучит Диаса.
Глава 3
С того места, где пряталась, Милла могла видеть, что в автомобиле было двое мужчин, и ее сердце застучало сильнее. Скорее всего, они ожидали еще кого-то, если только не приехали сюда поговорить друг с другом, в чем Милла сомневалась. Она старалась рассмотреть мужчин в тускло-зеленоватом, словно потустороннем свете фар, но они не выходили из автомобиля, и разглядеть их было сложно. Милла надеялась, что Брайан рассуждает так же, как она, и останется на месте. Она не могла разглядеть его, как ни старалась. Где бы Брайан ни спрятался, он выбрал хорошее укрытие. Минуты шли одна за другой, Брайан не показывался. Хорошо. Он подумал то же, что и она — что на встречу должны прибыть еще люди. Почти десять минут спустя, она вновь услышала шум автомобиля. Машина проехала мимо церкви, затем свернула в узкий переулок, и остановилась лоб в лоб с первым автомобилем.
