Нора Робертс - Имитатор
– Для чего?
– В качестве противника. Величайший преступник современности, загадочный, неуловимый… Он не может допустить, чтобы его преследовал самый заурядный коп. Согласна, он, скорее всего, не знал Джейси Вутон. Все его представления о ней сводились лишь к тому, что для него она была подходящей жертвой. Но вас он знает. Для него вы такая же жертва, как и она. Нет, не такая же. Вы – нечто большее. Она была лишь пешкой в его игре. Вы его цель.
Об этом Ева тоже уже успела подумать, но все еще гадала, как обратить это обстоятельство на пользу делу.
– Он не хочет моей смерти.
– Нет. Во всяком случае, не сейчас. – Мира озабоченно нахмурилась. – Он хочет, чтобы вы жили, хочет наблюдать, как вы за ним гоняетесь. Наблюдать, как репортеры расписывают его подвиги и вашу погоню. Тон записки – издевательский. Ему хотелось бы и дальше дразнить вас. Вы для него не просто коп, а престижный коп, да к тому же еще и женщина. Он никогда не проиграет женщине, он уверен, что раздавит вас, станет вашим первым большим поражением. Для него именно в этом состоит кайф.
– Значит, он здорово разозлится, когда я спущу его с небес на землю.
– Он может наброситься на вас, если поймет, что вы подобрались слишком близко и можете разрушить его фантазию. Сейчас он бросает вам вызов и ему кажется, что он на коне, но он не потерпит унижения, не позволит женщине себя остановить. – Мира покачала головой. – Многое зависит от того, насколько он ассоциирует себя с личностью Потрошителя, а также от того, кого именно из предполагаемых прототипов он считает Потрошителем. Это проблематично, Ева. Когда он написал «образчик моей работы», означает ли это, что для него это проба пера, или он уже убивал раньше и это сошло ему с рук?
– Это его первое дело здесь, в Нью-Йорке, но я проверю его через Интерпол. Джеку Потрошителю постоянно пытаются подражать разного рода психи, но я не знаю ни одного случая, когда такой подражатель остался бы не пойманным.
– Держите меня в курсе, и я составлю более полноценный портрет.
– Ценю вашу помощь. – Ева встала и помедлила. – Послушайте, у Пибоди сегодня утром возникла небольшая проблема. Жертва выглядела довольно скверно, и… ну, словом, ей стало плохо. И теперь она комплексует. Как будто до нее не было на свете полицейских, которым хоть раз в жизни не случалось облевать свои ботинки. Плюс ко всему, она готовится к экзамену на детектива, ну и, конечно, психует. И еще она ищет квартиру на пару с Макнабом. Я об этом даже думать не хочу, но ее-то это напрягает. Словом, не могли бы вы уделить ей минутку? Погладьте ее по головке, приободрите как-нибудь… О черт! Откуда мне знать? На ваше усмотрение.
Мира коротко рассмеялась:
– Это очень мило с вашей стороны – так беспокоиться о ней.
– Не хочу я быть милой, – решительно возразила Ева. – Не хочу беспокоиться о ней. Просто раздрай ей сейчас ни к чему.
– Я с ней поговорю, – пообещала Мира. – А как обстоят дела у вас?
– У меня? Прекрасно. Никаких жалоб. Гм… А вы как поживаете?
– Хорошо. Ко мне приехала дочь с мужем и детьми – погостить на несколько дней. Я им всегда рада. Для меня это шанс поиграть в бабушку.
– Понятно.
На самом деле ничего ей не было понятно. Мира в своем шикарном льдисто-голубом костюме, выгодно подчеркивающем красоту ног, по мнению Евы, не отвечала ничьим представлениям о бабушке.
– Мне очень хотелось бы познакомить вас с ними.
– Ну, не знаю…
– В воскресенье мы устраиваем семейный пикник в собственном дворе! Я была бы очень рада, если бы вы с Горком тоже пришли. Часа в два, – добавила она, прежде чем Ева успела ответить.
– В воскресенье. – В горле у нее застрял ком, ее охватила паника. – Я не знаю, какие у него планы, может быть, он занят. Я…
– Я сама у него спрошу. – Мира отставила чашку, ее глаза смеялись. – Это чисто семейное сборище. Никаких изысков. А теперь не буду вас больше задерживать. У вас наверняка полно дел.
Она подошла к двери, открыла ее и чуть ли не силой выпроводила Еву за порог. Потом она прислонилась спиной к двери и рассмеялась в голос. Ее привело в неописуемый восторг выражение ужаса и замешательства на лице Евы, вызванное приглашением на семейный пикник. Мира проверила время и поспешила к своему столу. Надо немедленно связаться с Рорком и загнать Еву в ловушку, пока она не нашла запасной люк.
Ева все еще пребывала в ужасе и растерянности, когда вновь добралась до отдела убийств. Пибоди выскочила из закутка, служившего ей кабинетом, и последовала за ней.
– Лейтенант Даллас!
– Что люди делают на пикнике с готовкой? – сквозь зубы пробормотала Ева. – Зачем вообще надо готовить, да еще и во дворе? На дворе жара стоит. Насекомые. Не понимаю.
– Даллас!
– Что? – Ева повернулась кругом, нахмурив брови. – В чем дело?
– Я получила список покупателей. Пришлось на них поднажать, но я заставила двух оптовиков назвать имена заказчиков, которые выписывали бумагу, найденную на теле Джейси Вутон.
– Имена проверила?
– Нет еще. Я их только что получила.
– Давай сюда. Мне надо что-то сделать, чтобы мозги прочистить. – Она выхватила у Пибоди лазерный диск и ввела его в свой настольный компьютер. – У меня в руке нет чашки кофе, – заметила Ева, когда на экране стали мелькать имена. – А мне она нужна и притом немедленно.
– Да, лейтенант, конечно, нужна. Видите, какая клиентура? Герцогиня, граф, кинозвезда Лива Холдрейк и…
– У меня в руке нет чашки кофе. Как это может быть?
– … и Кармайкл Смит, международная звезда звукозаписи. У него постоянный заказ на поставку сотни листов и конвертов раз в полгода. – С этими словами Пибоди сунула кружку в протянутую руку Евы. – Мне его музыка кажется слишком приторной, но выглядит он прикольно. Полный улет!
– Я рада это слышать, Пибоди. Мне крайне важно знать, что он приторный улет, если я его арестую за убийство этой невезучей проститутки. Не будем об этом забывать.
– Да я просто так сказала, – промямлила Пибоди.
Ева просмотрела имена, меняя их местами: тех, у кого были только европейские адреса, перемещала вниз, а имевших дома в Америке перетаскивала наверх.
– У Кармайкла Смита есть квартира в западной части города. У Холдрейк есть резиденция в США, но она живет в Новом Лос-Анджелесе. Опустим ее на пару пунктов. Мистер и миссис Эллиот П. Готорн, эсквайр. Возраст соответственно семьдесят восемь и тридцать один. Вряд ли человек в возрасте Эллиота будет резать проституток. Женат два года, это его третий брак. Эллиот предпочитает молоденьких и – бьюсь об заклад – глупеньких.
– Не так уж это глупо – захомутать богатого старика, – возразила Пибоди. – Это расчет.
