Нора Робертс - Имитатор
– У Кармайкла Смита есть квартира в западной части города. У Холдрейк есть резиденция в США, но она живет в Новом Лос-Анджелесе. Опустим ее на пару пунктов. Мистер и миссис Эллиот П. Готорн, эсквайр. Возраст соответственно семьдесят восемь и тридцать один. Вряд ли человек в возрасте Эллиота будет резать проституток. Женат два года, это его третий брак. Эллиот предпочитает молоденьких и – бьюсь об заклад – глупеньких.
– Не так уж это глупо – захомутать богатого старика, – возразила Пибоди. – Это расчет.
– Можно быть и глупой, и расчетливой, одно другому не мешает. У него дома в Лондоне, в Каннах, в Нью-Йорке и на Бимини. Деньги свои получил самым безобидным и старомодным способом: в наследство от отца. Судимостей нет, никакого криминального досье. Но мы все-таки проверим, в Нью-Йорке ли он сейчас. Наверняка у него есть слуги, секретари, ассистенты, может, какой-нибудь безумный родственник, ждущий наследства, – словом, кто-то, имеющий доступ к его почтовой бумаге. – Она продолжила изучение списка. – Записывай имена, Пибоди. Проверь, кто из них сейчас в Нью-Йорке.
«Неужели он выдал себя с такой легкостью? – недоумевала Ева. – Неужели он настолько самоуверен, что оставил столь явную улику? Может быть, может быть…» Ей все-таки придется это доказать, если она выследит его через дорогую почтовую бумагу.
– Найлз Ренквист, – объявила она. – Тридцать восемь лет. Женат, один ребенок. Британский подданный, резиденции в Лондоне и в Нью-Йорке. Руководитель аппарата Маршалла Эванса, делегата Великобритании в ООН. О, да у тебя дом на Саттон-плейс, Найлз! Классное местечко! Досье отсутствует, но взглянуть на тебя стоит. – Ева отхлебнула кофе и рассеянно подумала о еде. – Пеппер Франклин. Господи, ну и имечко! Кому могло прийти в голову называться Пеппер? Актриса? Ну, тогда все понятно. Английская актриса, приглашена на заглавную роль в возобновленной постановке «Светской дамы» на Бродвее. Криминального досье нет. Полная чистота, аж скрипит.
Ева погрустнела. Не за что зацепиться. Но потом она набрела на сожителя Пеппер Франклин, некого Лео Фортни. Сексуальное домогательство с применением силы, непристойное обнажение, избиение с тяжкими последствиями.
– Плохой мальчик, – вслух прокомментировала Ева. – Очень плохой мальчик и очень деловой.
К возвращению Пибоди имена в списке Евы уже были расположены в приоритетном порядке. Она набросила на плечи жакет.
– Кармайкл Смит, Эллиот П. Готорн, Найлз Ренквист и Пеппер Франклин в данный момент находятся в Нью-Йорке, – доложила Пибоди.
– Отлично. Мы нанесем визит кое-кому из наших английских друзей. – Уже в дверях Ева обернулась: – Сейчас идет сессия ООН?
– ООН – это в смысле Организация Объединенных Наций?
– Нет, в смысле Организация Осатаневших Недоумков.
– Считаю ваш сарказм неуместным, – с достоинством ответила Пибоди. – Насчет сессии – проверю.
ГЛАВА 3
Ей не нравилось прыгать через обручи. Стоило преодолеть один, как чья-то невидимая рука тут же подставляла другой. И никакие разумные доводы, требования, угрозы не помогали прорваться сквозь лабиринт ассистентов, референтов, координаторов и личных секретарей Кармайкла Смита или Найлза Ренквиста.
Пришлось договариваться о встречах на следующий день. Видимо, это сказалось на ее дипломатических способностях при разговоре с блондинкой, представившейся как секретарь по связям мистера Фортни.
– Это не светский визит. Вот, видите? – Ева еле удержалась, так ей хотелось впечатать свой полицейский же тон прямо в физиономию блондинки. – Это означает, что я не в настроении поддерживать светский разговор. Речь идет о том, что мы в Нью-йоркском департаменте полиции называем официальным расследованием.
Блондинка придала лицу строгое выражение, сделавшее ее похожей на капризную куклу.
– Мистер Фортни очень занят, – возмущенно прошепелявила она. Ева была готова биться об заклад, что какой-нибудь безмозглый идиот находит этот шепелявый говор необычайно волнующим. – Его нельзя беспокоить.
– Если вы сию же минуту не доложите вашему боссу, что лейтенант Даллас из Нью-йоркского департамента полиции хочет с ним поговорить, я побеспокою всех, кто находится в этом доме.
– К нему сейчас нельзя.
То же самое Ева уже слышала от подчиненных Смита, якобы проходившего полный цикл физических процедур в своем частном оздоровительном центре, а также от подчиненных Ренквиста, занятого закулисными переговорами с главами сразу нескольких государств.
Но терпеть подобные увертки от жиголо какой-то актрисульки – нет уж, дудки!
– Пибоди! – скомандовала Ева, не сводя глаз с блондинки. – Вызови поисковую группу из Службы по борьбе с наркотиками. Я слышу запах «травки».
– О чем вы говорите? Это же произвол! – Возмущенная блондинка заплясала на месте в своих туфельках на четырехдюймовой платформе, отчего ее бюст заколыхался, словно под лифчиком были спрятаны баскетбольные мячи. – Вы не имеете никакого права!
– А вот на что спорим? И знаете, что иногда бывает при такой облаве? Это просачивается в прессу. Особенно когда речь идет о знаменитостях. Что-то мне подсказывает, что мисс Франклин не придет в восторг.
– Если вы думаете, что сможете меня запугать…
– Команда прибудет через полчаса, лейтенант, – доложила Пибоди металлическим голосом образцового полицейского, который специально отрабатывала дома. – Вам даны полномочия опечатать здание.
– Спасибо, офицер. Четко сработано. За мной.
– Что? – Блондинка, стуча платформами, побежала за Евой, уже успевшей покинуть приемную. – Вы куда? Что вы делаете?
– Собираюсь опечатать этот бордель. Когда отдают приказ о поиске наркотиков, первым долгом полагается перекрыть все входы-выходы.
– Вы не можете… Не смейте… – Она схватила Еву за руку.
– Эй! – Ева остановилась и выразительно посмотрела на лилейно-белую ручку с розовыми, как у младенца, ноготками, ухватившую ее за рукав. – Это можно расценить как нападение на офицера при исполнении служебных обязанностей и попытку воспрепятствовать следствию. Поскольку вы мне кажетесь несколько слабоумной, я просто надену на вас наручники, хотя могла бы уложить мордой в пол, а уж потом надевать наручники.
– Я ничего не делала! – Блондинка выпустила рукав Евы с такой поспешностью, будто он грозил воспламениться, и попятилась. – О черт! Ну хорошо, хорошо, хорошо! Я доложу о вас Лео.
– Гм… А знаешь, Пибоди, – Ева еще раз настороженно принюхалась. – Кажется, это все-таки не «травка».
– Я думаю, вы правы, лейтенант. Мне кажется, это гардения. – Пибоди широко ухмыльнулась, когда блондинка бросилась обратно в приемную. – А она и вправду слабоумная, если думает, что можно таким образом устроить облаву. – А может, и не слабоумная. Может, ей есть что скрывать. Держу пари, у нее тут есть загашник. А кому ты звонила? – полюбопытствовала Ева.
