Кейси Марс - Молчаливая роза
Джонатан обнял ее — нежно, ласково, стараясь не спугнуть.
— Все хорошо, любимая.
Девон прижалась щекой к его груди, насквозь промочив слезами рубашку, и сквозь слипшиеся ресницы посмотрела на Джонатана снизу вверх.
— Из… извини. Я знаю, что не из-за чего плакать, но никак не могу успокоиться.
Стаффорд крепче прижал ее к себе.
— После всего, что тебе пришлось испытать — в том числе и по моей вине, — ты имеешь право на пару слезинок. — Черт побери, Девон всегда вызывала у него желание опекать ее. Как же он посмел ее обидеть?
Девон кончиками пальцев смахнула слезы и вновь подняла глаза.
— Должно быть, тревожное состояние усилило мою чувствительность и позволило вступить в связь с Энни и Бернардом… и узнать, что случилось в этом доме.
— Возможно, это действительно усилило восприимчивость твоего сознания, но что толку? Мы знаем, как ты догадалась о случившемся, но не можем утверждать, что Энни и Бернард заключены в здании гостиницы.
Девон выпрямилась и слегка отстранилась.
— Я знаю, что они там. Оттуда же, откуда узнала об остальном. И я собираюсь помочь им.
— Мы собираемся помочь им, — поправил Джонатан.
Девон обернулась, посмотрела на него и вдруг улыбнулась.
— Мы собираемся помочь им.
Алекс Стаффорд беспокойно ерзал в своем кресле и смотрел в окно. Порыв ветра взметнул в воздух валявшийся на лужайке мусор. Какая-то медсестра шагнула на тротуар, угодила в лужу и выругалась.
— Энди…
Услышав свое имя, он обернулся, увидел в дверях мисс Джеймс и улыбнулся.
— Я знал, что вы не забудете!
— Ты шутишь? Я все утро ждала этого.
— Правда?
Высокая светловолосая женщина кивнула.
— Угу.
Она была красивая. Очень красивая. Интересно, заметил ли это отец? А еще у нее была замечательная улыбка.
— У тебя было время порисовать?
— Я рисовал весь вчерашний вечер и немножко сегодня утром.
— Ну что ж, давай посмотрим, что у тебя получилось. — Алекс подъехал к письменному столу; Девон шла следом.
— Вот это я нарисовал вчера вечером. Я подумал, что папе понравится, если я нарисую парусную яхту. Знаете, у него была яхта, и он рассказывал, что любил на ней плавать. — Алекс не мог представить себе, что на свете есть что-нибудь более захватывающее. Мальчик хотел, чтобы у отца по-прежнему была яхта, но понимал, что самому ему там не место. В инвалидной коляске на корабле делать нечего. — Я срисовал это с картины, которая висит в кабинете у доктора Реймонда. Доктор сказал, что я могу держать ее, пока не закончу.
Мисс Джеймс поднесла рисунок к свету и принялась внимательно рассматривать его, выбирая правильный угол и изучая нанесенные на бумагу штрихи.
— Очень хорошо, Энди. — Она опять посмотрела на рисунок, сосредоточенно поджала губы, и Алекс затаил дыхание. — Пожалуй, нужно немного помочь тебе с перспективой.
— Пре-спективой? А что это?
— Перспектива — это способ правильно изобразить предмет с той точки, откуда мы на него смотрим. Сейчас я тебе покажу. — Она потянулась к стопе бумаги, вытащила чистый лист и нарисовала на нем тротуар, сужающийся по мере приближения к горизонту. Затем она нарисовала с каждой стороны ряды домов и провела прямые линии, показывавшие, как должны уменьшаться здания с удалением от наблюдателя. — Понял, что я имею в виду? Конечно, это обман зрения, но почему-то так все выглядит правильнее.
— Кажется, понял.
— Вот и хорошо. А теперь давай перерисуем причал, у которого стоит яхта.
Она быстро набросала несколько линий, и восхищенный Алекс застыл на месте. Он сразу увидел, что причал в одном месте стал ближе, в другом дальше, как и было на самом деле.
— Сообразил, как это делается?
— Уй, здорово!
— А повторить сможешь?
Он задумчиво покусывал губу.
— Не знаю…
— Будет легче, если ты проведешь такие линии, как я провела на первом наброске. Возьми карандаш потверже, а потом сотрешь их резинкой.
— Хорошая мысль. — Алекс посмотрел на сделанный ею рисунок. Странно, но это было похоже на правду. Он не понимал, как это выходит, но все было как в жизни. Абсолютно верно.
— А что еще ты нарисовал? — Она начала просматривать страницу за страницей, и Алекс беспокойно задвигался.
Там были вещи, которые ему не хотелось показывать. Вещи, которые копошились у него в мозгу.
— Да у меня не очень получилось. Я рисовал… просто так. То, что нравится. Вы сказали, это первое правило художника.
Мисс Джеймс перестала перебирать рисунки.
— А это что, Энди? — Она показала ему рисунок, который Алекс закончил как раз перед ее приходом.
— Дом моей тети. Каким он был до пожара.
— Я понимаю. — Ее голос зазвучал глуше.
Знает ли она о пожаре в Стаффорде и о том, что с ним случилось? Он надеялся, что нет. Все хотели, чтобы он рассказал им про пожар, а эти воспоминания были для Алекса хуже смерти.
— Ну что ж, для начала просто отлично, — сказала она, все еще глядя на картинку. — Правда, кое-что надо чуть-чуть переделать.
— Может, и переделаю. — Эта мысль захватила его. Если закрыть глаза, он вспомнит красно-оранжевые языки пламени, казавшегося ослепительным на фоне ночной темноты. Если бы не было так нестерпимо вспоминать об этом, могла бы получиться замечательная картина. Нужно только как следует все обдумать.
— У тебя хорошее чувство цвета, — сказала мисс Джеймс. — Рисовать пастелью нелегко, но это отличная школа. А позднее можно будет перейти на акварель.
Они еще немного поговорили о перспективе, и он подумал, что сможет справиться с этим. Во всяком случае, постарается. Во время уик-энда он как следует поработает, а во вторник, когда вернется, покажет ей рисунки, которыми можно будет гордиться.
— Пора собираться, — чуть позже сказала она, взглянув на часы. — Похоже, наше время истекло.
— Слишком быстро…
На губах мисс Джеймс расцвела самая добрая из ее улыбок.
— Мне тоже так показалось.
— Спасибо, что пришли.
— Пожалуйста. Это доставило мне удовольствие. Желаю тебе хорошо провести уик-энд. Есть какие-нибудь планы?
— Папа поведет меня на «Щелкунчика». Я еще никогда не видел балета.
Она опустилась на колени, чтобы мальчику не надо было смотреть снизу вверх.
— Замечательно, Энди! Я ужасно любила «Щелкунчика». Как бы мне хотелось посмотреть его еще раз!
— Может, папа достанет еще один билет.
Она только покачала головой.
— Ничего не получится. Ты забыл, что мы хотим сделать папе сюрприз? А вдруг мы проговоримся и выдадим себя?
Алекс улыбнулся.
