Карен Робардс - Однажды летом
– Ну, готов? – обратился доктор к Джереми, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Джереми кивнул.
– Тогда пошли. – Доктор подошел к двери, открыл ее и отступил в сторону.
Том и Джереми, взявшись за руки, приблизились к двери. Потом отец отпустил руку сына.
– Иди ты, – сказал он Джереми.
– Ты уверен, папа?
– Да. Иди.
Джереми прошел мимо доктора и остановился в нерешительности. В палате было очень темно и тихо, и он даже не мог различить лежавшую на кровати фигуру. Что, если кто-то жестоко ошибся? Джереми подумал, что не переживет разочарования.
– Ты Джереми? – Возле кровати сидела медсестра. Она встала и улыбнулась мальчику. Джереми опять кивнул.
– Она о тебе спрашивала. – Медсестра подвела его поближе.
Джереми, боявшийся пошевелиться, все-таки отважился сделать несколько шагов вперед. Медсестра посмотрела на неподвижное тело.
– Ваш сын здесь, миссис Уоткинс, – мягко произнесла она.
Джереми почувствовал, как забилось сердце, когда тело шевельнулось.
– Джереми? – Это был слабый шепот – настолько слабый, что Джереми едва расслышал его. Но он узнал этот голос.
– Мама? – Он сделал еще шаг вперед, а потом бросился к кровати.
Медсестра вовремя подхватила его и ласково произнесла:
– Осторожнее. Мы ведь не хотим сделать ей больно, правда?
– Мама!
Это была она. Она повернула голову, и зеленоватый экран монитора осветил ее черты.
– Джереми. – Она с любовью улыбнулась ему, и рука ее, показавшаяся из-под одеяла, потянулась к мальчугану.
Медсестра разрешила ему осторожно пожать руку матери. Джереми схватил ее в ладони и склонился над слабым телом. Слезы счастья, облегчения, благодарности подступили к глазам и заструились по его щекам.
– Я думал, что ты умерла, – задыхаясь, произнес он.
– Еще нет. – Гленда выдавила из себя слабую улыбку. – Я оказалась живучей, как кошка. Говорят, что я поправлюсь. Не переживай.
Джереми нагнулся ниже и прижался к щеке матери.
– Это был самый худший из кошмаров. – Голос его дрогнул, и он, всхлипнув, уткнулся в плечо Гленды.
– Мне тоже снились кошмары, – прошептала она. – Ужасные. Как будто ты был в мрачном подземелье и звал меня. Я все пыталась прийти к тебе.
– Я и был в подземелье и действительно звал тебя. – Джереми изумленно уставился на мать.
– Да? Я чувствовала, что ты в опасности.
– Так и было. Ты спасла меня. Эта плохая тетя хотела убить меня…
– Все, на сегодня достаточно, – сказала медсестра. – Мы ведь не хотим расстраивать твою маму, правда? О своих приключениях ты ей расскажешь потом. А сейчас ей нужны тишина и покой. – Медсестра положила руку на плечо мальчика.
Джереми закусил губу. Гленда прижала его к себе. Мать и сын обнялись, и ночной кошмар медленно отступил,
В коридоре Том Уоткинс выговаривал сержанту Уитли:
– Вы не имели права говорить детям, что она умерла. Что им пришлось пережить!
Уитли вздохнул:
– Я же сказал тебе, как все было, Том. Моя первоочередная цель состояла в том, чтобы сохранить Гленде жизнь. Мы не могли охранять ее ото всего города все двадцать четыре часа в сутки в течение бог знает скольких недель. Она была в коме, когда мы нашли ее, и оставалась в коме до вчерашнего дня, когда мне позвонили и сообщили, что она очнулась и бормочет имя Джереми. Если бы мы сказали детям, что она жива, об этом узнал бы весь город. Ты ведь знаешь людей. К тому же у меня ни в ком, включая и тебя, не было стопроцентной уверенности. Конечно, мы охраняли ее палату, но, случись малейший прокол, и она была бы мертва уже по-настоящему. Не забывай, что она видела убийцу.
– Да-да.
– Я рассудил так: пусть убийца думает, что она мертва, а когда Гленда очнется, она сама скажет нам, кто на нее напал.
– И что она? Сказала?
– Да. Вчера, примерно в это же время. Как раз когда она назвала нам имя Кей Нельсон, та уже пыталась расправиться с мисс Грант, Харрисом и вашим сыном.
– Слава Богу, они остались живы.
– Да, возблагодарим Господа.
Дверь палаты Гленды открылась, и вышел Джереми. Медсестра осталась в дверях.
– Она хочет видеть девочек и Джейка. – Джереми светился от радости, хотя по щекам его и катились слезы.
– Мама! Мама! – Трое ребятишек кинулись к двери.
– Только по одному, – с улыбкой сказала медсестра. Эшли прорвалась вперед, и дверь за ней закрылась.
– Мама, – жалобно пропищал Джейк, когда его и сестру отвели в сторонку. Его нижняя губка предательски задрожала.
– Вы оба повидаете маму, – утешил их доктор, положив руки на детские плечики.
– Мама жива, Джейк, – сказал брату Джереми. И обернулся к Линдси. – Мама жива, Лин!
– Это же здорово! – улыбнулся Том Уоткинс.
– Да, папа. Очень здорово, – ответил Джереми и усмехнулся.
ЭПИЛОГ
Кей была сумасшедшей, правда?
– Конечно. – Джонни взял руку Рейчел и крепко сжал. Потребность в прикосновении к ней он ощущал каждую минуту. И когда одержимый идеей спасти ее мчался под проливным дождем на мотоцикле, выжимая из своего любимца свыше ста миль в час и оставляя далеко позади полицейский эскорт. И когда очнулся в больнице в ту первую ночь и произнес имя Рейчел. И когда, наконец, она, залечив свою рану, пришла дежурить у его постели. Стоило ему прикоснуться к ее руке – ив душе разливался покой.
Прошло два месяца, и сейчас Рейчел и Джонни стояли у могилы ее отца. Стен Грант умер в ту страшную ночь, когда Кей пыталась убить их, вот почему Рейчел никого не застала дома – родных срочно вызвали в больницу. Стен ушел из жизни в шесть часов пять минут.
Поначалу Рейчел тяжело переживала, что не смогла быть рядом с отцом в момент его кончины, но постепенно нашла утешение в некоем знаменательном открытии.
Она вспомнила, что часы в доме пробили шесть и буквально в считанные минуты после этого ветка дерева ударила в окно и инвалидная коляска тронулась с места. Если бы этого не случилось, Кей скорее всего убила бы и Джонни, и Джереми, и Рейчел еще до приезда полиции. Сердцем Рейчел чувствовала, что их спасла душа отца, которая покинула тело как раз в тот критический момент, когда дочь его нуждалась в помощи.
Эта мысль несла в себе успокоение, и благодаря ей Рейчел вспоминала об уходе отца скорее с любовью, нежели с печалью, и вообще старалась больше думать о будущем.
– Если хочешь, мы можем задержаться в Тейлорвилле еще на несколько дней, – мягко предложил Джонни.
Стояла холодная ноябрьская погода. Джонни был в наглухо застегнутой кожаной куртке, Рейчел – в теплом шерстяном пальто до щиколоток. Кривой шрам на шее Джонни – там, где пуля Кей задела ткани, – был скрыт воротником. Рана на плече Рейчел была не столь заметной и больше походила на царапину. На холоде она давала о себе знать, и Рейчел задавалась вопросом, останется ли эта боль навсегда как напоминание о том, что она могла потерять.
