Диана Чемберлен - Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве (Карусель памяти)
– Мне очень жаль, – промолвила Клэр.
– Понимаешь, одно дело – утратить способность ходить, и совсем другое… Я только и думаю об этом. Все гадаю, смогу ли я когда-нибудь вновь заняться сексом, или мне теперь придется стать кем-то вроде священника.
– Тебе всего семнадцать, – осторожно заметила Клэр. – Так что это совершенно нормальные мысли.
На этом месте Клэр оборвала свой рассказ. Пожалуй, Рэнди и так узнал про них с Джоном куда больше, чем ему хотелось бы. И, уж конечно, ему незачем было знать, что именно Джон стал ее первым мужчиной. Это произошло в кровати Мелли, которая допоздна работала в кафе. Рэнди давно уснул, а Клэр продолжала вспоминать тот вечер. Ее неопытность и страхи Джона привели к тому, что первое занятие сексом превратилось для них в весьма торжественный, если не сказать мучительный, процесс. Но в итоге оба признали, что все прошло идеально. Клэр и так была влюблена в Джона, но теперь она прониклась к нему таким чувством, которое заставило ее забыть обо всех прочих симпатиях.
41
Четырнадцатого апреля, на рассвете, умер Джордан Уайли. Эта смерть, хоть и внезапная, была вполне ожидаемой. В больнице Ванессу встретил притихший медперсонал. Многие медсестры не скрывали слез. Ванесса старалась не показывать своего огорчения. Она утешала родителей Джорди и пыталась подбодрить расстроенных врачей. Даже Пит Олдрих пришел на обход с покрасневшими глазами. Ванесса знала, что он навсегда запомнит Джордана Уайли, который преподал ему несколько важных уроков.
Весь день она механически выполняла свои обязанности, почти не позволяя мыслям о Джорди прорываться в свое сознание. Слезы пришли к ней уже поздно вечером, когда она лежала в постели. Маленький телевизор был настроен на канал новостей – на случай, если передадут какую-то информацию о Зеде Паттерсоне. Его дело находилось теперь в руках присяжных. Ванесса лежала с закрытыми глазами, а по щекам текли слезы.
– Подумай о том, сколько хорошего ты делаешь людям, – попытался утешить ее Брайан. Ванесса знала, что огорчает его своими слезами. Брайан не понимал, что ей надо было выплакаться. Она и так весь день старательно сдерживала эмоции.
Ванесса уже засыпала, когда он легонько толкнул ее.
– Вердикт, – сказал Брайан, и Ванесса тут же схватилась за пульт, настраивая громкость.
Комментарий репортера она пропустила, услышав только заключительные слова: «Невиновен». На экране появилась улыбающаяся физиономия Зеда Паттерсона. Сенатор стоял в окружении многочисленных репортеров. Ванесса с трудом заставила себя взглянуть на него. Паттерсон, лощеный и худощавый, отличался той слащавой привлекательностью, при виде которой желудок у Ванессы судорожно сжался. Интересно, узнала бы она его теперь, если бы не представляла, кто именно перед ней? Не факт. Но эти пронзительные голубые глаза все равно привели бы ее в дрожь – так часто они виделись ей в ночных кошмарах.
На лице Паттерсона играла полуулыбка. «Мы должны проявить сострадание к бедняжке, – заявил он. – И вам, ребята, стоило бы это запомнить. Нет ничего хорошего в том, чтобы портить жизнь совсем юной девочке – особенно если учесть, что она и без того загнала себя в тупик. Как видите, справедливость в моем случае восторжествовала, и я хотел бы закрыть эту страницу своей истории в твердой уверенности в том, что девочке будет оказана всяческая помощь».
Репортеры переключились на другие новости, и Ванесса снова опустилась на подушку, плотно прикрыв глаза. Брайан пристроился рядом и крепко обнял ее.
– Этот парень умеет общаться с журналистами, – заметил он.
– Да уж, в этом ему не откажешь. «Мы должны помочь бедняжке, – передразнила она Паттерсона. – Она и так загнала себя в тупик». Мерзавец.
– Мне очень жаль, Вэн, – промолвил Брайан.
– Мне так хотелось, чтобы она выиграла этот процесс. На что, собственно, я надеялась? Разве способна одиннадцатилетняя девочка отстоять свою правоту? Я бы на ее месте точно не смогла. Я и сейчас этого не могу. Я должна была помочь ей, но так ничего и не сделала. Еще немного, и с программой AMC тоже будет кончено – я же ничего не делаю для того, чтобы спасти ее.
– А что бы ты могла сделать?
Ванесса перевела взгляд на потолок. Она чувствовала, как страх у нее в душе мешается с решимостью. Эмоции эти шли рука об руку.
– Я могу выступить перед сенатской комиссией в качестве свидетельницы. Пусть узнают, как насилие, совершенное надо мной в детстве, повлияло на мою подростковую жизнь…
– Вэн! – Брайан сел на постели. – Ради бога, опомнись! Глава этой комиссии – Паттерсон. Они никогда не пропустят тебя.
– Я не собираюсь называть имен. Просто опишу свой опыт.
– Но он же будет там! – Брайан смотрел на нее широко открытыми глазами.
– Что с того? Если он поймет, кто я, значит, так тому и быть. Не поймет – не надо. Мне лично плевать. Главное, убедить их в значимости такой программы, как AMC. Им нужны свидетели, способные достоверно описать свои подростковые травмы. Надежные, внушающие доверие свидетели. Я идеально подхожу для этих целей. Если я выступлю перед комиссией, другая женщина тоже согласится говорить. А за ней, может быть, подтянутся и остальные.
Брайан крепко сжал ее руку.
– Мне всегда хотелось, чтобы ты, выражаясь словами Марианны, сумела «противостоять своему обидчику», – заметил он. – Но это совсем не то, что ты замышляешь. Может, тебе поговорить с терапевтом, который замещает сейчас Марианну?
– Меня уже тошнит от болтовни. И я действительно хочу это сделать, хочу выступить свидетелем, – Ванесса тоже села. – Ты же сам как-то сказал, что я должна использовать Паттерсона. Так я и поступлю.
– Но ты же так тщательно оберегала свое прошлое. Ты занимаешь хорошую должность в хорошей больнице, и…
– Ты так говоришь, будто я собираюсь признаться в чем-то постыдном.
– Вэн, ты прекрасно понимаешь, что я не это имел в виду.
– Мое положение как раз и придаст достоверности моим словам.
Брайан взглянул на нее с нескрываемой тревогой.
– Я боюсь за тебя, – промолвил он. – Ты кажешься очень сильной, но я-то знаю, какая ты хрупкая. Я боюсь, потому что не представляю, как отразится на тебе подобная откровенность. Вдобавок, как ты собираешься описывать свой опыт, когда Паттерсон будет сидеть прямо напротив?
– Не знаю, – ответила Ванесса. – Но я должна это сделать, иначе перестану уважать себя, – она положила руку ему на плечо. – Я хочу, чтобы ты поехал со мной в Вашингтон. Хорошо?
