Анна Малышева - Зачем тебе алиби…
— Не надо света, — шепнула она, когда под ней скрипнула кровать.
Он ничего не ответил. Она лежала, закрыв глаза, слушая быстрый шорох снимаемой одежды. Потом кровать заскрипела громче — он поставил на край колено, начал расстегивать на ней кофточку.
Анжелика не помогала ему, но и мешать не собиралась. Она спрашивала себя, хочется ли ей этого, нужно ли ей это — но ничего ответить не могла. Когда он с большим трудом стянул с нее всю одежду, ей стало холодно и она быстро полезла под одеяло.
Он тоже укрылся, прижался к ней всем телом и начал целовать. Она положила руку ему на плечо, вспоминая, каково это — любить мужчину, ощущать тепло его кожи, запах его волос, слегка щетинистую щеку на своей груди. Вспоминалось все с трудом, как давно забытый иностранный язык.
Иногда она переставала понимать, где это она, с кем и что делает, и почему он дышит так тяжело, и почему в комнате становится все темнее, и что это он шепчет ей на ухо — так горячо, что по телу мурашки бегут. Она открывала глаза, чтобы убедиться, что это именно он рядом с рей — видела его смутное лицо, глаза, целовала его в губы, один раз, другой и успокаивалась. Девушка уже согрелась, щеки у нее горели, и ей больше не казалось, что недалеко слезы, что она вот-вот глупо разревется. Женя улыбнулся, и ей показалось, что ему лет шестнадцать, не больше, а ей — и того меньше, что она сейчас, пожалуй, счастлива и что все еще будет хорошо.
— Есть хочу, — сказала она немного погодя, приподнимаясь на локте и глядя на него со счастливой улыбкой.
— Слушай, — смущенно ответил он. — Я тоже хочу. Как раз хотел тебе сказать… Всегда после этого хочется, да?
Она ощутила легкий укол ревности, но тут же сказала себе, что это глупо — ведь у него, конечно, было сто девчонок. Так почему бы ему не сказать сто первой, что он всегда после секса хочет есть?
Анжелика невинно улыбнулась, чтобы скрыть свое замешательство, и спросила:
— А сколько тебе лет?
— Двадцать восемь.
— А мне двадцать пять.
— На двадцать выглядишь, — выдал он незамысловатый комплимент, но ей все равно стало приятно. — У меня идея. Зачем ты будешь что-то готовить? Давай, скатаем в центр, поужинаем. Ты знаешь хорошее место?
— Как раз, — она ласково погладила его по груди, — «Ла Кантина». Это где мне обеспечили алиби.
— Приличный кабак? — Он вскочил с постели и, все еще немного смущенный, начал быстро одеваться, не глядя на нее. Только натянув джинсы и застегнув «молнию», он снова приобрел уверенность. Но Анжелика все же успела бросить на него несколько быстрых взглядов и отметила про себя, что Женя в ближайшем времени может здорово располнеть. Но эта мысль ей даже понравилась, хотя, конечно, девушка не высказала ее вслух. Она тоже встала, подобрала с пола свою одежду и сложила ее на стуле.
— Там классно кормят, — сказала она Жене. — Мексиканская кухня.
— Никогда не ел. А ничего, что я в джинсах?
Туда галстук надевать не надо?
— Да брось. А что мне надеть? Что ты хочешь, чтобы я надела?
— Платье, — задумчиво ответил он.
Она распахнула шкаф и вытащила оттуда для пробы два платья. Ему больше, чем короткое белое, понравилось серо-голубое, с узким лифом и широкой юбкой. Это платье было куплено полгода назад с полного одобрения Игоря, после того как Анжелика тщательно его описала во всех деталях, увидев в одном бутике. И стоило оно недешево, и шло ей необычайно. Но, одевая его сейчас, она спросила себя, нет ли случайно такого же платья у той, другой? Она припудрилась, подмазала губы, вдела в уши брильянтовые серьги, украсила руки кольцами. Женя смотрел на нее восхищенно.
— Класс… — выговорил он в конце концов, когда Анжелика была совсем готова. — Знаешь что?
Поехали на твоей машине? Я к тебе на метро приехал.
Выходя вместе с Женей из квартиры, Анжелика демонстративно шумно захлопнула дверь — на случай, если Юра подглядывает и подслушивает.
Они почти бегом, смеясь и переглядываясь, спустились во двор, обогнули дом, и она остановилась у гаражей. Достала ключи, раздраженно и неумело принялась тыкать один ключ за другим в замок — забыла, который от гаража. Наконец очередной ключ подошел. Женя потянул на себя створку ворот, заглянул вовнутрь, сощурился и сделал шаг вперед. Огляделся и сказал, не поворачиваясь к Анжелике:
— Слушай, а где машина?
Она вслед за ним бросилась в гараж, включила свет и замерла — синий «Вольво» исчез И ничто здесь больше не напоминало о нем, даже запах знакомых духов.
Глава 17
— Ты с ума сошла! — прошипел Саша в трубку, когда услышал взволнованный голос Анжелики. — В такое время?!
— — Какое такое время, — плаксиво ответила она. — У меня машину угнали.
— Что?! Откуда?!
— Из гаража, придурок…
Анжелика подняла глаза и посмотрела на Женю.
Он возвышался в двух шагах от нее — огромный, невозмутимый, и подкидывал на ладони ключи.
Ключи звенели, взлетая к потолку и шлепаясь обратно. Только по этому жесту можно было понять, как он нервничает, хотя машина была, конечно не его.
— И ты сразу решила, что я угнал?! — Саша говорил с ней все еще злобно, но уже не шипел по-змеиному.
— А кто? Ты же на нее глаз положил… Кто говорил, что классная машина?
— Ну, я, — небрежно сознался он. — Тебе же она не нужна.
— Оказывается, кому-то она была нужна больше, чем нам с тобой, — ныла Анжелика. — Что мне теперь делать?!
— Дверь взломана?
— Нет, не взломана, кажется. — Анжелика посмотрела на Женю, и он отрицательно покачал головой, снова подкинув к потолку ключи. Увидев этот жест, она более уверенно подтвердила:
— Все цело.
— Значит, ключами открыли?
— Ну.
— А ключи от гаража у тебя? Не украли?
— А кому их красть? И как, по-твоему, я бы туда попала, если бы у меня не было ключей? Кому они нужны!
— А твоему бандиту, который тебя избил, — предположил Саша.
Анжелика выслушала это с непроницаемым лицом и ответила:
— Скажи что-нибудь поумнее: Он ничего не взял. В милицию заявлять?
— Нет, — сразу ответил тот.
— А чего бояться?
— Дура! — снисходительно протянул Саша. — Не слишком ли много неприятностей с нами случается? Сперва сумасшедшая Ленка, потом машина. Хороши бы мы были, если бы обо всем докладывали следователю! И сама же говорила, что следователь ухватился за то, что у тебя когда-то украли бриллианты. Не надо привлекать к себе внимания!
— Но машина…
— Потом разберемся, Лик, потом.
— Ну нет! Потом будет поздно! Ее куда-нибудь отгонят, перекрасят, продадут, и нам никогда ее не найти…
— Замолкни. Сказано раз и навсегда — не высовывайся перед следователем. Еще не хватало самим на рожон лезть… — раздраженно ответил он. — Не уйдет от тебя машина. , — Уже ушла, умник! Значит, ты против? Значит, надо ее кому-то подарить, по-твоему?!
