Чувствуй себя как хочешь - Холланд Саммер

Интересно, почему?

Джек задерживается, помогая Леону прибраться: единственное, что он может сделать, чтобы показать свою благодарность. Он ведь знает, зачем тот завел эту тему.

– Созвонились? – спрашивает Леон, нарушая тишину.

– Нет, – Джек сразу понимает, о чем он. – Не взяла трубку.

– Есть новости. Флоренс выкупила свою галерею.

– В смысле выкупила? Это ведь и была ее галерея.

– Эвинг продал ей помещение. В городе уже шушукаются. Она пришла к нему с сумкой наличных, за полдня всю сделку оформили.

– Странно, – останавливается Джек, – насколько я помню, план был другим.

Откуда у Флоренс такие деньги? Он прекрасно знает, что она три года платит себе небольшую зарплату, а прибыль постоянно реинвестирует. Даже если представить, что все копилось, столько там не наберется.

– Это не очень нормально, – обеспокоенно произносит Леон. – Эвинги не дают арендаторам выкупать помещения. Тебе бы с ней поговорить. Возможно, Флоренс понадобится наша помощь.

– О чем ты? Этот Третий вроде нормальный мужик.

– Эвинг Третий? – резко разворачивается тот. – Ты его видел?

– В музее. Флоренс нас познакомила.

– Я знаю, как он ведет дела. Таких мудаков земля еще не носила.

– Мы точно об одном человеке говорим? – смеется Джек. – Он же подарил ей эту галерею. У них там бессрочный договор аренды с платой в десять баксов, я сам документы видел, все чисто.

Он выбрасывает очередную бутылку и опирается руками на кухонную стойку, судорожно соображая.

– Недавно мы с ней обсуждали, что нужно поменять договор, – произносит он, – и платить нормальную аренду. Флоренс жила в беспокойстве, что он передумает, хотя он уверял ее, что все в порядке.

Осознание неприятно колет изнутри: скорее всего, она так и предложила. Поднять аренду. И, скорее всего…

– Как вариант – безумный, конечно, – это его наличные, – произносит Джек. – У нее столько не было. Может, Третий сам дал ей денег, чтобы она выкупила у него помещение? Узаконил подарок? Нет, звучит как-то совсем странно.

– Если так, – Леон становится напротив него и устало стаскивает с носа очки, – то у меня еще больше вопросов. Эвинг-младший ведет бизнес как полная свинья, но Третий даже его переплюнул.

– Ты не веришь в такие подарки?

– Не верю в альтруизм. Джек, поговори с Флоренс. Что за условия были у этой сделки? Она все-таки, – он сжимает пальцы в кулаки, – твоя женщина. Если что, я помогу.

– Да что такого в Третьем?

– Ты видел его жену?

– Бонни? Да. Перепуганный мышонок.

– Она как-то решила заняться ресторанным бизнесом. Ей нравился старый ресторанчик, которым лет сто управляла одна семья. Эвинг устроил так, что они выставили помещение на продажу. Разгром в СМИ, внезапная сальмонелла на кухне, местная инстаграм-селебрити нашла жука в салате. Все это случилось в течение пары месяцев, и за всем стоял он. Ресторан купил считай за бесценок.

– Что за ужасы капитализма?

– Он не хотел сильно вкладываться в игрушку для жены. И таких историй дохера, эта просто очень показательная. Скажу так: я бы не стал снимать у Эвинга помещение. Особенно за десять баксов.

– Брат, – Джек не выдерживает, – хватит меня пугать.

– На твоем месте я бы насторожился.

– Понял.

Он отходит к дивану за своими вещами: пора домой. Сам покрутит в голове все варианты, без дополнительного стимула.

– Если нужно будет – сразу звони, – говорит вслед ему Леон.

Дорогу домой Джек не замечает. Он пытается понять, как еще Флоренс могла достать за такое время сумку наличных. Родители? Точно нет. Богатых бабушек и тетушек у нее отродясь не было, да и не решаются вопросы наследства за неделю. Лотерея. Ограбление банка.

Ничего вменяемого в голову не приходит, и по спине пробегает холодок: если Третий дал ей эти деньги, то на каких условиях? Нет, стоп, Флоренс не глупа, она бы не согласилась на что-то совсем жесткое.

Уже подъезжая к дому, Джек сворачивает к Бруклинскому мосту. Позвонить будет неправильно – нужно поговорить с глазу на глаз. Он ускоряется, вечером в субботу улицы почти пусты, и ничего не останавливает его от того, чтобы как можно быстрее доехать до Бушвика.

Через ступеньку. Через две. Когда Джек оказывается на ее этаже, он наконец понимает, что делает. Сейчас не так важно, хочет ли она его видеть, главное, чтобы хотя бы согласилась поговорить. Даже если Флоренс все еще не готова быть с ним, если никогда не будет готова, он должен убедиться, что она в порядке.

В доме непривычно тихо. Джек стучит в дверь, но никто не отвечает. Не слышно ни шагов, ни шорохов – даже обычной для субботы вечеринки этажом ниже нет. Он начинает колотить с таким ожесточением, будто крашеное дерево само решило его не пускать.

Проходит время, прежде чем он осознает: все бесполезно. Ее нет дома. Джек глупо оглядывается по сторонам: что же ему теперь делать?

– Ее нет. – Лысый татуированный парень появляется в пролете и прислоняется к стене. – Уехала еще в четверг.

– Точно. – Джек натягивает улыбку. – Стой, а это не тебя я пару месяцев назад уложил отдохнуть?

– И что теперь? – пожимает плечами тот. – Сильный? Крутой?

Лысый отворачивается и начинает спускаться вниз.

– Заебали, – доносится до Джека. – Когда вы все уже отсюда свалите.

Нужно возвращаться домой. Добавляется еще один повод для беспокойства: где она? Может, у Бри? Не ехать же теперь туда.

Медленная и невыносимая дорога домой множит мрачные мысли. Прошла только неделя, а он уже потерял всякое понимание, что с ней происходит.

Флоренс, милая, где же ты? Во что ты снова влезла из-за очередного парня, трусливо сбежавшего из твоего дома?

В квартире так же пусто, как и всегда. А самое обидное – он сейчас не уснет и тревогой доведет сам себя до панической атаки. Может, поработать? Джек привычным движением выдвигает стол и достает ноутбук.

От уведомления внизу экрана останавливается сердце.

«Джек, привет.

Мы никак не созвонимся, но то, что я хотела сказать, все равно не смогла бы выговорить по телефону. Я, оказывается, такая трусиха. В общем, подумала, письмом будет лучше.

Когда ты сказал, что любишь меня, я испугалась. Потому что, сам знаешь, ты всегда говорил, отношения не для тебя. Наверное, любовь – тоже не то чувство, которое ты бы хотел испытывать. При этом ты повторял, что у нас есть наша дружба, и тут я совсем запуталась.

Но все равно хочу, чтобы ты знал: только это помешало мне произнести ответ, который был у меня в голове. Все взаимно. На самом деле я тоже влюбилась в тебя, сильно. Очень сильно. Если говорить по-вашему, я прямо влюбилась.

Не знаю, как жила без тебя, и не представляю, как буду. Ты удивительный: я никогда не встречала никого, кто сочетал бы в себе такую храбрость и чувственность.

При этом мне до сих пор страшно и сложно со всем, что я узнала, но я стараюсь справиться, правда. Ты уникальный человек, Джек Эдвардс. Наверное, из всех, кого я встречала, ты лучший человек с худшим прошлым. Но я ужасно скучаю по тебе.

Вот, теперь ты знаешь. Сейчас я зажмурюсь и отправлю это письмо. Не знаю, когда ты его прочтешь, но очень хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя.

С наилучшими пожеланиями,

Флоренс Мендоса.

Галерея нового искусства»

Глава 48

Факбой

Джек даже не помнит, спал ли он этой ночью, но утром обнаруживает у себя на животе разряженный ноутбук. Он заучил каждую букву письма Флоренс наизусть, и теперь, когда прикрывает глаза, стоя под душем, строчки проявляются горящими буквами.

Задрав голову и позволив воде бить по лицу, он смеется над собственными страхами: она любит его. После всего произошедшего все еще любит. Джек не думал, что это вообще возможно. Кому в голову придет серьезно отнестись к такому, как он? А она вот… у нее получилось.