Элизабет Лоуэлл - Тень и шелк (Под именем Энн Максвелл)
– Чем это вы искушаете меня?
Катя рассмеялась мягко, маняще, приглашая японца на другом конце линии ответить ей так, как подобало мужчине, а не оскорбленному лидеру преступной организации.
– Нет-нет, не будем портить сюрприз! – воскликнула она.
– Для меня в США не может быть сюрпризов.
– Если вы наберетесь терпения, я…
– Я важная персона, – холодно перебил ее Кояма. – Либо я вхожу через парадную дверь, либо не вхожу вообще.
Помедлив секунду, Катя улыбнулась.
– Ну конечно! – пропела она. – Я лично поменяю ваш билет и план нашей встречи.
– И что это значит?
– Все мы соберемся в Канаде. И преподнесем вам подарок, который подтвердит, насколько высоко мы ценим наше сотрудничество.
– Когда?
– В течение двух дней.
– Что ж, посмотрим.
Связь прервалась.
Катя уставилась на сотовый телефон в своей руке. Выражение ее лица было ледяным.
– Неприятности? – осведомился Касатонов.
– Ничего непоправимого пока не произошло. Но в следующий раз, когда Редпас попадется тебе на глаза, перегрызи ей глотку.
Глава 26
Самолет агентства «Риск лимитед» рассекал воздух к востоку от Спокана. Небо за иллюминаторами в сумерках заволокли сине-лиловые тени. Облака внизу пылали от отраженных лучей заходящего солнца.
Дэни с трудом проснулась и взглянула на часы. Она проспала больше трех часов подряд.
Шон Кроу вытянулся в кресле напротив нее. Его веки были опущены, тело казалось обмякшим. Но только увидев его разжатые пальцы, Дэни убедилась, что Шон действительно спит.
Стараясь не разбудить его, она осторожно пошевелилась, распрямляя затекшие плечи. Постоянный приток адреналина, с тех пор как она побывала в Лхасе, следом за возбуждением вызывал изнеможение.
И самое худшее – или лучшее – им еще только предстоит, напомнила себе Дэни. Господи, она могла бы проспать неделю напролет!
Как только Шон выдерживает такие нагрузки? Может быть, именно потому он и хотел уйти в буддийский монастырь, нуждаясь в покое.
Самолет изменил курс, поворачивая на несколько градусов на юг. Луч солнца ворвался в салон сквозь круглый иллюминатор. Свет коснулся лица Шона, точно кистью художника подчеркивая каждую линию, впадину, выпуклость.
Дэни боролась с желанием отвести жесткий шелк волос Шона со лба, коснуться мужественной поросли на подбородке, обвести его губы сначала кончиком пальца, а затем – языком.
"Это адреналин, – убеждала она себя. – Просто прилив адреналина. В спокойствии повседневной жизни Шон показался бы мне в половину менее манящим, менее привлекательным, менее загадочным.
А если я буду повторять это как можно чаще, вероятно, в конце концов поверю самой себе".
Свет, коснувшийся век, разбудил Шона. Он медленно передвинул голову. Свет не потускнел, и он раздраженно открыл глаза.
Но стоило ему увидеть перед собой Дэни, как раздражение угасло. Губы растянулись в медлительной, ленивой улыбке. Он передвинул длинные ноги и коснулся колена Дэни.
– Вот уж не думал, что увижу тебя здесь, – произнес он. – Ты же избегала меня.
Его голос прозвучал хрипловато от недавнего сна и еще чего-то, заставившего Дэни вспомнить Арубу, ливень и наслаждение, о существовании которого она прежде не подозревала.
– Я просто пыталась облегчить жизнь, – ответила Дэни.
– Кому? Себе?
– Нам обоим.
Дэни беспокойно выпрямилась на сиденье и закинула руки за голову, пытаясь избавиться от напряжения в спине и плечах.
Она без всякого умысла пыталась размяться, однако ее движения выглядели далеко не безобидными. Ее блузка туго натянулась на груди, чувствительность которой усилилась от одного вида Шона и воспоминаний об Арубе.
Дэни с запозданием вспомнила, что верхние пуговицы ее черной шелковой блузки расстегнуты. Ткань разошлась, открывая взгляду мягкий белый лифчик и округлости груди. Машинально она потянулась, чтобы застегнуть блузку.
В тот же миг, как ее пальцы коснулись первой пуговицы, она заметила, что Шон следит за ней пристальным мужским взглядом, ошибиться в значении которого было невозможно. У нее дрогнула рука. Действие, которое в любом другом случае было бы донельзя простым, стало невозможным. Мелкие пуговки отказывались входить в скользкие шелковые петли.
Шон мягко отвел в сторону ее руки и справился с пуговицами. Набухшими сосками Дэни ощутила легкую ласку его пальцев сквозь шелк, когда он расправлял блузку.
– Вот так, – заключил он. – Все застегнуто, как полагается. Ты ведь этого хотела?
Дэни отвела взгляд, прочитав откровенную жажду в его глазах. Уставившись на собственные руки, она молча проклинала пальцы, выдавшие ее чувства.
– Извини, – с трудом выговорила она. – Поверь, я не пыталась соблазнить тебя.
– Знаю.
– Правда?
Дэни взглянула на Шона в упор.
– Да, – ответил он. – Между сном и пробуждением есть минуты, когда примитивные инстинкты вспыхивают ярким пламенем.
На миг их глаза встретились. Дэни с трудом преодолела свое влечение к этому мужчине.
Шон вел такую же борьбу с самим собой, осваиваясь с новой мыслью, что Дэни влечет к нему так же сильно, как его к ней.
Скоро, пообещал он себе. Очень скоро.
Но время, оставшееся до завершения обета, казалось Шону вечностью. Только потом он будет вправе исследовать ту сторону своей натуры, на которую некогда предпочитал не обращать внимания.
Однако Прасам Дхамса так не считал. Уже не первый раз Шон задумался, что такого увидел в нем лама и что прошло незамеченным мимо него самого.
Дверь в салон открылась, нарушив тягостное молчание. Лия Рабин, старший пилот «Риск лимитед», вышла к пассажирам.
Шон перевел на нее взгляд. Лия была не крупной и не миниатюрной, не полной и не худой, на редкость смышленой особой, обладающей самой стремительной реакцией, какую только Шону доводилось встречать у мужчин или женщин.
– Где приземляемся – на приморской полосе или посадочной площадке для «боингов»? – спросила Лия Рабин. – На земле хотят знать об этом заранее.
– На площадке для «боингов», – ответил Шон. – Лучше не афишировать наше прибытие. Кто встречает?
– Гельман. Вчера прибыл из Лос-Анджелеса.
– Он бывал в Сиэтле?
– Он вызвал местного агента по фамилии Фландерс.
– Фландерс? – переспросил Шон.
– Это бывший агент таможенной службы США. Он долго работал в этих краях.
– А я его знаю?
– Он не знаменит, если ты спрашиваешь об этом, – пояснила Рабин. – Скорее печально известен.
Уголки губ Шона приподнялись.
– Такие проблемы мне знакомы, – заявил он, переглянувшись с Дэни. – Что с ним стряслось?
