Светлана Успенская - Посмертная маска любви
И вот, озверев от лжи и скуки, я решила полностью освободиться от осточертевшей мне жизни и начать все заново, набело, с чистого листа. Но, как ты понимаешь, Сержи, без денег такую жизнь не начнешь, тем более за границей. А считать копейки — это не в моем вкусе… Вот я и решила сначала собрать достаточную сумму, а потом под чужим именем, чтобы не иметь проблем с проживанием в Европе, уехать отсюда для той самой новой, незнакомой жизни.
Всю вашу дурацкую шайку под названием Шестая бригада я знала как облупленную. Еще тогда, в шестнадцать лет, я умирала со смеху, глядя, с какой серьезностью вы занимаетесь своими высосанными из пальца играми, достойными постоянных клиентов клиники Кащенко. И еще тогда меня больно укололо то, как вы отнеслись к моему появлению, — как к досадной помехе, разбивающей ваше мнимое мужское братство. И еще тогда мне пришла в голову идея, что было бы неплохо отомстить вам за кривые ухмылки и косые взгляды в мой адрес.
И вот, по прошествии нескольких лет, момент назрел, я решила, что неплохо было бы вашу бригаду немного пощипать, тем более что у многих парней в вашей компании водились деньжата, и немалые. Но чтобы иметь полную свободу действий, свободу от любых, даже малейших, подозрений, Инга Абалкина должна была бесследно исчезнуть и вместо нее должна была появиться другая женщина, не имеющая ни малейшего отношения к ней, не вызывающая подозрений. Дело было за малым — надо было подыскать достойную кандидатуру, которая, с одной стороны, хотя бы мало-мальски походила на меня, пусть самыми общими параметрами — рост, вес, возраст, а с другой — имела бы свободный выезд за границу. Остальное довершила бы косметика и небольшая пластическая операция по изменению формы лица и глаз…
И вот я нашла такую кандидатуру. Это была американская репортерша Кэтрин Мэйфлауэр, которая обреталась в Москве, поскольку была одержима единственной целью — разоблачением русской мафии. Мне было легко с ней подружиться — пара намеков на близость к интересующим ее мафиозным кругам, и она прилипла ко мне намертво. У меня было достаточно времени, чтобы изучить Кэтрин, ее жизнь, ее походку, одежду, повадки, научиться подражать ее акценту и даже коверкать русскую речь. Я досконально изучила ее прошлую жизнь. Ее детство, ее работа в бюро AEN стали моим детством и моей работой. Ее родители — моими родителями. Даже если бы кто-либо из коллег Кэтрин и встретился со мной, то, думаю, они признали бы во мне госпожу Мэйфлауэр — с английским у меня никогда не было проблем, тем более последние три года, обдумывая свою аферу, я занималась с университетским преподавателем, а речь Кэтрин, ее язык, ее взгляды на жизнь, ее любимые книги и ее биографию я знала в совершенстве. Маскировка не потребовала сильного напряжения с моей стороны. Я ждала только нужного момента.
И вот момент настал. Я совершенно случайно узнала, что Коля Ломакин, который непродолжительное время состоял в моих кавалерах, задумал тайно продать ресторан и удалиться от дел. Пятьсот тысяч баксов — слишком лакомый кусок, чтобы я могла пропустить его мимо рта! Но сначала мне нужно было влезть в шкуру этой дурочки Кэтрин и избавиться от своего законного супруга, который рано или поздно мог бы узнать меня и в овечьей шкуре. За остальных кандидатов на тот свет я не беспокоилась — мужчины, как я давно заметила, страшно не наблюдательны. Если женщина сменила блузку — им кажется, что она полностью переоделась, а если женщина перекрасила волосы или надела парик — им кажется, что перед ними другая женщина.
Я проверяла этот факт несколько раз на своем покойном супруге и, смею тебя заверить, добилась прекрасных результатов — он проходил мимо меня, как будто мимо незнакомого человека, а потом очень удивлялся, когда я рассказывала ему, что сидела за соседним столиком в ресторане и собственными глазами видела, как он миловался с очередной своей пассией… Но при близком контакте, конечно, номер с переодеванием и пластической операцией провалился бы, уж кто-кто, а мой законный супруг наизусть знал все заветные места моего тела, и это знание я никак не могла бы выбить из его головы.
Так вот, удобный момент настал. Как совершить долгожданную метаморфозу, я давно уже придумала. Я узнала, что Кэтрин взяла отпуск для поездки на родину и две недели ее гарантированно никто не хватится, — такой момент нельзя было упускать. Родителей или мужа у нее не было, так что с этой стороны я была абсолютно застрахована, но на всякий пожарный через знакомого охранника в американском посольстве пришлось отправить факс с сообщением, что госпожа Мэйфлауэр командирована в Южную Африку по собственной просьбе.
Но, кроме безопасности, мне нужна была еще и правдоподобность, чтобы никто не мог сомневаться, что в сгоревшем доме находится именно Инга Абалкина, и никто другой…
Спектакль был разыгран как по нотам. Ты сразу же клюнул на меня — как я и ожидала… Впрочем, если бы не ты — то кто-нибудь другой… Например, хотя бы Божко — какая разница, вы все воображаете, что между ног у вас райские кущи, способные осчастливить любую женщину… С десяток человек видели, как из ресторана мы уехали вместе. Такой момент нельзя было упускать… Поздно ночью я позвонила Кэтрин и сказала, чтобы она срочно ехала ко мне на дачу, ее ждет один интересный человек, связанный с русской мафией. Для этой безумной такие слова были все равно что сыр для оголодавшей мыши… Когда она приехала, ты уже спал наверху — небольшая доза клофелина только поспособствовала твоему крепкому сну. Кэтрин тоже оказалась милой послушной девочкой — безропотно выпила вино и вырубилась, как я и ожидала.
Все было очень просто. Я достала пару канистр бензина из машины — ну и тяжеленные они были, сволочи, попробуй побегай с двадцатью килограммами наперевес по винтовым лестницам огромного дома! Один щелчок зажигалки — и полыхнуло будь здоров! Потом я села спокойно в машину Кэтрин и уехала с дачи. Честно говоря, ни твоя судьба, ни судьба абалкинской любимой собачонки, Норда, меня особенно не волновали, я была уверена, что вы вскоре окажетесь на небесах…
Но я ошиблась… Не знаю, к сожалению или к счастью…
Как я и ожидала, узнать в сгоревшей Инге Абалкиной американку Кэтрин было невозможно, к тому же я заблаговременно позаботилась и изъяла свою больничную карточку, где фиксировались все визиты к стоматологу — чтобы затруднить идентификацию трупа по зубам. А ты, чудом выбравшись из огня, естественно, подтвердил как на духу, что находился в ту ночь со мной вдвоем.
Случилось все, как я и рассчитала. Кэтрин сгорела, как безмолвная овечка, у меня оказалась в распоряжении ее машина, ее квартира, ее документы и ее облик. Две недели провалялась я в загородной косметической клинике с совершенно синим, опухшим от операции лицом, но зато через месяц вышла оттуда совершенно новым человеком — опытный хирург приподнял углы глаз к вискам, сделал нос плоским, как у японки, натянул кожу на скулах, введя небольшие силиконовые подушечки. Теперь отступать было некуда.
