Хизер Сноу - Сладкая иллюзия
– Нет, Дерик. Ты же должен помнить, как она тебя обожала.
В сознании Дерика вспыхнули обрывки воспоминаний: благоухающие духами руки, крепко прижимающие его к себе, нежный голос, напевающий колыбельные на французском языке, поцелуи и объятия. Сердце Дерика заныло от тоски. Он так сильно любил маму и со всей своей мальчишеской уверенностью знал, что она тоже его любит. Вот почему ее внезапная холодность так больно и горько ранила его.
– Она любила меня до тех пор, пока вы не уехали, а потом стала ненавидеть.
Глаза Моро застлала печаль.
– Она никогда не испытывала к тебе ненависти. Когда Скарсдейл выслал меня во Францию, твоя мать еще сильнее привязалась к тебе. Не только потому, что ты был ее единственным ребенком. Ты являлся еще и частью меня. Когда Скарсдейл понял, что ты значишь для нее, он тебя забрал. Он говорил ей, что ты его наследник – единственный, потому что других у него уже не будет. Сказал, что отныне тебя будет воспитывать англичанин, а не французская шлюха, и отослал твою матушку сюда.
Дерик ошеломленно смотрел на Моро.
– Из писем Вивьен я знаю, что она обращалась с тобой не слишком хорошо, когда ты приезжал в замок. Ты должен понять, Дерик… что был для нее источником радости и унижения. Напоминанием о том, чего она не могла иметь: меня, тебя, любовь. Она была уверена, что Скарсдейл присылал тебя в замок лишь для того, чтобы помучить ее. Но она не хотела тебя обидеть… Просто в то время она была неспособна на что-то еще.
Дерик закрыл глаза, чтобы не видеть сочувствующего взгляда Моро. Возможно ли, что Вивьен Эйвлин была вовсе не такой бессердечной, как казалась?
– Ты ошибаешься на ее счет. Когда ты уехал во Францию, Вивьен приложила все силы, чтобы узнать о твоей судьбе. Все ее письма мне были пронизаны беспокойством за тебя. Со временем она стала догадываться, чем ты занимался во время войны. Мы оба это подозревали. Она никогда бы не предала Англию, никогда бы не подвергла тебя опасности.
Но если предательница не она, то кто?
– В своем письме Вивьен сообщала, что видела то, чего не должна была. А теперь ты говоришь, что в Дербишире действует предатель. Может, она увидела что-то, что ее убило.
Дерик мгновенно открыл глаза.
– Подождите… Она сказала, что видела то, чего не должна была?
– Да.
– А не сказала, что именно?
– Non. Письмо было очень коротким. Судя по всему, она очень торопилась. Почерк был неровный, на строчках кляксы.
Проклятье! Это же все меняло.
– Письмо у вас?
– Non. Я оставил его во Франции. Надежно спрятал с другими ее письмами. Но я расскажу, что в нем было. Вивьен писала, что я должен оставаться во Франции, она видела то, чего не должна была, больше не чувствует себя в безопасности и немедленно приедет ко мне.
Дерик попытался по-новому взглянуть на то, что, как ему казалось, он знал. Но сначала он должен услышать все, что известно Моро.
– Стало быть, приехав сюда, вы узнали, что моя мать мертва. И что вы сделали?
– Я не поверил в самоубийство, поэтому решил остаться, выяснить, что привело к гибели Вивьен, и отомстить. У меня было не так много денег, чтобы остановиться в гостинице, поэтому я решил приберечь их на еду и устроить себе жилье в лесу. Я нашел эту пещеру и начал расследование.
– Стало быть, это вы расспрашивали о ней в городе? – понял вдруг Дерик.
– Да. Старался, чтобы мои вопросы никому не казались подозрительными. Но я не узнал ничего нового. Кроме того, что Уоллингфорд был любовником Вивьен на протяжении нескольких лет, предшествующих несчастному случаю. – На лице Моро отразилась смешанная с отвращением ревность, которая затем сменилась смирением. – Об этом она мне никогда не рассказывала. Но я не могу ее осуждать. Все это время я тоже не был монахом. А твоя мать – женщина сильных страстей. Но я знаю, что ее сердце принадлежало мне, как и мое – ей.
У Дерика не было никакого желания думать о матери и ее страстях.
– Что вы сделали потом?
– Я попытался отследить действия твоей матери в последние дни в надежде выяснить, что же она могла увидеть. От одной из ваших служанок я узнал, что в тот день, когда Вивьен стало известно о смерти Скарсдейла, она отправилась в Уоллингфорд-Мэнор. Очевидно, для того, чтобы поделиться радостью со своим… другом. Неизвестно, что из этого вышло, потому что домой она вернулась очень расстроенная, но служанке ничего не рассказала. А спустя два дня ее обнаружили мертвой.
Что же произошло на отрезке пути между замком и поместьем Уоллингфордов?
– Когда ты приехал, у меня возникла мысль попросить тебя о помощи, но я никак не мог заставить себя сделать это. Но и уехать я не мог, не узнав, что случилось с твоей матерью. – С губ француза сорвался стон разочарования. – Поэтому с тех пор я стал следить за домом Уоллингфорда, поскольку это было последнее место, которое она посещала перед смертью. Я просто не знал, что еще могу сделать.
– Вы следили за домом Уоллингфордов?
– Насколько это было возможно. Ведь меня могли заметить.
– А прошлой ночью вы там были?
Моро кивнул.
– Это вы тайком заходили в дом?
Моро отрицательно покачал головой.
– Non. Это был другой человек.
– Вы видели его?
– Oui. Он привлек мое внимание, потому что крался вдоль дома, стараясь держаться в тени, как если бы боялся быть замеченным. Мне это показалось подозрительным. Добравшись до дома, он вдруг резко остановился, а потом метнулся внутрь, сквозь распахнутые стеклянные двери.
– Как он выглядел?
Моро склонил голову набок и прищурился.
– Было темно, поэтому разглядеть удалось немного. Скажу лишь, что это человек среднего роста и среднего телосложения.
Хардинг тоже был среднего роста, только чем это поможет?
– А вы не видели, в какую сторону он направился, когда вышел из дома? В сторону города или в сторону леса?
– Он не выходил. Спустя несколько мгновений после того, как он нырнул в дом, гостиная осветилась, и сестра Уоллингфорда заперла двери.
Бессмыслица какая-то. Должно быть, Моро ошибся.
– А еще через некоторое время я увидел, как к дому проскользнул ты. Но повторяю: из дома никто не выходил.
Невозможно. Дерик вместе с Перкинсом и другими слугами тщательно обыскал дом. И никого не обнаружил.
– Когда вы говорили «несколько мгновений», какой период времени подразумевали?
Моро закусил губу и задумался.
– Я бы сказал, меньше минуты.
Тогда Эмма должна была видеть пробравшегося в дом человека, но, когда она зажгла свет, в гостиной был только… Нет. Этого не может быть.
– Вы абсолютно уверены в том, что из дома никто не выходил в промежутке времени между тем, как вы увидели незнакомца, а потом меня?
