Хизер Сноу - Сладкая иллюзия
– Она покончила с собой.
Моро встал и поднял глаза на сына. В них читалось такое горе, что Дерику захотелось отвести взгляд. Горе и глубокая любовь, которая не остыла даже за все прошедшие годы. Дерик лишился способности дышать. Но если несколько минут назад ему показалось, будто он смотрится в зеркало, то теперь он увидел, как станет выглядеть в будущем. Каждый раз, когда будет вспоминать об Эмме.
– Вивьен никогда бы этого не сделала.
Неужели Моро проделал путь из Франции потому, что не верил в самоубийство своей любовницы? Печально, если это действительно так, но Дерику вовсе не хотелось стать тем, кто будет убеждать его в обратном. Но раз уж так вышло, ничего не поделаешь.
– Возможно, при обычных обстоятельствах она бы не решилась на подобное, – осторожно начал Дерик. – Но есть кое-что, чего вы не знаете.
Моро взволнованно взмахнул рукой.
– Ты тоже кое-чего не знаешь.
Ну, конечно. Дерик не был осведомлен о кое-каких подробностях о матери, ее любовнике и о том, почему Моро находился в Англии. А он хотел знать их все.
– Тогда почему бы вам не рассказать мне то, чего я не знаю? – спросил Дерик, не понимая, что именно он хочет услышать.
Моро заметно расслабился и кивнул.
– Oui. Я расскажу тебе, почему я здесь. Тогда ты сможешь помочь мне отомстить за мою Вивьен. – Он снял кролика с огня. – Присядь.
Дерик последовал за Моро ко входу в пещеру, где был разбит своеобразный палаточный лагерь. Он отказался от жареного мяса, но все же сел на бревно, которое служило французу стулом.
– Твоя мать писала мне все эти годы, что мы провели в разлуке. Во время войны письма приходили нерегулярно, но все же я их получал. Я год за годом умолял ее вернуться во Францию ко мне. Но Вивьен отказывалась.
– Почему? – Дерику всегда казалось, что она готова была уехать во Францию при первой же возможности.
– Сначала, потому что Скарсдейл пригрозил перестать выплачивать ее семье денежное содержание.
Дерик кивнул. Это было понятно.
– Но даже после того, как ее родители умерли, а сестры вышли замуж, она не приезжала, – продолжал Моро.
Дерик чувствовал печаль Моро и его недоумение. Потом француз приподнял одно плечо, и его губы изогнулись в горькой улыбке.
– Уверен, тебе не нужно рассказывать, какой избалованной была твоя мать. Она всегда жила в роскошных замках, чего я не мог ей предложить. Я бросил все, чтобы поехать за ней в Англию, когда ей пришлось выйти замуж за Скарсдейла. Мы были так молоды. Так глупы. Но даже если б я не оставил все, чтобы быть с Вивьен, моя семья все равно потеряла все во время Террора. Теперь у меня было лишь то, что я зарабатывал, а этого ей было явно недостаточно. Твоя мать не желала жить в крошечном коттедже и самостоятельно себя обслуживать.
Моро поднялся со своего места и принялся расхаживать перед пещерой.
– Мне было тяжело понять это. Ведь мне было все равно, где жить. Лишь бы с моей любимой. Я приехал в Англию и обосновался в этой пещере, – Моро взволнованно взмахнул рукой, – чтобы быть рядом с твоей матерью, рискуя быть пойманным Скарсдейлом. – С его губ сорвался тягостный, полный боли вздох. – И я очень злился, что она не чувствует того же.
Дерик покачал головой. Бедняга. Так влюбиться в эгоистичную женщину, не заслуживающую подобной преданности. Она была совсем не такой, как Эмма.
– Жизнь слишком коротка, чтобы отказываться от своей любви, – произнес Моро, и Дерик замер. Рискнул бы он приехать в чужую страну, дорога в которую была ему заказана, чтобы быть рядом с Эммой? Черт возьми, да! Но тогда почему он не может остаться в Англии вместе с ней?
Моро заговорил снова.
– Но Вивьен умоляла меня подождать. Скарсдейл был намного старше ее. Уверен, ты знаешь, что ее семья договорилась с виконтом о весьма щедром содержании для нее в случае его смерти. Она обещала мне, что когда Скарсдейл умрет, мы купим на эти деньги небольшое поместье на берегу моря, где и проживем остаток жизни. Я так любил ее, что не смог ей отказать. Поэтому мы ждали и ждали… двадцать три года.
Как это, наверное, было ужасно. Дерик не мог представить себе и года вдали от Эммы. Да что там года – он не смог бы прожить без нее и недели.
– И вот наконец я получил письмо, в котором говорилось, что Скарсдейл умер. Ах, это письмо! – Моро закрыл глаза, и на его губах заиграла мечтательная улыбка. – Оно было преисполнено радости, волнения и обещаний. Вивьен уговорила меня приехать в Англию и быть с ней до тех пор, пока не решится вопрос с поместьем. Она собралась получить свою часть наследства, чтобы мы могли вместе уехать во Францию, как много лет назад вместе приехали сюда.
Какой же он глупец. Нет, он не будет таким, как его родители. И не позволит чему бы то ни было помешать их с Эммой любви. Если она не согласится уехать в Америку, он останется здесь. Иного пути нет.
– Но потом, спустя пару дней после первого письма, пришло второе, в котором Вивьен просила меня оставаться на месте. Говорила, что у нее проблемы и она приедет ко мне со дня на день.
Дерик тотчас же сосредоточился на словах Моро.
– Она собиралась приехать к вам? – Это объясняло, почему мать так стремительно паковала вещи. Так что же случилось в промежутке между написанием этого последнего письма Моро и падением со скалы? Неужели Фарнзуэрт успел добраться до нее, и она поняла, что от правосудия не уйти?
– Но она так и не приехала. Я ждал несколько дней, а когда добрался сюда, узнал, что она… мертва. Я никогда не поверю, что, когда мы оказались так близки к тому, чтобы быть вместе, Вивьен решила свести счеты с жизнью. Non.
Рассказ Моро обеспокоил Дерика по нескольким причинам. Но он сосредоточил внимание лишь на той его части, которая имела отношение к его миссии. Интуиция подсказывала ему, что француз не лжет, поэтому Дерик тоже решил быть с ним откровенным. Он поднялся с бревна и подошел к нему.
– У моей матери действительно были проблемы, поэтому она предпочла броситься со скалы, чтобы не оказаться за решеткой. – Дерик изложил собственную версию событий, заметив, как болезненно поморщился Моро при упоминании о романе виконтессы с Джорджем Уоллингфордом.
И без того румяное лицо Моро покраснело еще больше от переполнявших его эмоций.
– Как ты мог поверить, что твоя мать способна на подобное предательство?
– В дополнение к многочисленным косвенным уликам скажу, что она всю свою жизнь была лгуньей, не любившей никого, кроме себя, – произнес Дерик. – И, возможно, вас, – добавил он.
– Но это неправда! Она любила тебя. Ты ведь ее сын!
– Она ненавидела меня! – рявкнул Дерик, в груди которого всколыхнулись застарелые обиды и гнев.
– Нет, Дерик. Ты же должен помнить, как она тебя обожала.
