Лиза Джексон - Если бы знать
– Хорошо. Если увидите ее раньше меня, скажите, что я хочу с ней поговорить.
Забеспокоился Джеймс, и Марла понесла его на кухню, чтобы приготовить бутылочку с молочной смесью.
По кухне плыли аппетитные запахи готовящегося ужина. Толстая повариха Эльза размешивала деревянной лопаткой яблочный соус. Горничная Роза загружала посуду в сверкающую посудомоечную машину. Кармен, необычно хмурая, ворча себе под нос, что-то искала в ящиках буфета.
– Что-то потеряли? – спросила Марла.
– Миссис Юджиния ищет свои ключи. Думает, их взял кто-то из прислуги, – объяснила Кармен.
– Из прислуги?
Роза подняла бледное заплаканное личико.
– Si, сеньора Кейхилл говорит...
– Перестань, Роза, – устало вздохнула Кармен. – Миссис Юджиния ничего такого не имела в виду. Она просто расстроена пропажей. Разумеется, ключи найдутся.
– Конечно, найдутся, – ответила Марла, наливая в бутылочку детское питание и ставя ее в микроволновку.
При мысли о том, что под подозрением оказались слуги, ей стало стыдно. Связка ключей, о которых она почти забыла, снова начала жечь карман.
– Должно быть, положила куда-нибудь и забыла, – – ворчала Кармен. – У нас в доме воров нет!
Прозвенел сигнал микроволновки. Марла достала бутылочку, капнула молока себе на запястье, убедившись, что температура нормальная.
– Я уверена, ключи скоро найдутся, – с показной бодростью сказала она и поспешила наверх.
Ник уже сидел в кресле с высокой спинкой со стаканом скотча в руке. Юджиния стояла лицом к окну. Марлу она не заметила.
–...хотела бы я знать! – говорила она. – Такое тяжелое время – трудно за всем уследить. Это одна из причин, почему я хотела, чтобы ты вернулся. Мне кажется, ты, Ник, можешь стабилизировать обстановку. Ты ведь умеешь решать финансовые проблемы, это твоя профессия. В мое время это называлось «аудитор», сейчас, кажется, как-то по-другому.
– Нет, мама, аудитор – это немного другое.
– Неважно. Как только Алекс рассказал мне, что «Кейхилл Лимитед» переживает трудности, я сразу подумала о тебе. – Она подвигала головой, словно у нее затекла шея, и продолжала: – Но это не единственная причина, Ник. Ты, конечно, уже понял, что у Алекса с Марлой не все так гладко, как раньше. Эти проблемы тянутся уже несколько лет. Я молилась, чтобы новый ребенок их сблизил, но они все сильнее отходят друг от друга. Я, разумеется, знаю, что вы с Марлой... ну, что у вас когда-то был роман, но, несмотря на это, я была уверена, что твое присутствие им поможет.
– Как? – невольно вырвалось у Марлы. Юджиния обернулась и схватилась за сердце, покраснев до корней крашеных волос.
– Марла, дорогая, я и не слышала, как ты вошла!
– Это я поняла, – сухо ответила Марла. Она села на диван, уложила малыша себе на колени и поднесла к его губам бутылочку. – Но, пожалуйста, продолжайте. Это необычайно увлекательно. – Она не смогла удержаться от сарказма. – Как Ник должен был помочь нам с Алексом наладить отношения?
– А я, кажется, догадываюсь, – заговорил Ник. – Мы с Алексом всегда соперничали. Ты, видимо, решила, что стоит мне вернуться домой и проявить хоть малейший интерес к Марле, как Алекс сообразит, что упускает добычу.
– Нет, что ты, я ничего подобного не хотела сказать! – смутившись, запротестовала мать.
– Но думала, верно? – На виске у Ника запульсировала жилка. – Но что, если твой план выйдет из-под контроля? Что, если мы с Марлой снова сойдемся? Что ты тогда скажешь?
– Это... этого, разумеется, не случится, – побледнев, проговорила Юджиния. – У Марлы дети, а у тебя свои правила, ты всегда говорил, что никогда не станешь спать с замужней женщиной, и я думала...
– Черт побери! Кем ты себя вообразила – господом богом?
– Кто дал вам право лезть в нашу личную жизнь? – дрожа от гнева, воскликнула Марла.
– Честь семьи, – ледяным тоном ответила Юджиния. – Вот что дало мне право. Знаю, Алекс считает меня эгоисткой, думает, что я забочусь только о себе. Это неправда: я пекусь о семье. О добром имени Кейхиллов.
– Мама, – тихо, с трудом сдерживаясь, заговорил Ник, – всю жизнь ты старалась командовать другими, и всю жизнь у тебя ничего не получалось. Вспомни отца: чем сильнее, ты на него давила, тем сильнее он рвался с цепи. Ты твердила, чтобы он бросил пить, – и чего добилась? Он умер алкоголиком. И сейчас у тебя ничего не выйдет. Потому что люди не любят, когда ими командуют и манипулируют. Никто не любит. Ни Алекс. Ни Марла. Ни я.
Губы Юджинии задрожали, глаза наполнились слезами. Но она удержалась и не дала соленой влаге скатиться по щекам.
– Увидимся за ужином, – ледяным голосом произнесла она и вышла из комнаты, держась неестественно прямо и при каждом шаге подрагивая плечами, словно механическая кукла.
– Почему я сразу не догадался? – простонал Ник. Взгляд его напомнил Марле затравленного зверя. – А, гори оно все огнем!
В холле распахнулась дверь, и на лестнице раздались шаги. Секунду спустя показалась Сисси – в свитере и джинсах, растрепанная, раскрасневшаяся. Не останавливаясь, она промчалась на третий этаж.
– Мне пора, – сказала Марла и, встав, передала малыша Нику: – Держи, познакомься с племянником поближе.
– Ты что? – запротестовал Ник. – Я младенцев никогда в руках не держал!
– Вот и учись.
Ник боязливо взял малыша на руки и поднес к его губам бутылочку, а Марла поспешила наверх.
В комнате Сисси не было. Из-за закрытой двери в ванную доносился шум воды. «Придется подождать», – решила Марла и присела за туалетный столик. Перед зеркалом выстроились в ряд тюбики губной помады и флакончики лака для ногтей: цветовая гамма их, на взгляд Марлы, больше подошла бы привидению или вурдалаку, чем молоденькой девушке.
– Не будь занудой, – сказала она себе. – Вспомни, как сама воевала с матерью из-за одежды!
С матерью?.. Марла вдруг застыла, невидящим взглядом уставившись в зеркало: в памяти ее всплыл разговор из далекого прошлого.
«Если бы ты не была такой дикаркой, если бы проявила к нему хоть немного внимания, может быть, отец и оценил бы тебя!»
От матери пахло табаком и дешевыми духами. В комнате стоял полумрак: лицо матери оставалось в тени – лишь поблескивала тусклым красным огоньком сигарета. Последние лучи заходящего солнца освещали поношенное цветастое платье, висящее мешком на изможденной костлявой фигуре.
Марла готова была поклясться своей жизнью, что эта женщина – не Виктория Эмхерст.
«– Может быть, тогда бы он признал тебя своей!
– Я его ненавижу! – выкрикнула девочка.
