Нора Робертс - Яд бессмертия
– А что же?
– Обещание! Впрочем, обещать делать то, что тебе хочется, нетрудно. Но учти: если я окажусь плохой женой, тебе придется это терпеть. Я свои обещания не нарушаю. И еще одно…
Рорк видел, что она вот-вот отключится, и подвинулся, чтобы Мира могла подойти к ней и обработать порез на щеке.
– Я тебя люблю. Иногда мне самой от этого не по себе, но в целом нравится. А сейчас я устала и хочу спать. Я тебя люблю…
– Ей можно поспать? – с тревогой спросил он у Миры.
– Конечно. Сон – самое лучшее средство. Когда она проснется, ей будет гораздо лучше. Останется разве что небольшое похмелье. Поразительная несправедливость. Ведь она ничего не пила: твердила, что должна встретить завтрашний день со свежей головой.
– Вот как? – Даже во сне Ева не выглядела спокойной. Она вообще никогда не знала покоя. – Интересно, она что-нибудь вспомнит? Например, то, что говорила мне?
– Не исключено, что не вспомнит, – усмехнулась Мира. – Зато вы ее слов не забудете. А этого вполне достаточно.
Рорк кивнул и отступил. Главное – Ева снова в безопасности. В этот раз ей повезло. Он взглянул на Пибоди.
– Можете посвятить меня в подробности?
Ева действительно страдала. Ее выворачивало, лицо саднило так, словно по нему проехался каток. Но Мира и Трина постарались, чтобы посторонние ничего не заметили. Поглядев на себя в зеркало, Ева решила, что как-нибудь сможет исполнить роль невесты.
– Потрясающе выглядишь, Даллас! – Мэвис вздохнула и обошла кругом лучшее произведение Леонардо.
Платье сидело в точности так, как ему полагалось, бронзовый оттенок придавал коже сияние, покрой подчеркивал стройность фигуры. Платье было достаточно простым, чтобы окружающие сразу могли понять: женщина, которая его надела, важнее любых нарядов.
– В саду яблоку негде упасть! – весело сообщила Мэвис, не подозревая, что именно от этого Еве может стать нехорошо. – Ты выглядывала в окно?
– Думаешь, я не видела толп? Ох, Мэвис, если сюда прорвались репортеры, я этого просто не переживу!
– Пытались, но Рорк нажал не знаю уж на какие кнопки, и их как ветром сдуло.
– Слава богу…
– Как ты себя чувствуешь? Доктор Мира говорит, что последствий быть не должно, но…
– Все в порядке. – Это было ложью только отчасти. – Главное – я спокойна. Факты известны, расследование окончено, правда восторжествовала. От этого не может не полегчать. – На самом деле ей до сих пор не давала покоя мысль о Джерри. Но, поглядев на счастливую Мэвис, Ева не выдержала и улыбнулась. – Вы с Леонардо все еще вынашиваете планы совместного проживания?
– Поживем пока у меня: с его домом связаны слишком тяжелые воспоминания. И будем искать жилье попросторнее, чтобы он мог там работать. А я опять начну обходить клубы в поисках места. – Она подала Еве шкатулку. – Это тебе прислал Рорк.
Откинув крышку, Ева ахнула. В шкатулке лежало замечательное ожерелье: две бронзовые нити с разноцветными драгоценными камнями.
– Но как он узнал, что мне нужно именно такое?!
– Уж конечно, не от тебя! Пришлось мне намекнуть, вот он и…
– Могу себе представить.
Ева со вздохом надела на шею ожерелье и приладила к мочкам ушей длинные клипсы. Теперь из зеркала на нее смотрела незнакомка, языческая воительница.
– Да, еще одно! Я совсем забыла…
– Я больше не вынесу, Мэвис! Он должен понять, что я… – Ева прикусила язык: Мэвис извлекла из длинной коробки скромные белые цветы – петунии. Самые простые и безыскусные.
– Вечно он обо всем догадывается… – пробормотала Ева, чувствуя, что все ее волнения куда-то исчезли. – Всезнайка!
– Когда человек так хорошо тебя понимает, это можно считать счастьем.
– Наверное… – Ева взяла у нее цветы и прижала к груди. Теперь женщину в зеркале снова можно было узнать: там красовалась Ева Даллас в день своей свадьбы! – Посмотрим, как Рорк запоет, когда узнает меня по-настоящему.
Она со смехом схватила Мэвис за руку и потащила туда, где вскоре должны были прозвучать ее обещания. Ее клятвы.
