Екатерина Мурашова - Земля королевы Мод
– Карп Савельевич Спиридонов, – ответил Андрей.
– Спасибо.
Что-то в этом духе я и предполагала. Все-таки имя и его носитель, несомненно, связаны между собой больше, чем принято полагать в постиндустриальном обществе. Если тебя сорок лет зовут Карп Савельевич Спиридонов, то хочешь, не хочешь, на тебе это отразится. Интересно, как выгляжу со стороны я, без малого полвека проносив имя, похожее на пародию, и кличку, напоминающую о породистых лошадях?
– А что, Анжелика Андреевна, случилось? – напомнил о себе Андрей. – Зачем вам Карп Савельевич понадобился?
– Да, знаете, звезды нашептали… – рассеянно отмахнулась я. – Надо посоветоваться с земным человеком…
– Надеюсь, не еще одно убийство? – Андрей оставался серьезным.
– Тьфу, тьфу, тьфу! – искренне сказала я.
– Карпа Савельевича я сегодня не видел. Может быть, я на что сгожусь?
Я задумалась. Потом решила, что все-таки я, как и все старшее поколение, не доверяю молодежи. Карп Савельевич надежнее.
– Может быть. Как повернется. Хотелось бы надеяться, что милиционеры мне вообще не понадобятся, – я попробовала обернуть дело в шутку.
Андрей вежливо улыбнулся, но видно было, что моя острота его не впечатлила.
* * *Карпа Савельевича я отыскала «на земле», недалеко от своего собственного дома. Сцена выглядела удивительно кинематографичной, правда, была исполнена несколько в стиле «ретро». Милиционер только что закончил «проработку» какого-то пацана, по виду – ровесника и духовного родственника Кирилла. Пацан шмыгал простуженным носом и чаял поскорее удрать. В моем обращении к участковому пацан видел нежданное избавление, и потому бросил на меня взгляд, исполненный почти обожания.
Карп Савельевич сразу меня узнал и даже, кажется, мне обрадовался. Впрочем, вполне возможно, что я лично тут ни при чем. Я допускаю, что немолодого милиционера, всю профессиональную жизнь проработавшего в низовых правоохранительных структурах, может радовать вид любого человека, дожившего до зрелого возраста, и тем не менее ни разу не нарушившего не только закон, но и правила общественного поведения. А я, несомненно, представлялась Карпу Савельевичу именно таким человеком.
– А, интеллихенция! – дружелюбно приветствовал он меня. – Как дела? А я – вот, веду профилактическую работу. Когда начинал, меня учили, что профилактика правонарушений – основа безопасности граждан. А как вот прикажешь с этими?… – он выразительно потряс подведомственного пацана. – Еще паспорт не получили, а уже половина уголовного кодекса, считай, в кармане. Безотцовщина, беспризорщина…
– У меня батя есть, – неожиданно возразил пацан. – Законный.
– И где ж он? – переспросил Карп Савельевич, выразительно глядя на меня.
– В тюрьме сидит, – будто вы не знаете! – огрызнулся мальчишка. – Мать сказала: оговорили его…
– Ага, – вздохнул Карп Савельевич. – Всех оговорили… Ладно уж, беги. И запомни: ты один у матери, больше никого нету. Одна ее надежда. Хоть восемь классов закончишь, в училище возьмут. На автомеханика пойдешь – будто я не знаю, как ты ловко машины разбираешь! А со специальностью и в армии полегче выйдет. Вернешься целым и живым, с руками, с ногами, с мозгами – будешь как человек жить. Может, тогда и мать на радостях от бутылки избавится…
Мальчишка, освободившись от сжимающей его плечо руки, мигом скрылся в подворотне, и последние напутственные слова участковый говорил уже в спину растворившейся в ранних сумерках фигурке.
– Охо-хонюшки, хо-хо! – Карп Савельевич потянулся и посмотрел на часы. Потом перевел взгляд на меня. – А у вас до меня дело, что ли? Чего ж? Опять по месту жительства? Да теперь у вас вроде и скандалить некому… прости, господи! А если вы насчет освободившейся жилплощади, так этим не я занимаюсь…
– Карп Савельевич, то, о чем я хочу с вами поговорить, не имеет отношения к жилплощади или коммунальным скандалам. Где мы могли бы…
– Ну да, ну да, ну да… – закивал головой милиционер. – Ты ж у нас человек серьезный, не станешь по пустякам… Ну, пошли вон в шашлычную, что ли. Я сам с утра не ел…
Увидев Карпа Савельевича, усатый, узкий, похожий на таракана человек, приплясывая, вышел из-за стойки и вытер вафельным полотенцем стол, за который мы присели.
Внимательно оглядев заведение, я заказала сок в коробочке и печенье в пачке (на мой взгляд, одно из важнейших завоеваний нашего капитализма – возможность не есть там и то, где и что кажется тебе неаппетитным. Раньше это не всегда удавалось, взять хоть больницы, столовые в отпуске, пионерские лагеря…). Карп Савельевич заказал шашлык.
– Прежде всего, Карп Савельевич, скажите мне вот какую вещь… Я, видите ли, в устройстве вашего ведомства ничего не понимаю, не знаю даже, в каком вы звании…
– Майор, – усмехнулся участковый. – Майор Спиридонов.
«Интересно, майор – это много или мало? – подумала я. – А может быть, в самый раз?» – Никаких сравнительных сведений в голову, как назло, не приходило. Потом я вспомнила, что, кажется, именно майором была Анастасия Каменская – бессменная героиня детективов Александры Марининой, но как применить эту информацию на практике, так и не сообразила.
– Понятно, – вполне по-дурацки откликнулась я. – А скажите, Карп Савельевич, я вот понимаю, что преступления в норме раскрывают другие люди – следователи, оперативные работники, эксперты, кто-то там еще – я в книжках читала и по телевизору смотрела… – Карп Савельевич уже откровенно усмехался в седоватые – соль с перцем – усы. Мой рейтинг в его глазах падал стремительно и неудержимо. – А вот если вы сами, то есть участковый преступление раскроет… я имею в виду серьезное преступление… ему что-нибудь за это будет? Ну, я хочу сказать, кроме благодарности в приказе?
Несмотря на уже возникшие сомнения в моей умственной дееспособности, участковый оставался человеком основательным, и потому серьезно задумался над моим предположением. Потом вдруг лицо его просветлело, а морщина между бровями почти разгладилась. Окунув жилистый кусок мяса в ярко-алый кетчуп, размазанный по краю одноразовой тарелки, он неторопливо положил его в рот, прожевал, потом подмигнул мне и спросил:
– А состав-то какой?
– Убийство… даже два… и еще – предотвратить следующее, – ответила я, надеясь, что правильно поняла вопрос.
– Серийное, что ли? – деловито продолжал допрос Карп Савельевич. – Маньяк там у тебя, так? А кого убивает-то? Блондинок? Или, лучше, пусть вон, мальчишек-подростков, беспризорников…
– Ч-что?! – опешила я. – В каком это смысле – лучше?!
– Да на жалость больше бьет. Дети все-таки. А блондинки – чего их жалеть?
