Энн Стюарт - Красив и очень опасен
И тут он заметил синяк. Справа под подбородком. Багрово-лиловый, настоящее произведение искусства. А ведь у него совсем из головы вылетело… Господи! Ричард, цепенея от стыда, уставился на зловещую отметину. Никогда в жизни он еще не поднимал руку на женщину. Даже на Диану, несмотря на все зло, что она ему причинила.
– Что случилось? – недоуменно спросила Кэссиди. – Куда ты уставился?
Не в силах сдержаться, Ричард протянул руку и осторожно прикоснулся к синяку. Кэссиди поморщилась.
– Ой, я и забыла, – выдавила она и отвернулась.
Но Ричард не отступился. Он был готов оторвать себе руку, которой ударил эту женщину. Любимую женщину.
– Тебя часто били? – спросил он.
– Только в детстве, – тихо ответила Кэссиди, не поворачиваясь.
– Именно били? – уточнил любознательный Ричард. – Или просто шлепали?
– Били.
И вновь в нем закипела бешеная ярость. Черная, как ночь. К тому, кто посмел бить беспомощную малютку. И еще к самому себе.
– Кто тебя бил? Шон?
– Тот, кто без конца пьянствовал, – ответила Кэссиди. – У тебя такого оправдания нет.
– У меня вообще нет оправдания.
К изумлению Ричарда, Кэссиди хотя и едва заметно, но улыбнулась.
– Да, это верно, – кивнула она. – Но чего мы ждем?
– Я могу оставить тебя в мотеле, – предложил Ричард. – Ты подождешь там…
– Нет. И не надейся, что избавишься от меня. Я вцепилась в тебя намертво. Как банный лист. Как неотвязный ночной кошмар.
Ричард пристально посмотрел на нее. Подметил все: бледные, но решительно поджатые губы, опечаленные глаза.
– Эти кошмары будут преследовать меня в аду, – сухо промолвил он.
– Ну и пожалуйста.
Баррикада, перегораживающая въезд на горную дорогу, оказалась не слишком внушительной – всего несколько пар козел для пилки дров с укрепленными сверху фонарями.
Ричард остановил машину перед препятствием и, выключив зажигание, начал было выбираться наружу, но Кэссиди его опередила. Выскочив из «Шевроле», она пробралась, увязая по щиколотку в хлюпающем под ногами снегу, и оттащила козлы в сторону. Ричард проехал вперед и притормозил, дожидаясь ее. Прищурившись, он вгляделся в медленно светлеющее небо. Сверху сыпало нечто среднее между дождем и снегом, однако полотно дороги обледенело не полностью и хоть какое-то сцепление покрышкам обеспечивало. Кэссиди влезла в машину, и Ричард медленно покатил вверх по скользкой извилистой дороге.
После очередного крутого поворота «Шевроле» занесло, и неуправляемый автомобиль заскользил в кювет, съехал в него и опрокинулся на бок. Ричард выключил мотор и пристально посмотрел на Кэссиди.
– Ты одета не по сезону. Нельзя в таком виде лазить по скалам, – заметил он.
– Посмотри на себя, во что ты одет, – огрызнулась Кэссиди. Она уже выбралась из машины и стояла рядом, с вызовом глядя на него. Прекрасная рыжеволосая валькирия, воинственная амазонка, готовая очертя голову ринуться в самую сечу. Что ж, возможно, этого запала ей и хватит, чтобы выдержать последнее и самое тяжелое испытание, уготованное судьбой.
Ричард вылез из автомобиля на дорогу. На ногах у него тоже были кроссовки – не самая подходящая обувь, чтобы карабкаться по обледенелому склону, но выбирать не приходилось.
Мокрый снег уже припорошил волосы, лицо и свитер Кэссиди. Она заморгала, смахивая снежинки, и Ричарду остро захотелось поцеловать ее.
– Пойдем, – сказал он холодным тоном и устремился вверх по дороге.
Кэссиди, стиснув зубы, последовала за ним. Она держалась стоически, не отставала ни на шаг и не жаловалась. А ведь ноги ее наверняка промокли и заледенели. Ричард знал это, потому что точно такая же участь постигла и его. Краешком глаза он видел, с каким трудом Кэссиди поспевает за ним, но шага не замедлял. Просто не мог себе этого позволить. Времени и так уже ушло слишком много.
Он едва не пропустил крутую тропу, которую давно уже высматривал.
Они карабкались по ней несколько лет назад вместе с Дианой, когда приехали погостить к ее родителям во время медового месяца. Даже тогда, несмотря на прекрасную летнюю погоду, это оказалось непростым делом. Тогда же Ричард, облазив все окрестности, обнаружил и обрывистую козью тропку, ведущую к горной цитадели Скотта с противоположной стороны крутого горного склона. Да, сейчас занесенная снегом тропа выглядела совсем иначе, нежели в том далеком июле, но все же чутье в который уже раз не подвело Ричарда.
Местами тропа обледенела, и ноги скользили на предательских камешках. Ричард услышал, как поскользнулась и едва не упала Кэссиди, но снова не стал останавливаться, хотя сердце его щемило от желания помочь ей. Не смел он задерживаться, не имел права, поскольку должен был целиком сосредоточиться на предстоящей схватке.
Сзади послышался голос Кэссиди; она запыхалась и дышала тяжело:
– Что, по-твоему, грозит Франческе?
– Тебе это знать не следует, – процедил Ричард.
– Нет, следует, – возразила Кэссиди, переводя дыхание. – Должна же я знать, если доберусь до вершины, ради чего рискую головой.
– Сколько ей лет? – спросил Ричард.
– Тринадцать, но она не по годам умна. Очень развитая девочка, темпераментная и очаровательная, настоящая итальянка… – Голос Кэссиди предательски дрогнул.
Сердце его разрывалось от жалости к ней. Как еще ей помочь? Да, конечно, страх и гнев – надежные помощники при столь сложном восхождении. Но еще неплохо бы вдохнуть в Кэссиди надежду. Но как?
– Думаю, что пока еще Скотт ее не тронул, – сказал он, от всей души надеясь, что это правда. – Скорее всего он занят тем, что ждет меня.
– А как насчет его жены? – спросила Кэссиди. – Не станет же она молча наблюдать, как…
– Она наверняка одурманена, поскольку давно принимает наркотики, а Эмберсон снабжает ее неоскудевающей рукой. Раньше я не понимал, зачем он это делает. Надеюсь, и твою сестренку подпоили каким-нибудь зельем. Если повезет, то она даже не узнает, какая участь постигла дядюшку Эмберсона.
– Что ты имеешь в виду?
Ричард остановился на крутом косогоре и оглянулся. Вечнозеленые ели и сосны, которыми порос склон, стали более редкими и приземистыми. Он хотел увидеть глаза Кэссиди, однако из-за скудного освещения разглядеть выражение ее лица не удалось. Впрочем, Ричард прекрасно представлял, о чем сейчас думает Кэссиди.
– Думаю, Кэсс, мне необязательно отвечать тебе. Ты и сама все понимаешь.
Она негромко ахнула.
– Ричард, но ведь не можешь же ты…
– Он не оставил мне выбора.
Кэссиди возвела на него измученные глаза, и ее скорбь и отчаяние эхом отозвались в его сердце.
– Ричард, я люблю тебя, – промолвила она.
– Я знаю, – ответил он. И, повернувшись, продолжил подъем по крутому склону.
