Нора Робертс - Память о смерти
– Обязательно.
Ева молчала, пока они не оказались в лифте.
– Ну, и как вам?
– Не знаю, насколько я сумею быть вам полезной. Ее поступки и реакции полностью вписываются в рамки ожидаемого. Ее ответы правдоподобны. Я готова признать – под вашим непосредственным давлением, – что они, пожалуй, кажутся заученными по учебнику. Но учебник был написан именно потому, что существуют такие реакции на насилие и психологические травмы.
– Она уклонилась от гипноза.
– Вы тоже, – напомнила Мира. – Это типичная первая реакция на предложение.
– Ну, меня гипнотизировать бесполезно, это не поможет поймать убийцу. Если бы она согласилась, я проспорила бы пари на миллион долларов самой себе. Она вчера ела попкорн.
– Для утешения.
– И почти прикончила бутылку вина.
– Я бы удивилась, если бы она совсем не пила.
– Вы правы, – раздраженно признала Ева. – Вы мне совсем не помогаете. Она сегодня съела плотный завтрак и, я держу пари, заказала в номер шикарный ужин вчера вечером.
– Не все под воздействием стресса отказываются от еды. Люди нередко используют пищу в качестве утешения, иногда даже переедают. Это своего рода компенсация. Все эти факты можно толковать в ту или в другую сторону. Мы обе знаем, что у вас только интуиция, наитие – называйте, как хотите, – и никаких доказательств. Даже косвенных на данный момент.
– Черт! Вот в следующий раз возьму и не отвезу вас домой.
Выйдя из лифта, Ева направилась прямо к начальнице охраны.
– Вы получили заказы на обслуживание в номерах?
– Да. Ваши люди из охраны ничего не заказывали. Наша гостья заказала жареного цыпленка с молодой картошкой и морковью. На закуску она заказала салат с крабами, а на десерт лимонный торт. Из напитков взяла бутылку мерло и бутылку родниковой воды.
– Хороший аппетит, – заметила Ева.
– Да. Похоже, она старается держать себя в форме.
Ева оценила здоровый цинизм.
– Мне понадобится запись любых телефонных звонков из ее номера.
– Я так и думала. Три исходящих звонка. Один в больницу вчера вечером, два в больницу сегодня утром. Входящих нет.
– Хорошо. Спасибо.
Ева вышла из гостиницы.
– Черта с два преданная жена будет дуть вино и объедаться лимонным тортом, пока муж лежит в больнице! Вы бы стали?
– Нет. И вы бы не стали. Но есть торт – это не преступление, и я должна повторить: это вполне нормальная реакция.
– А почему она не связалась с другом и партнером Бобби, не сообщила ему, что Бобби попал под машину?
– Может быть, она звонила ему с личного телефона.
– Ну, это мы проверим. Держу пари, она не звонила. А знаете почему? Потому что не хотела, чтобы он примчался сюда или названивал ей поминутно, требуя последних новостей. Ей хотелось побыть одной и спокойно доесть свой гребаный торт.
Мира не выдержала и засмеялась. Ева бросила на нее осуждающий взгляд.
– Извините. Я знаю, что это не смешно, просто у вас получился такой яркий образ! Если хотите психологический портрет, я вам его дам.
Она села в машину и пристегнулась.
– Объект – молодая, неопытная женщина, по всей видимости, привыкшая к тому, чтобы ей говорили, что надо делать, и внутренне согласная с таким положением. Она ждет, что решения за нее будет принимать муж, сама же она ограничивается домашней сферой. Для нее это зона комфорта. Она любит привлекать к себе внимание, хотя в то же время она стеснительна и пуглива. По натуре она аккуратистка и склонна к подчинению.
– Или она натянула на себя эту характеристику как трико.
– Да. Если вы правы, Ева, перед нами очень хитрая и расчетливая особа, готовая извратить свою природу на сколь угодно долгий срок ради достижения цели. Она замужем за этим мужчиной несколько месяцев, все это время поддерживала с ним интимные отношения. До этого она была с ним знакома, работала на него, он ухаживал за ней. И все это время она играет роль, несвойственную ее натуре. Весьма впечатляющее достижение.
– Я готова ей аплодировать. Но я не отвергаю другие возможности, других подозреваемых, – сказала Ева. – Я просто включаю ее в список.
«И в этом списке Зана занимает у меня верхнюю строчку», – добавила она про себя.
18
Бобби полулежал в постели с закрытыми глазами, когда Ева вошла в палату. Развлекательный центр, как ей показалось, был настроен на чтение аудиокниги. Во всяком случае, доносившиеся из него голоса о чем-то ожесточенно и страстно спорили.
Если он спит, этот шум ему не нужен. Если не спит, его внимание нужно ей. Поэтому Ева подошла к устройству и скомандовала:
– Остановить программу.
Во внезапно наступившей тишине Бобби открыл глаза.
– Зана? А, это ты, Ева. Должно быть, я задремал. Слушал книгу. Книга была дурацкая, – добавил он и попытался улыбнуться. – Медсестра сказала мне, что скоро приедет Зана.
– Я с ней только что виделась. Распорядилась, чтобы за ней послали пару патрульных. Они привезут ее сюда, а потом доставят обратно. Погода ужасная.
– Да. – Он обернулся к окну и помрачнел.
– Как ты себя чувствуешь?
– Я не знаю. Чувствую себя неуклюжим и глупым. Злюсь на себя, что я здесь, жалею себя.
– Имеешь право.
– Вот и я так себе говорю. Цветы, елочка… Очень мило.
Он указал на маленькое синтетическое деревце, украшенное миниатюрными фигурками Санта-Клауса. Еве несчастный рождественский дед показался многократно символически повешенным.
– Зана мне сказала, что ты помогала их выбрать.
– Да нет, просто была с ней рядом.
– Она умеет позаботиться о таких вещах. О таких мелочах. Бедняжка, для нее это Рождество обернулось полным кошмаром.
– Для тебя тоже. Все очень паршиво, Бобби, и я еще добавлю, потому что я собираюсь спросить, не вспомнил ли ты что-нибудь. О том, что случилось с твоей матерью и с тобой.
– Ничего. Извини. А времени, чтобы вспомнить, у меня было много. Лежу тут как идиот, не умеющий улицу толком перейти. – Бобби вздохнул, поднял и бессильно уронил здоровую руку. – У меня было много времени подумать о том, что ты говорила. О том, что ты рассказывала о моей матери. О том, что она сделала… хотела сделать. Она действительно просила денег?
Ева подошла вплотную к постели. Ей хотелось проследить за его лицом.
– Сколько дерьма ты сможешь выдержать?
Бобби на секунду закрыл глаза, а когда открыл, Ева увидела в них мужество. Во всяком случае, она надеялась, что разгадала их выражение правильно.
– Можешь смело вывалить на меня все, что есть. Чего я тут зря лежу? Все равно больше делать нечего.
– У твоей матери было несколько кодированных счетов, на которые она складывала деньги, добытые шантажом у ее бывших подопечных.
