Джулия Фэнтон - «Голубые Орхидеи»
— Это из-за картеля Медельин? — допытывалась женщина.
Уиллингем никогда не отказывался от возможности произнести пламенную речь, особенно если верил в справедливость своего дела, как это было в данном случае.
— Милочка, я объявил им вендетту, чтобы очистить страну от этих сукиных детей, готовых задушить нашу нацию своими чертовыми наркотиками. Я ясно дал им понять, что они больше не смогут приезжать сюда и терроризировать нас. Это моя цель, которой я служу уже пятнадцать-двадцать лет — задолго до того, как большинство услышало о Медельине, Колумбии или Пабло Эскобаре. Я хочу избавить страну от этих подлых преступников и отправить их туда, откуда они пришли.
— Сенатор… Сенатор…
— На сегодня достаточно, друзья, — закончил он интервью.
Среди толпы журналистов раздался гул, когда он быстро спускался по ступеням. Его шофер подъехал на темно-голубом «кадиллаке».
Вспышки фотоаппаратов сопровождали его до самой машины.
— Сенатор! — воскликнул нескладный молодой человек, проталкиваясь сквозь толпу и подбегая к машине. — Неужели вы не боитесь за свою жизнь?
— Я собираюсь дожить до ста восьми лет, — ответил Уиллингем, садясь в машину. — Запомните это. Моя невеста заставила меня дать ей такое обещание.
Валентина обследовала содержимое своего стенного шкафа. Она вытащила кучу вечерних платьев, коротких, узких и облегающих, из синтетической эластичной ткани, украшенных кружевом и бисером, они в совершенстве обрисуют ее снова стройную фигуру.
Она остановилась на ярко-синем платье от Нины Риччи, с одним плечом и асимметричным подолом.
Она старательно уложила платье в складной саквояж для путешествия в Вашингтон, куда ее пригласили на вечер, посвященный помолвке сенатора Уиллингема. Няня с ребенком будут сопровождать ее, так что она сможет кормить Кристу.
Она пребывала в нерешительности несколько недель. Наконец, в качестве сопровождающего лица выбрала своего агента. Он был респектабельным, вежливым и не пытался подчинить ее себе — это три главных качества, которые она теперь требовала от мужчин.
— Мисс Ледерер, малышка плачет, она хочет есть, — сказала миссис Дэвис, английская няня.
— Хорошо, я прямо сейчас покормлю ее перед отъездом.
Кормя Кристу, Валентина испытывала огромное удовлетворение, ощущая приятное потягивание, которое, казалось, проходило от груди к сердцу.
— Криста, — прошептала она, пристально глядя на молочно-белую кожу ребенка, — ты просто маленькая красавица, ты знаешь это? Я так люблю тебя, детка, и ты так много значишь для меня. Когда-нибудь я добуду тебе отца, настоящего, который будет любить тебя больше всего на свете.
В самолете, пока миссис Дэвис укачивала Кристу, которой не понравилось давление, испытанное при взлете, Майк Даффи в общих чертах обрисовал Валентине планы на следующие два месяца.
— Во-первых, детка, ты должна вновь обрести форму — занятия танцем и всем прочим. Во-вторых, я организую для тебя небольшое турне-возвращение — городов десять не больше — в Европе. Это облегчит тебе возвращение к постановкам, да и деньги пригодятся.
— В Европе! — она удивленно посмотрела на агента. — Но ты же знаешь, у меня ребенок.
— Ну так возьми ее с собой. Вэл, европейцы обожают тебя. Мы назовем гастроли «Валентина снова поет», а компания НВО намерена организовать прямую трансляцию из Москвы с помощью спутниковой связи.
— Из Москвы? — Валентина с таким изумлением смотрела на него, будто он сошел с ума.
— Милая, русские с ума по тебе сходят, и НВО понравилась идея в целом. Ты — русская, поешь из России, черт побери, тебе устроят концерт в Большом театре, где танцевала Надя. Миллионы зрителей увидят этот выдающийся концерт, и ты по-настоящему снова вернешься в мир, и очень быстро.
Россия. Страна, где она родилась и где осталось столько призраков. Валентина почувствовала, как по телу пробежала дрожь волнения.
— Но я хочу взять с собой Кристу, — настойчиво сказала она.
— Это можно сделать, и я поеду тоже. Я уберегу тебя от любых неприятностей, детка, — с нежностью сказал он.
На вечере, посвященном помолвке, в роскошном клубе «Джоки» в отеле «Ритц Карлтон» на Массачусетс-авеню было столпотворение. В дальнем конце комнаты стояли сенатор Уиллингем и Джина Джоунз и пожимали руки гостям, выстроившимся в длинную очередь, протянувшуюся почти до входа.
Играл оркестр Майлза Дэвиса, сражаясь с оглушительным гулом голосов и смеха политических деятелей Вашингтона, обсуждающих профессиональные дела и формирующих союзы. Агенты службы безопасности смешались с гостями, они были снабжены наушниками и портативными рациями. Здесь присутствовали два бывших президента и один нынешний, представители семьи Кеннеди и такое множество сенаторов и конгрессменов, что если бы в эту комнату бросили бомбу, то международного кризиса было бы не избежать.
Члену кубинской торговой организации Феликсу Гуэрре, мужчине крепкого телосложения, с темными печальными глазами и толстыми губами, было мало дела до всех этих знаменитостей. Ему заплатили за то, чтобы он присутствовал здесь. Смешался с толпой и весь превратился в глаза и уши.
Но тем не менее его взгляд сосредоточился на красивой женщине в синем, которая вошла в комнату под руку с довольно заурядным мужчиной. Кто-то сказал, что это кинозвезда Валентина. Он ощутил приступ желания.
Над ней стоило поработать.
Валентина и Майк прошли через выстроившуюся цепочку.
— Интересно, очень болит рука после трех сотен рукопожатий? — заметила Валентина, увидев, как Уиллингем сердечно пожал еще одну руку.
— Я бы предпочел целовать, а не пожимать руки, — усмехнулся Майк, наблюдая за Джиной, «клюнувшей» в щеку Ралфа Джерсона, известного вашингтонского юриста.
Джина была рада увидеть Валентину. Ее привлекательная рыжеволосая головка склонилась, мелькнула ослепительная улыбка.
— Привет! Я наконец получила роль — буду танцевать в кордебалете в этом новом мюзикле «Доктор Живаго»! Чарли нажал на нужные пружины. Я так волнуюсь! Слышала, что у твоей сестры Орхидеи там тоже небольшая роль.
— Теперь мы узнаем друг друга еще лучше. Я очень рада, — сказала Валентина.
— Не могу поверить, что добилась этого. До сих пор не понимаю, почему меня взяли. Может быть, устали отвечать «нет», но в последние две недели я танцую как на седьмом небе! Получить роль почти так же хорошо, как заполучить жениха.
— Не слушайте ее, — весело сказал Уиллингем, сжимая руки Валентины, а потом крепко, по-медвежьи прижимая ее к груди. — Это даже лучше — получить роль в мюзикле. Вот чем живет моя милая… и я чертовски горд за нее.
