Марина Туровская - Серый ангел
Я согласно угукнула.
— Очень хочется кушать, — сообщил Кирилл и пошел в сторону кафе.
Я оглянулась на джип. На провинциальных городских улицах моя автомобильная «табуретка» — «Мерседес» пятилетнего возраста — казалась небольшим автобусом внеземного происхождения, а сейчас, встав между двумя грузовиками с двойными прицепами, он больше походил на уснувшего на солнце жучка среди кирпичей.
В придорожном кафе был аншлаг. Я лично не заметила ни одного свободного места. Дальнобойщики, народ широкий, обедали шумно и основательно.
Длинный Кирилл встал на цыпочки, перейдя двухметровый рубеж своего роста, присмотрелся к дальнему углу и скомандовал: «За мной».
У пустого, с грязной посудой от предыдущих посетителей, стола обнаружилось только два стула. Еще один, пустующий, был занят одиноким пакетом, но забирать его у нетрезвых шоферов, объединившихся для проведения совместного вечернего досуга, было стремно. Во всяком случае, пока никто не решился побеспокоить водителей и пакет.
Двое вновь вошедших посетителей предпочли съесть свой борщ за барной стойкой, сидя на неудобных коктейльных сиденьях, но не трогать изрядно поддавших дальнобойщиков.
Толик, похоже, оценивал вариант возможного конфликта с компанией из пятерых здоровенных мужиков, которым явно было «тепло», но скучно. Я в его размышления не влезала, а махнула пожилой уборщице в грязном фартуке, ходящей между столами. На лице женщины стойко отпечатались выражения неприязненности к посетителям и скука. Я щелкнула пальцами, привлекая к себе внимание.
— Любезная! Подойдите, пожалуйста, сюда!
Тетка замерла, переваривая непривычные слова, и, переглянувшись с удивленной официанткой, не спеша направилась к нам. Я постучала пальцем по грязному столу, уборщица смотрела на меня с сочувствием, ничего не предпринимая.
— Не успеваю убирать. К вечеру жруть не переставая. — Она встала передо мной, держа в красной от работы ладони серую тряпку, пахнущую тем специфическим запахом, которого умеют добиваться в общественных столовых.
Только я хотела сделать замечание, как сама уборщица, смущенно улыбнувшись, извинилась: «Пойду тряпочку сменяю, а то запахлась».
Интересно, с чего бы у тетки проклюнулась сознательность? Неужели она почувствовала, что мое терпение заканчивается и я сейчас закачу скандал, который они долго не забудут? Но тетка смотрела не на меня. Я оглянулась. Оказывается, уборщица отреагировала на легкое подрагивание крыльев носа скромно вставшей у стеночки Анны.
Перед нами, не дожидаясь, пока мы рассядемся, встала официантка и протянула ближе к ней стоящему Кириллу три засаленные страницы «меню». «Девушке» было лет под сорок, но она знала, что до ближайших автозаправок — по сто километров в обе стороны и что она здесь местный неоспоримый секс-символ. Хотя и сильно располневший.
— Чо будем того?.. — не утруждая себя лишним бесперспективным для нее разговором, спросила она.
Уборщица загребла грязную посуду и попятилась в кухню. Мы с Анной сели.
Толик сглотнул голодную слюну.
— Мы, наверное, в машине поедим…
Его тут же перебила официантка:
— Да кто же тебе посуду навынос даст? Значит так, молодые люди, или заказываем, или своим девушкам глазки строим. У меня тут очередь из желающих… — Официантка опять не закончила двусмысленную фразу.
Ребята листали над нашими головами «меню», настраиваясь пообедать стоя, наклонившись над краешком стола. Но тут опять удивила Анна. Она встала, обошла официантку, с ходу улыбнулась бармену:
— Есть свободный стул?
— Только один, мой личный, — доброжелательно ответил официант. — Он ваш.
Анна, как бы не ожидая иного ответа, повернулась и подошла к шумной компании шоферов, обсуждающих проблемы российского спорта за очередной бутылкой водки. На собственном стуле отдыхал полупустой пакет.
— Я у вас стул хочу забрать. — Она взяла пакет в руки. — Куда его положить?
Мужчины разглядывали Анну секунд тридцать. Мои парни напряглись, представляя, как будут делать вид, что не заметят матерных высказываний в адрес девушки, которая приехала с ними. Но я была уверена… И точно! Широкое лицо подвыпившего шофера изменила доброжелательная улыбка.
— Да кинь ты его под стол, голуба. Чего ты этот пакет в руках держишь? Иди кушай, подкрепляйся.
Пятеро мужчин смотрели на Анну с умилением детсадовцев перед любимой воспитательницей.
— Спасибо. — Анна передала пакет самому небритому водителю, взяла стул и, не переставая улыбаться улыбкой Моны Лизы, подошла к нам.
Официантка скривилась от удивления. Анна поставила стул, села и начала диктовать.
— Я буду салат из свеклы, грибы с картошкой, апельсиновый сок и пятьдесят граммов коньяка.
Говорила Анна негромко и вежливо. Рука официантки резво делала пометки в блокноте.
— А мне два шашлыка, двойной борщ, пять кусков хлеба, пакет сока, две ватрушки с творогом и двести водки, — торопливо проговорил голодный Толик.
— Не ори, не на базаре, — привычно отреагировала официантка. — С ума сойти!
Бармен со стулом в руке, приближающийся к нашему столу, ввел «девушку» в ступор.
— Возьмите, пожалуйста. — Бармен смотрел только на Анну.
— Спасибо вам.
— Чо дальше? — поинтересовалась официантка.
Кирилл придвинул принесенный стул, сел рядом со мной.
— Мне, девушка, то же самое, что вам заказал этот прожорливый тип, но без водки.
— А те чо? — «Звезда» шоферов без радости смотрела на меня.
— Шашлык, салат и апельсиновый сок.
За обедом Толя и Кирилл обсуждали вопрос ночевки, склоняясь к тому, что пора зайти в мотель, поинтересоваться ценами.
Я, третьи сутки мечтавшая о полноценной кровати с чистым бельем, о цивилизованном унитазе и теплом душе на ночь, зачеркнула крахмальную мечту. Ни один мужчина, зашедший выпить или обедавший в кафе, не пропустил взглядом Анну. С таким повышенным интересом к ее особе мы рискуем нарваться на шофера, уверенного, что его общество — большой подарок судьбы для скромной девушки. Это сколько же нам придется приложить усилий, чтобы его переубедить? Лучше отъехать подальше от людных мест.
— Рано еще ночевать. Добьем до тысячи, и тогда спать. И не в мотеле, а в самой глухой деревне, километрах в десяти от трассы.
— Мы за один день можем проехать тысячу километров? Мы так быстро едем?
Я посмотрела на удивленную Анну.
— Странно. Автозаправки ты такие никогда не видела, почти все машины для тебя в новинку. Ты рассматриваешь одежду на людях и полупластиковая посуда тебе непривычна. Ты где была последние годы?