Линда Ховард - Гора Маккензи
— Я интересуюсь самолетами, — признал он без изменения интонации.
— Ты хотел бы обучаться летному делу?
— Да.
Он не добавил ничего к своему краткому ответу, просто покинул комнату и закрыл за собой дверь.
Она обдумывала увиденное, медленно снимая платье и надевая вещи, принесенные Джо. Подборка книг указывала не просто на интерес к полетам, а на одержимость. Одержимость была забавной штукой: нездоровая могла разрушить жизнь, но некоторые идеи поднимали людей на такие высоты жизни, которые заставляли их сиять ярким светом, гореть жарким огнем. Однако, если такую одержимость не подпитывать, то человек увядал, голодание души разрушало жизнь. Если она права, то есть способ достучаться до Джо и вернуть его в школу.
Джинсы подошли. Чувствуя отвращение от еще одного доказательства, что у нее фигура десятилетнего юноши, Мэри надела фланелевую рубашку, которая была ей велика, застегнулась и завернула рукава. Как предсказал Вульф, ботинки тоже оказались велики, но двух пар толстых носков хватило, чтобы они не слишком болтались. Ощущение тепла показалось райским, и Мэри решила, что потуже затянет пояс, но как можно скорее купит себе пару настоящих сапог.
Когда Мэри вошла, Джо подложил поленья в необычно большой каменный камин. Легкая усмешка заиграла на его губах.
— Вы точно не похожи на миссис Лангдейл и других учителей, которых я встречал в жизни.
Она скрестила руки.
— Внешний вид не имеет никакого отношения к способностям. Я — очень хороший преподаватель, даже если действительно похожа на десятилетнего юношу.
— Двенадцатилетнего. Я носил эти джинсы, когда мне было двенадцать.
— Большое утешение.
Он громко рассмеялся. Мэри обрадовалась, потому что у нее было такое ощущение, что ни он, ни его отец давно не смеялись.
— Почему ты бросил школу?
Хорошо известно, что задавая один и тот же вопрос, можно получить разные ответы, но, в конечном счете, увиливание прекращается, и получаешь настоящий ответ. Однако Джо продолжал спокойно смотреть на нее и дал тот же самый ответ.
— Для меня там ничего не осталось.
— Совсем нечему учиться?
— Я — индеец, мисс Поттер. Полукровка. Все, что я знаю, выучил самостоятельно.
Мэри ненадолго замолчала.
— Миссис Лангдейл не … — Она остановилась, не зная, как лучше задать вопрос.
— Меня никто не замечал, — молодой голос звучал резко. — С первого дня в школе. Никто не торопился мне что-то объяснить, задать вопрос или в чем-то заинтересовать. Удивительно, что мои тетрадки вообще проверяли.
— Но ты был лучшим в классе!
Он пожал плечами.
— Люблю читать.
— Неужели ты не скучаешь по школе, по учебе?
— Я могу заниматься и дома. Да и отцу смогу помочь намного больше, если буду работать целый день. Ухаживать за лошадьми я умею, возможно, лучше всех, кроме отца. Однако, мисс Поттер, этому в школе не учат. В свое время ранчо станет моим. Это — моя жизнь. Почему я должен напрасно тратить время в школе?
Мэри глубоко вздохнула и выложила туза.
— Чтобы научится летать.
Джо не сумел спрятать яркую вспышку в глазах, но быстро ее погасил.
— В средней школе Рата не научат летать. Возможно, когда-нибудь я смогу брать частные уроки.
— Я говорила не о нескольких уроках, а о Военно-воздушной академии.
Его бронзовая кожа побледнела. На сей раз Мэри разглядела не просто увлечение, а глубокую, мучительную жажду, сила которой потрясала. Как будто юноша мельком увидел рай. Он отвернул лицо, внезапно ставшее намного старше.
— Не надо меня дурачить. Это невозможно.
— Почему невозможно? Твой средний балл очень высок.
— Я бросил школу.
— Ты можешь вернуться.
— Настолько отстав? Тогда придется остаться на второй год, а я не смогу спокойно перенести, если эти сопляки станут называть меня тупым индейцем.
— Не так уж сильно ты отстал, и с моей помощью догонишь одноклассников достаточно быстро. Я — преподаватель с лицензией, Джо, и, для твоего сведения, с прекрасными рекомендациями. Моей квалификации достаточно для индивидуальных занятий по школьной программе.
Джо взял кочергу и пошевелил поленья, вызвав столб искр.
— Ну, вернусь, — пробормотал он. — Академия — не колледж, где сдаешь вступительный экзамен, платишь деньги и вперед.
— Согласна. Обычно требуется рекомендация конгрессмена от штата.
— Да, понятно. Не думаю, что наш конгрессмен даст рекомендацию индейцу. Мы всегда в самом конце списка людей, которым помогают официальные лица. Самые последние.
— Сдается мне, что ты слишком большое внимание уделяешь своему происхождению, — сказала Мэри спокойно. — Можешь продолжать возлагать ответственность за все на индейские корни, а можешь продолжать жить. Никак нельзя повлиять на отношение к тебе других людей, но на отношение к самому себе можно. Ты не знаешь, как поступит наш конгрессмен. Зачем же бросать до того, как узнаешь? Ты так легко сдаешься?
Он выпрямился. Выражение светлых глаз стало жестким.
— Не на что надеяться.
— Пришло время рискнуть. Достаточно ли серьезно ты хочешь летать, чтобы побороться за эту честь? Или хочешь умереть и так и не узнать, что значит находиться в кабине реактивного истребителя на скорости маха[2]?
— Вы больно бьете, леди, — прошептал Джо.
— Иногда требуется хороший удар по голове, чтобы привлечь внимание. Есть у тебя мужество попытаться?
— А сами-то вы готовы? Людям в Рате не понравится, что вы будете проводить со мной много времени. Я — еще полбеды, а вот с отцом — совсем беда.
— Если кто-то будет возражать против твоего обучения, я поставлю его на место, — твердо пообещала Мэри. — Быть принятым в Академию — это большая честь и наша цель. Если ты согласишься на дальнейшее обучение, я немедленно напишу нашему конгрессмену. Думаю, в данном случае, твое происхождение станет скорее положительным фактором.
Удивительно, каким гордым может выглядеть сильное молодое лицо.
— Я не хочу получить рекомендацию только потому, что наполовину индеец.
— Не глупи, — улыбнулась она. — Никого не примут в Академию только потому, что он наполовину индеец. Я имела в виду, что, если этот факт привлечет интерес конгрессмена, то будет здорово. Просто заставит его запомнить твое имя, что в любом случае не помешает.
Взволнованный Джо отошел к окну и запустил пальцы в темные волосы. Перед ним раскинулся белоснежный пейзаж.
— Вы на самом деле думаете, что это возможно?
— Конечно, возможно. Гарантии дать не могу, но возможно. Как ты будешь жить в ладу с собой, если не попробуешь? Если мы не попробуем?
