Татьяна Устинова - Всегда говори «всегда» – 2
– Чтобы не смела мешать мне общаться с подчиненными, ясно?
Он снова поцеловал ее – в этот раз едва касаясь губами, словно пробуя на вкус ямку возле груди.
– А ты неправильно с подчиненными общаешься, – безапелляционно заявила Надя, будто не понимая, что он думает совсем о другом и тратить время на разговоры бессмысленно.
– Это почему же неправильно?
– Вот ты на Дарью наорал, а она потом такая грустная была, прямо смотреть на нее жалко стало.
– Грустная она не потому, что я на нее наорал, а потому, что ее Борька бросил.
– Какой Борька? Почему бросил?
Нет, она правда не понимает, что ему не до Борьки, или дуру включила?
– А вот такой Борька… обыкновенный…
Он набросился на нее, сорвал халат и все, что под ним было, – не дождался, немного недотянул, все-таки потерял самообладание…
– А почему…
– Не знаю, захотел и бросил.
Надя обхватила его за шею руками, прижалась всем телом, но не поцеловала, а серьезно сказала:
– Ой, бедная…
– Ничего не бедная! – взбесился Грозовский. – Борька тот еще подарок. Я знаю его как облупленного. Очень даже хорошо, что он ее бросил.
Он уже было хотел всерьез заняться дискуссией, раз ей не до секса, но Надя притянула его к себе, заграбастала, обхватила руками, ногами, всем телом, запутала в волосах и…
Он забыл, кто он, где и в каком измерении…
– Все равно бедная, – жарко прошептала Надя ему на ухо…
Затянувшийся полет вымотал, как жара, которая простояла полгода. Хотелось доползти до воды, но сил не было.
Дима вспомнил про кофе, протянул руку к журнальному столику, но не попал, смахнул чашку на пол…
Все, смерть, решил он.
Смерть от любви.
Но Надя умирать не собиралась.
– Димочка, давай купим вазочку, – проворковала она у него под мышкой, щекоча дыханием грудь.
– Ка…кую вазочку?
– Красивую… С орнаментом. Я видела в магазине. А то у нас и цветы не во что поставить.
– Какие еще цветы? Где ты видишь цветы?
Разговор возвращал его к жизни.
– Нигде не вижу. – Надежда, привстав, осмотрела комнату. – То-то и оно, ты цветов мне не покупаешь, потому что вазочки нет… А была бы… Давай купим!
И правда, почему он не покупает ей цветы? Прямая связь между отсутствием вазы и нехваткой букетов, конечно, была не очевидной, но Дима почувствовал легкие угрызения совести.
Да слава богу, что Надя думает, будто цветов нет, потому что нет вазы! Какое счастье ему досталось – милое, доброе и наивное. Нет вазы – нет цветов. Будет ваза – будут букеты. Все, решено, он покупает вазу, несмотря на его нелюбовь ко всяким мещанским штучкам.
Он поцеловал Надежду, вскочил, натянул штаны и, пригладив волосы, изобразил решимость купить черта лысого, лишь бы угодить любимой.
Любимая ураганом промчалась мимо и через десять минут стояла у дверей с сумкой, в полной боеготовности.
* * *Шопинг превзошел все ожидания.
Если бы не несчастный вид Грозовского, тащившего многочисленные пакеты, Надежда была бы счастлива.
Она скупила все, что мечтала купить с начала семейной жизни, – шкатулочки, салфеточки, статуэтки, кашпо, подставки, подсветки, милые картинки, колокольчики от злых духов… и еще что-то, забыла, как называется, для привлечения удачи. Потрешь «это», и удача гарантирована.
Да, и вазу она наконец купила.
Розовую, с орнаментом.
У Грозовского было такое выражение лица, будто он выпил литр касторки.
Он умудрялся тащить пакеты с таким видом, словно он не имеет к ним никакого отношения. То есть он сам по себе – изысканный и холеный, а этот хлам – сам по себе. Ну и что, что он у него в руках? Неудачный монтаж. Ошибка зрения.
Они уже почти вышли из магазина, когда Надежда увидела ЕГО. Размером с настольную лампу, с канделябрами, цвета старого золота…
Надя потрясенно замерла перед прилавком. Она еще не успела потереть «это», а удача уже ей улыбнулась. Такой подсвечник она видела в книге про английскую королеву…
Или про французского короля…
– Димочка, – простонала она и его молчание поняла как согласие.
– По-моему, речь шла всего-навсего о вазочке, – проворчал Грозовский, запихивая коробки и пакеты в багажник.
– Так мы ж и вазочку купили, – улыбнулась Надя, словно он не помнил этой розовой жути с цветным узором.
Кажется, этот узор состоял из бабочек, а может, птичек. В общем, при виде такой жути его высокохудожественный вкус взбунтовался, вызвав приступ тошноты и желудочных колик.
– А это что? – ткнул он пальцем в пакеты. – Вот это все зачем?
– Димочка, это все нужные и полезные вещи. – Для убедительности Надя взяла его за рукав. – Очень нужные! И очень полезные!
– Да ну тебя. – Он с легким раздражением стряхнул ее руку и выудил из чудовищной кучи возмутительно безвкусный подсвечник. – И это полезная вещь?! – Он потряс подсвечником перед Надеждой. – Очень нужная и полезная?!
– А как же! Вот, например, свет отключат, а мы сюда свечек понатыкаем, и пожалуйста… Светло будет.
Грозовский посмотрел в ее зеленые искренние глаза, сунул подсвечник обратно в багажник, вздохнул и пошел за руль.
Да уж, будет ваза – будут букеты. А заодно свечи, колокольчики, кружевные салфеточки, картинки с котятами, слоники на комоде…
Дима завел двигатель, искоса глянул на Надежду, вспомнил вкус ее губ, аромат рыжих волос и решил – хрен с ними, и с орнаментом, и с канделябрами, глядишь, и правда отключат свет, а он свечи зажжет и… закатит роскошный романтический ужин. У него же – выдержка и железное самообладание. Он дождется, пока Надьке самой станет не до ужина – ни до чего – и она запутает его в рыжем неводе, из которого у него не будет ни сил, ни желания вырваться.
– Димочка, я еще ароматические масла забыла купить, – тут же воспользовалась его потеплевшим взглядом Надя.
* * *Не успела Ольга переступить порог «Солнечного ветра», как едва не упала, наткнувшись на гору строительного мусора.
Надя предупреждала, что в агентстве ремонт, но чтобы вот так, с порога… Кучи мусора, грязь под ногами…
Ольга схватилась за стену и огляделась. Масштабы катастрофы ее впечатлили. А главное – рабочие беззаботно курили у окна, сплевывая на пол.
– Девочки! Ольга приехала! – закричала Алина из креативного отдела, заметив Ольгу, гневно смотревшую на рабочих.
– Ой, как здорово! – выскочили из кабинетов Вера, Катя и Олеся.
Они налетели на Ольгу, начали щупать, обнимать, целовать и едва не уронили ее в мусор.
– Как здорово, что ты появилась! Мы соскучились! А у нас тут пожар во время наводнения.
– Я вижу, – засмеялась Ольга, забыв о своем решении сделать рабочим выговор.
Она перебралась через завал штукатурки и досок и направилась по коридору к кабинету Грозовского.
