Лиза Клейпас - Обольсти меня на рассвете
— У меня в руках спички, Джулиан, — сказала она. — Быстро говори, что надо дать мистеру Рохану, или я подожгу шкаф.
— Ты не посмеешь! — крикнул Харроу.
— Уин, — сказал Лео, — ты спалишь весь этот чертов дом. Его же только что отстроили после пожара! Одумайся. Отдай мне эти проклятые спички.
Уин решительно покачала головой.
— Мы что, хотим ввести новую традицию встречи весны? Отмечать возрождение природы ежегодным сожжением дома? Образумься, Уин.
Но та угрюмо уставилась на дверь гардероба.
— Мне говорили, Джулиан, что ты убил свою первую жену. Возможно, с помощью яда. И теперь, зная, что ты сделал с Роханом, я в это верю. И если ты не поможешь нам, я поджарю тебя как гренок. — Она открыла коробку со спичками.
Догадавшись, что она, должно быть, блефует, Лео решил ей подыграть.
— Заклинаю тебя, Уин, — с наигранным драматизмом воскликнул он, — не делай этого! Ни к чему… Господи!
Последнее слово он произнес в тот момент, когда Уин чиркнула спичкой и подожгла гардероб.
Она не блефовала, оцепенев от шока, подумал Лео. Она на самом деле намеревалась испечь ублюдка.
Когда первый яркий язычок пламени взмыл к потолку, из глубин шкафа донесся испуганный крик.
— Ладно! Выпустите меня! Выпустите меня! Дубильная кислота. Дубильная кислота! Она в моем саквояже. Выпустите меня!
— Хорошо. Лео, — сказала Уин, чуть запыхавшись, — ты можешь затушить огонь.
Несмотря на охватившую его панику, Лео не смог подавить сдавленный смешок. Она говорила так, словно просила его затушить свечку, а не остановить горение массивного, охваченного пламенем шкафа. Сорвав с себя сюртук, Лео бросился сбивать пламя с двери гардероба.
— Ты сумасшедшая, — бросил он Уин.
На шум и крики прибежали слуги. Один из них, лакей, сбросил с себя куртку и ринулся помогать Лео.
Тем временем женщины спешно занялись поисками черного кожаного докторского саквояжа.
— Разве дубильная кислота и чай не одно и то же? — спросила Амелия. Руки ее дрожали, она никак не могла справиться с защелкой.
— Нет, миссис Рохан, — сообщила ей гувернантка. — Я думаю, что доктор говорил о дубильной кислоте, получаемой из листьев дуба, а не из чайных листьев. — Мисс Маркс успела подхватить саквояж, который Амелия чуть было не опрокинула. — Осторожнее. Он не приклеивает этикетки к пузырькам. — Открыв саквояж, они увидели внутри ящик с ячейками, в которых находились аккуратно расставленные стеклянные пробирки с порошками и жидкостями. Сами пузырьки не были промаркированы, но ячейки, в которых они находились, имели наклейки со сделанными чернилами надписями. Порывшись в саквояже, мисс Маркс достала пузырек с бледно-коричневым порошком. — Вот этот.
Уин забрала у нее пузырек.
— Я доставлю ему противоядие, — сказала она. — Я знаю, где стоит табор. А Лео пусть тушит шкаф.
— Я привезу Кэму лекарство, — решительно заявила Амелия. — Я его жена.
— Да. И ты носишь его ребенка, и если ты упадешь с лошади на полном скаку, он никогда не простит тебе того, что ты рисковала жизнью вашего ребенка.
Лицо Амелии исказила мука. Губы ее дрожали. Она кивнула и сдавленно прошептала:
— Торопись, Уин.
— Ты можешь попросить своих людей, чтобы они смастерили носилки из парусины и шестов? — спросил Меррипен у хозяина кибитки. — Я должен привезти его назад, в дом лорда Рамзи.
Глава клана кивнул. У входа в кибитку стояли в ожидании его распоряжений несколько его соплеменников. Он сказал им, что надо делать, и они тотчас отправились исполнять приказ. Вернувшись к Меррипену, он пробормотал:
— Через пару минут все будет готово.
Кев кивнул, глядя на посеревшее лицо Кэма. Он выглядел очень больным, но по крайней мере угроза остановки сердца и судорог на время отступила. Сейчас, лишенный своей обычной экспрессивности, Кэм выглядел юным и беззащитным.
Странно было думать о том, что они с братом столько лет не знали, существовании друг друга. Кев почти всю свою сознательную жизнь провел в одиночестве, к которому сам себя приговорил, и все же последнее время одиночество его, словно одежда, которую долго носишь не снимая, поизносилось и стало расползаться по швам. Он хотел больше знать о Кэме, обменяться с ним воспоминаниями. Он хотел иметь брата. «Я всегда знал, что я не один» — так сказал Кэм в тот день, когда узнал о связывающем их кровном родстве. Кев чувствовал то же, что и его брат. Он просто не смог этого сказать.
Кев вытирал испарину с лица брата. Кэм тихо всхлипнул в забытьи, словно ребенок, которому снится кошмар.
— Все в порядке, фрал, — пробормотал Кев, положив руку Кэму на грудь и почувствовав, как медленно и неровно бьется его сердце. — Скоро ты поправишься. Я тебя не оставлю.
— Вы так близки с братом, — тихо сказал ром фуро. — Это хорошо. У тебя кто-то еще есть из родных?
— Мы живем с семьей гаджо, — сказал Кев и бросил на главу клана взгляд, словно бросал ему вызов. Он ждал неодобрительного отклика, но выражение лица его собеседника оставалось сочувствующим и дружелюбным. — Одна из них — его жена.
— Надеюсь, она не красавица, — сказал ром фуро.
— Она красива, — ответил Кев. — Это плохо?
— Плохо, потому что мужчина должен выбирать жену не глазами, а ушами.
Кев улыбнулся:
— Очень мудро. — Он снова посмотрел на Кэма, подумав о том, что тому становится хуже. — Если нужно помочь соорудить носилки…
— Нет, мои люди управятся сами. Скоро они закончат. Но носилки должны быть сделаны на совесть, чтобы выдержали мужчину его роста и веса.
Руки у Кэма дергались, пальцы судорожно сжимали наброшенное на него одеяло. Кев взял его холодную руку и, завернув рукав, принялся растирать ее, пытаясь согреть и успокоить брата.
Ром фуро смотрел на татуировку на предплечье Кэма, на выколотого чернилами крылатого коня.
— Когда ты встретился с Роханом? — тихо спросил он.
Кев бросил на ром фуро тревожный взгляд, крепче сжав руку Кэма, словно хотел его защитить.
— Откуда ты знаешь его имя?
Глава клана улыбался, в глазах его было тепло.
— Я много чего знаю. Вы с братом долго жили порознь. — Он погладил татуировку подушечкой пальца. — И эта метка… она и у тебя есть.
Кев смотрел на него не мигая.
Снаружи сюда донесся тревожный звук женского голоса, дверь распахнулась, и в кибитку вошла женщина. На мгновение Кев ослеп от золотого сияния ее волос.
— Уин! — воскликнул Кев и, осторожно положив руку Кэма поверх одеяла, поднялся на ноги. К несчастью, выпрямиться в полый рост в кибитке он не мог. — Скажи, что ты приехала сюда не одна. Это небезопасно. Почему ты…
