Валентина Мельникова - Мой ласковый и нежный мент
– Людмила Алексеевна в поселок не вернулась к сроку. И лесничий. Шалгинов.
– К какому сроку?
Но ответил уже лейтенант Мамонтов, участковый поселка. Оказывается, Людмилу и ее напарника ждали еще позавчера к вечеру. Но они не вышли из тайги. Вчера несколько егерей и оперативных сотрудников заповедника на двух «Буранах» отправились на поиски пропавших. Но метель замела все следы. Обследовали достаточно большой район. Работали до самых сумерек, пока хватило бензина, но вернулись назад ни с чем. Оставалась маленькая надежда, что Людмила и Шалгинов выйдут утром. Но они не появились и сегодня.
– Непременно с ними что-то случилось, товарищ подполковник! – Участковый был не на шутку встревожен. – Я Людмилу хорошо знаю, а Ивана тем более. Им пургу в тайге переждать – раз плюнуть! А раз не вышли, значит, в беду попали.
Примерный район поисков мы знаем. Голец Джимбулак…
– Джимбулак? – Барсуков вопросительно посмотрел на Дробота и зажал микрофон ладонью:
– Срочно свяжись с ОМОНом. Задача, несомненно, усложняется. Придется не только Уразова брать, но и Ручейникову спасать. Кажется, эта дама опять влипла в какую-то историю.
– Людка? – Стас стукнул кулаком о стол. – Не зря сегодня Антонина беспокоилась. Завтра Людмиле на работу выходить, а ее в помине нет. Опять, говорит, себе на шею неприятностей ищет.
– И себе, и нам в первую очередь! – Денис открыл дверцу шкафа. – Я тоже лечу. Думаю, прежде чем заняться Уразовым, следует облететь район, в котором предположительно потерялись Ручейникова и ее спутник. Уразов вряд ли решится выдать свое присутствие, а если и решится, все равно никуда не денется. Конечно, если Цымбарь нам мозги не компостирует.
Тщательно, квадрат за квадратом, они обследовали район мертвой тайги и окружавшие его горы.
Лесничие, которым Людмила велела возвращаться в Ентаульский, рассказали и о таинственной лыжне, и о неизвестном им человеке, на которого, судя по всему, напала рысь. В последний раз Людмилу и Ивана Шалгинова видели при подъеме на противоположный северо-западный склон горы, но куда они делись потом, об этом не знал никто. На четыре стороны света раскинулась горная тайга, попробуй определи, куда вывел пропавших случайно обнаруженный след.
И вот уже час вертолет с омоновцами на борту кружит и кружит над тайгой, но пока безрезультатно. Кроме небольшого стада маралов, вспугнутого, видно, с ночной лежки, они так ничего не обнаружили. Наконец Барсуков махнул рукой: «Возвращаемся!» Вертолет взял курс на ущелье, в котором, по словам Цымбаря, скрывался от правосудия бывший рубщик мяса.
Сверху снежный покров казался девственно чистым и нетронутым, да так оно, вероятно, и было.
Лишь сегодняшней ночью улеглись метели, и все живое еще только-только приходило в себя: стряхивало с меховых шуб снег, разминало косточки и мышцы, вынюхивало воздух, надеясь поживиться чем-нибудь съедобным.
Барсуков до боли в глазах вглядывался в искрящийся на солнце снег, хотя и не слишком надеялся что-то там увидеть. С самого начала, с того самого момента, когда ему сообщили, что Людмила и ее спутник не вернулись из тайги, он почувствовал, что случилось нечто страшное, непоправимое, из чего Людмила не сумела на этот раз выпутаться. Из рассказов сотрудников заповедника он знал, что и Иван, и Людмила были хорошо вооружены, для ночевки в лесу у них были пуховые спальники, да и продуктов, при определенной экономии, хватило бы на три-четыре дня, не меньше. Видно, произошло в тайге действительно что-то непредвиденное и настолько неожиданное, что помешало им вовремя вернуться.
Схватка с браконьерами? Внезапное нападение дикого зверя? Но эти версии он отбросит сразу и без колебаний. Иван и Людмила, по мнению сослуживцев, представляли отличный тандем, и даже хорошо вооруженным «мичуринцам», пусть и внезапно напавшим, вряд ли бы удалось расправиться с ними достаточно быстро и без особых для себя осложнений.
Боль в глазах стала совсем уж нестерпимой, и он вспомнил, что забыл надеть солнцезащитные очки.
Но теперь они вряд ли помогут избавиться от рези в глазах, от которой выступают обильные слезы и мешают разглядеть как следует, что же происходит внизу.
Чуть не сбривая остроконечные верхушки обступивших ущелье пихт, вертолет прошелся над ним взад-вперед, но никаких признаков человеческого жилья так и не удалось обнаружить. Денис вздохнул.
Придется возвращаться. Одно из двух: или Цымбарь по какой-то причине решил вдруг покуражиться над ними, или Уразова успели заблаговременно предупредить. Куражиться Цымбарю резона нет – себе дороже станет! Выходит, Уразову велели сматываться из укрывавшего его ущелья. Но зачем? До весны, по крайней мере, его здесь ни одна живая душа не обнаружит…
Он похолодел от внезапной догадки. Людмила?!
Неужели она шла по следу Уразова? И это на него напала рысь? Кто еще может бродить в этих глухих, запретных для людей местах? Но тогда… Барсуков сделал знак пилоту спуститься ниже и еще раз пройтись над ущельем. В ответ тот кивнул на скальные выступы прямо по курсу и постучал пальцами по изображению черепа рядом с одним из приборов.
Под ним виднелась надпись: «Летай с мозгами, а не без!» Денис развел руками. Ну чти тут поделаешь?
Работа есть работа, хотя из-за нее и приходится рисковать своими и чужими мозгами, и опять склонился к окну.
Почувствовав за своей спиной какое-то движение, Барсуков оглянулся. И тут же Стас, сидевший напротив, ухватил его за плечо и что есть силы прокричал в ухо:
– Смотри! Волк внизу!
Денис не успел удивиться столь сильному интересу майора к обычному волку, потому что сам, хотя и с трудом, разглядел внизу зверя, чья серая, припорошенная снегом шуба едва просматривалась на искрящейся тысячами мельчайших солнц белоснежной поверхности.
– Смотри, – опять прокричал ему на ухо Стас. – Странный какой-то волк! Устроил себе логово посредине ущелья. Больной он, что ли, или раненый?
Зверь и вправду вел себя необычно. Вопреки древнейшему из инстинктов, он не помчался со всех ног, пытаясь скрыться от огромного железного чудовища, зависшего над его прибежищем и отбрасывающего на снег сизую тень, а закружил вдруг на месте, то и дело приседая на зад и вытягивая морду вверх в сторону вертолета. И когда тот, взметая клубы снежной пыли, опустился еще ниже, вдруг метнулся куда-то вниз, похоже в яму, и принялся неистово рыть лапами снег, словно приглашая заняться этим делом вместе.
– Тво-ою мать! – неожиданно выругался Стас и, не дожидаясь команды, сдвинул в сторону дверь вертолета и с пятиметровой высоты сиганул в снег.
Волк выскочил из ямы и, утопая в снегу, отбежал в сторону к камням и застыл там, настороженно наблюдая, как свалившийся с неба человек устремился к яме, из которой виднелся край желто-зеленой материи.
