Брэм Стокер - Врата жизни
Гарольд был поражен последними словами доктора. Мистер Хилтон превратно понял его намерения, однако это можно использовать в своих интересах. Юноша приободрился. Конечно, теперь нет шансов ускользнуть из замка незаметно, но с этим можно подождать, пока не представится удобный случай. Гарольд заговорил – спокойнее, но уверенно и внятно:
– Не понимаю, какое право вы имеете вмешиваться. Если я желаю убить себя, я это сделаю.
– Только не на моем попечении! – решительность доктора не уступала твердости самого Гарольда; но затем он смягчился и добавил с сочувствием в голосе: – Более того, я могу сообщить вам нечто такое, что изменит ваше отношение к ситуации.
Гарольд прервал его, все еще играя роль отчаявшегося человека на грани самоубийства:
– Я имею право поступать, как мне угодно!
– Вы причиняете себе вред даже теперь, находясь на сквозняке у открытого настежь окна. И это вскоре скажется на ваших глазах. Вы что, с ума сошли?
Гарольд отрицательно качнул головой – и почувствовал довольно резкую, колющую боль в шее. Он хотел снова схватить собеседника за руку, но не нашел его, так что ему пришлось несколько мгновений тщетно водить рукой в пустоте.
Внезапно голова его закружилась и он провалился в темноту.
Прошло немало времени, прежде чем воспоминания стали возвращаться. Он не знал, миновали часы или минуты, полные туманных образов и видений. Мало-помалу сознание прояснялось. Он попытался пошевелиться, но это оказалось невозможным. Руки и ноги его были привязаны к прикроватным стойкам. Он чувствовал натяжение и тупую боль в запястьях и щиколотках, когда движения его стали слишком сильными. Быть слепым и обездвиженным – это было слишком суровым испытанием. В груди его закипел гнев. И тут раздался спокойный, твердый и в то же время полный сочувствия голос мистера Хилтона:
– Мой бедный друг, подобные меры мне самому в тягость, но они совершенно необходимы для вашей собственной безопасности. Вы отважный человек. Прошу – выслушайте меня, это не займет много времени. Потом я сниму фиксацию, и вы будете свободны в движениях. А пока приношу вам свои извинения за то, как поступил с вами.
Гарольд всегда был человеком разумным и не склонным к вспышкам эмоций, а теперь он был попросту бессилен что-либо изменить. Более того, что-то в интонации доктора было убедительное, веское, и это побуждало прислушаться к его словам.
– Хорошо, продолжайте, – ответил Гарольд, стараясь успокоиться.
Доктор понял, что ему удалось выиграть первый этап схватки за жизнь пациента. Он взял ножницы и точными движениями разрезал бинты, удерживающие конечности молодого человека.
– Видите: я не хочу применять чрезмерные средства, я доверяю вашему рассудку и силе воли, – произнес он. – Итак, вы готовы меня выслушать?
– Говорите! – Гарольд почувствовал невольное уважение к этому выдержанному и неожиданно решительному человеку.
Доктор вздохнул и заговорил:
– Дорогой друг, вы должны понять, что мое единственное желание – помочь вам, и я готов приложить все силы, чтобы вы преодолели свою потерю! Меня не удивляет ваше желание свести счеты с жизнью, так как утрата зрения всегда становится жестоким ударом. Я не вправе судить своих пациентов. И если вы твердо настроены добиться своего, в конечном счете, я не смогу помешать вам. Собственно, я и пытаться не стану. Но я уверен, что вы передумаете, если будете знать все то, что знаю я! Я хотел поговорить об этом попозже, когда получу подтверждение, но с учетом вашего внезапного решения покончить с собой… На самом деле, существует серьезная перспектива вернуть вам зрение.
– Что вы имеете в виду? – у Гарольда просто дыхание перехватило, он боялся поверить в возможность возвращения к прежней жизни.
– Я говорю, что убежден в возможности восстановить ваше зрение! – торжественно заявил доктор, который был и сам взволнован происходящим.
Гарольд некоторое время лежал молча. Весь мир медленно поворачивался вокруг своей оси, хаос охваты вал его, не то сметая память и перспективы, не то обещая восстановление порядка. Голос доктора доносился до него, словно сквозь туман.
– Сначала я не был уверен, поскольку первичный осмотр с помощью офтальмоскопа не дал однозначного ответа. Но теперь для меня картина прояснилась. Я сопоставил данные исследований с тем, что вы мне рассказали, и теперь убежден, что вы страдаете ревматическим воспалением, а тяжелое потрясение организма при столкновении с пожаром и последующим долгим охлаждением спровоцировало острый приступ. Симптомы выглядели безнадежными, но только на первый взгляд. Диагноз в вашем случае поставить непросто. И случай не назвать типичным. По крайней мере, я прежде не сталкивался с таким на практике. Но развитие ситуации дает надежду.
– Слава Богу! – Гарольд скорее прошептал, чем произнес это вслух.
– Я тоже благодарю Бога! – отозвался мистер Хилтон. – Сейчас вы страдаете от острого воспаления зрительного нерва. Это опасное заболевание, которое может иметь тяжелые последствия, вплоть до полной потери зрения. Однако я надеюсь, нет – я верю, что в вашем случае мы сумеем справиться с болезнью. Вы молоды, крепки здоровьем – я имею в виду не только отличную физическую форму, мускулатуру, но и общее сложение. Все это работает на вас. Но для лечения потребуется время. Вам придется и самому приложить усилия, набраться терпения, слушаться моих рекомендаций. Со своей стороны, я использую все достижения науки. Но пока от вас требуется одно: отдыхать, не охлаждаться, дать организму восстановить силы! – доктор сделал паузу, чтобы пациент сумел обдумать и осознать сказанное.
Гарольд долго молчал.
– Доктор, – голос юноши дрогнул, но в нем явно звучала теперь надежда.
Мистер Хилтон понимал, что сейчас важно установить контакт, доверие между ним и пациентом, без этого все медицинские усилия пойдут прахом, а потому он ответил со сдержанной жизнерадостностью:
– Да, слушаю?
– Вы хороший человек, доктор, и я благодарен вам. И за то, что вы делаете, и за ваши слова. Надежда так много значит для меня, особенно теперь! Вы даже представить не можете, насколько это все меняет! Полагаю, вы заслуживаете того, чтобы я сказал правду!
Доктор кивнул, забыв на мгновение, что собеседник его не видит.
– Я не собирался совершать самоубийства. Мне это даже в голову не приходило. Я считаю, это для трусов. А я слишком многое прошел, чтобы прибегать к такому средству.
– Но тогда что вы собирались сделать? Зачем прыгали из окна?
– Я хотел сбежать, вот и все.
– В рубашке и брюках, рваных и никуда не годных? Босиком?
Пострадавший слабо улыбнулся, настроение у него явно улучшалось.
