Линда Ховард - Теперь ты ее видишь
Получив сотню кусков, Кай мог бы бросить работу, закончить курсы живописи и начать создавать себе имя. В своих талантах он не сомневался, ибо знал, что его произведения куда лучше того дерьма, которым торговали в салоне Кандры. К тому же теперь Кай заручился поддержкой влиятельного лица, готового открыть перед ним двери самых престижных галерей города. Кай не собирался начинать с малого и постепенно повышать цены на свои картины; уже за первые холсты он затребует целое состояние. На свете немало богатых дураков, покупающих картины лишь в том случае, если на бирках указана огромная цена — просто им нравится приобретать то, что другим не по карману.
Все было бы прекрасно, если бы не эта чертова картина Суини.
Очень жаль. Каю нравилась Суини, приятная, честная и прямодушная девушка, никогда не смотревшая на него как на пустое место. При этом он считал, что Суини по-настоящему талантлива и обладает тонким чутьем художника-реалиста, отчего любой портрет ее кисти точно передавал выражение и характер человека.
Кай ждал, когда она вернется домой. В отличие от некой персоны, которой, по его мнению, весьма недоставало здравого смысла, он не думал, что полицейские заметут Суини только из-за картины. В полиции дураков не держат, там прекрасно понимают, что без вещественных улик, подкрепляющих подозрения, ни один прокурор не согласится передать дело в суд. С другой стороны, если Суини удастся убедить их в своих способностях, легавые не спустят с нее глаз до тех пор, пока она не закончит картину. Просто уничтожить холст не имело смысла; главное заключалось не в самом его существовавнии, а в том, появится ли на нем лицо. Суини мгновенно узнает его, и тогда начнется кромешный ад.
Этого нельзя допустить.
Попасть в ее дом было нетрудно. Дождавшись, когда прибьюшие полицейские забрали Суини, Кай улучил удобный момент и вошел в здание вместе с толпой людей, возвращавшихся с работы. Тупица швейцар, поглощенный какой-то дурацкой комедией, почти не отрывал глаз от экрана.
Осмотр дома занял немало времени. На этаже Суини не оказалось ни окон, ведущих в коридор, ни выхода на пожарную лестницу. Зато этажом ниже такой выход нашелся. Взяв его на заметку, Кай поднялся в лифте на уровень выше Суини — на тот случай, если кто-нибудь заметит, на каком этаже он вышел, — и спустился по лестнице к ее двери.
Дверь он вскрыл с трудом, поскольку Суини заперла все замки. Кай подошел к соседской двери, прислушался и, не уловив ни звука, рискнул нажать кнопку звонка. Никто не ответил; вдобавок обитатели этой квартиры не позаботились закрыть дверь на задвижки, положившись на замочек в дверной ручке, и Кай справился с ним за десять секунд.
Он скользнул внутрь и несколько мгновений стоял неподвижно, настороженно прислушиваясь и стараясь убедиться в том, что никто не заперся в туалете или ванной. Сейчас квартира была пуста, но Кай понимал, что вскоре может кто-нибудь появиться, поэтому вновь защелкнул замочек дверной ручки на случай, если хозяин вернется, прежде чем он успеет завершить начатое.
Кай вошел в маленькую спальню, примыкавшую к квартире Суини, и открыл окно, ведущее на пожарную лестницу. Присев на корточки у огромного окна ее студии, он вырезал стеклорезом отверстие у щеколды. Опять-таки на случай, если кто-нибудь заметит его, Кай сделал вид, будто занят обслуживанием лестницы — проверяет крепления и болты.
Оконную щеколду заело, и Кай открыл ее при помощи ножа. Потом он подтянул лестницу к выходу нижнего этажа и оставил ее в этом положении. Может, кто-нибудь и заметит это, но вряд ли очень уж встревожится, поскольку лестница не достает до тротуара.
Завершив свое дело, Кай снова забрался в соседскую квартиру и покинул ее столь же незаметно, как входил туда. Теперь ему оставалось лишь дожидаться появления Суини.
Вернувшись в ресторанчик, он заигрывал с официанткой, делал вид, будто читает газету, возил вилкой по тарелке с макаронами и наконец заказал десерт и кофе. Его терпение было вознаграждено чуть позже девяти, когда у подъезда плавно притормозил «мерседес» Уорта и из машины выбрались Суини и Ричард. Ричард взял с переднего сиденья две картины и вместе с девушкой вошел в дом. Несколько минут спустя он вновь появился на улице, уже один и без холстов.
Кай расплатился по счету, дав официантке щедрые чаевые и одарив ее ленивой, завораживающей улыбкой, отчего та почувствовала себя намного увереннее, чем если бы сделала самую изысканную прическу. Кай пересек улицу и шел вокруг квартала до тех пор, пока не увидел огромные угловые окна студии Суини. Там горел свет, но студия располагалась слишком высоко, поэтому он не видел, чем занимается девушка. Потом свет погас. Значит, она не собирается работать над картиной. Это хорошо.
Вряд ли Суини намеревалась лечь в такой ранний час, и все-таки Кай решил вернуться в дом, пока это возможно. Ему пришлось подождать около двадцати минут, прежде чем в дом вошла юная парочка, и он успел перехватить дверь, пока та не захлопнулась. Услышав звонок, швейцар поднял голову, увидел молодых людей и сразу отвернулся к телевизору, не заметив Кая.
Все шло как по маслу. Кай поднялся на крышу и спокойно уселся, глядя на огни и проезжающие машины, прислушиваясь к автомобильным гудкам, завыванию сирен и доносящимся издали голосам. Город никогда не умолкал и всегда был в движении. Его энергия зачаровывала Кая. Он подумал, что чем дольше выждет, тем меньше опасность угодить в передрягу. Жители дома спокойно уснут в своих теплых уютных постелях, и даже если кто-то проснется, когда Кай подвинет секции лестницы между этажами, он успеет спуститься на землю, а чересчур бдительный гражданин слишком поздно подойдет к окну и не увидит его.
И уж конечно, будет слишком поздно, чтобы оказать помощь Суини.
Глава 21
Суини так устала, что едва шевелила мозгами, но горячий душ настолько приободрил ее, что она вновь сумела собраться с мыслями. Подкрепившись горячим супом и бутербродом с ореховым маслом, девушка почувствовала себя почти по-человечески. Но лишь почти. И только то, что приходилось ждать возвращения Ричарда, не позволяло ей уснуть. Она хотела подождать его, прикорнув на кушетке, но поняла, что немедленно провалится в забытье и не услышит звонка в дверь.
Суини забрела в студию, даже не позаботившись включить лампы, но здесь хватит света от уличных фонарей, неоновых вывесок и других домов, поэтому она без труда ориентировалась в захламленном помещении. Суини расхаживала по комнате, задерживаясь напротив холстов, прикасаясь к ним, словно мать, укладывающая в постель детишек. Остановившись у картины со сценой убийства Кандры, она долго смотрела на нее, пытаясь понять, что чувствовал убийца, о чем думал, стоя над трупом. Что он за человек, если насилие над женщиной внушает ему такое злобное наслаждение?
