Салли Стюард - Всему вопреки
Прикосновение пальцев Дэвида было нежным и утешающим. Но что проку ее утешать? Мэри не успокоится ни на миг, пока не будет знать точно, что ее дочь опять в безопасности.
Она погладила Дэвида по руке.
— Да все у меня хорошо, право слово. Хочешь, сегодня где-нибудь поужинаем вместе?
Менее всего на свете Мэри хотелось сейчас светских развлечений, но ничего не поделаешь — придется вести себя, как всегда, продолжать спектакль, который разыгрывается вот уже двадцать восемь лет.
Дэвид присел на краю стола и, нагнувшись, заглянул ей в лицо.
— Ужин — это замечательно, — тихо проговорил он. — Давай вместе поужинаем, вместе позавтракаем… и будем вместе до конца наших дней. Ни о чем другом я и не мечтаю.
Мэри отвернулась, торопливо пододвинув к себе стопку бумаг.
Дэвид взял ее левую руку и провел пальцем по узкому золотому колечку, которое когда-то надел ей Бен. С тех пор Мэри носила его, не снимая. Она попыталась выдернуть руку, но пальцы Дэвида оказались на удивление сильными.
— Я и не жду, что ты когда-нибудь разлюбишь Бена, — сказал он. — Но неужели в твоем сердце не найдется местечко и для меня?
Мэри подняла голову, снизу вверх заглянула в его знакомое, серьезное лицо.
— Но, Дэвид, ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
— Нет, не знаю. Вот уже шесть лет мы с тобой почти неразлучны, но ни разу не обсуждали наших отношений.
— Помнится, когда мы начали встречаться, то сразу условились, что будем просто хорошими друзьями и не станем стремиться к большему.
— Да, но это было как раз после того, как умерла моя жена. Теперь все изменилось. — Дэвид нахмурился, встал. Глубокая вертикальная морщина прорезала его высокий лоб. — Я и сейчас люблю свою жену и никогда ее не забуду. И не хочу, чтобы ты разлюбила и забыла Бена. Но оба они давно мертвы, а мы — живы. Жизнь продолжается, Мэри!
— Ты ничего не понимаешь…
— О Господи! — Дэвид воздел руки к потолку. — Разумеется, не понимаю, ведь ты так и не дала мне шанса тебя понять! Ты все время что-то скрывала от меня и скрываешь сейчас — как будто я посторонний, совсем чужой тебе человек. Мэри, я люблю тебя, не могу без тебя жить, но… я устал ждать. Устал довольствоваться тем, что мы просто «хорошие друзья».
Мэри вдруг поняла, что может потерять Дэвида, и одна мысль об этом ужаснула ее — Дэвид стал ей слишком близок и дорог. Усилием воли она отогнала этот страх и тихо, но твердо сказала:
— Извини, Дэвид, но это все, что я могу тебе дать. Мне не хочется терять тебя, но… — Мэри качнула головой. — Я просто не могу этого сделать.
Открыться Дэвиду — все равно что открыться высокой белокурой девушке, которую на прошлой неделе Мэри видела трижды. Целых три раза — в библиотеке, у дома Дорис, на кладбище.
За эти три встречи — мучительные и чудесные — Мэри, помимо собственной воли, до мелочей запомнила все черты своей повзрослевшей дочери. Она помнила, какого оттенка волосы Ребекки, как они ложатся на плечи светлым легким крылом, как хмурятся ровные брови, как изящно очерчен овал лица и какая глубокая тень таится в ее голубовато-зеленых, русалочьих глазах…
Но если Мэри сейчас позволит себе вспоминать о дочери, если хоть чуточку расслабится и потеряет власть над собой — рухнет все, чем она держалась до сих пор, и у нее больше не хватит сил терпеть.
Она возьмет пистолет Бена — тот самый, из которого стреляла, чтобы отпугнуть Чарльза в ночь, когда он пытался утопить Ребекку, — пойдет в мэрию и на сей раз уже не станет стрелять поверх головы. Она выстрелит прямо в его черное сердце и будет стрелять до тех пор, пока не истратит все пули, пока Чарльз не умрет и Ребекка не будет спасена. А потом…
— Мэри!
— Что?
Дэвид покачал головой.
— Опять ты не здесь, а где-то, вдалеке от меня. В чем дело?
Зазвенел телефон, и сердце Мэри бешено застучало — как было всякий раз с той минуты, когда Дорис, еще ничего не зная, рассказала о частном детективе, который хочет поговорить с ней о голубом платье и о девушке, которая ищет свою мать.
Она подняла трубку.
— Мэри Джордан слушает.
— Мэри, это Дорис. Немедленно приезжай ко мне. Нам нужно поговорить. Джейк и Ребекка будут здесь через три часа.
— Не может быть! Они уехали в Даллас.
— Я попросила их вернуться.
— Но ведь я же говорила тебе… — Мэри осеклась, взглянула на Дэвида. Он отвернулся, но — Мэри знала это — ловит каждое ее слово. — Минутку, Дорис. — Она прикрыла ладонью трубку. — Ради Бога, Дэвид… мне нужно поговорить…
Он обернулся и сдержанно кивнул.
— Хорошо. Увидимся позже, у тебя дома.
Мэри уставилась на него, не понимая, зачем им встречаться, не в силах думать ни о чем, кроме одного: ее дочери опять грозит опасность.
— Мы собирались поужинать вместе, — напомнил Дэвид.
— Ах, да. Поужинать. Я не знаю… Я тебе еще позвоню.
Дэвид тяжело вздохнул.
— Ладно, — бросил он и вышел, хлопнув дверью.
— Подожди! — Мэри бросилась было за ним, но вспомнила, что в руке у нее телефонная трубка. — Дорис, мы же решили, что Ребекке нельзя оставаться в Эджуотере. Я тебе все рассказала, и ты согласилась мне помочь.
— Все изменилось, Мэри. Ее опять пытались убить. Уже в Далласе.
— О, нет! С ней все в порядке?
— Пока — да. Кто-то пробрался в ее коттедж и открыл газ, думая, что она спит наверху. Ребекка провела выходные в Плано, в старом доме Паттерсонов, и это ее спасло, но, Мэри, мы просто обязаны рассказать ей правду. Мы должны как-то остановить Чарльза. Хватит бежать и прятаться — пора действовать.
В глубине души Мэри знала, что рано или поздно к этому придет.
— Да, — сказала она почти беззвучно. — Пора.
— Мэри, — помолчав, уже мягче продолжала Дорис, — ты должна встретиться с дочерью.
— Я встречалась с ней в библиотеке, в твоем доме и на кладбище. Еще одной встречи я просто не вынесу. Это слишком трудно.
Мэри говорила отрешенно, едва шевеля неподвижными губами. Она уже знала, что станет делать.
— Я имею в виду — встретиться с ней по-настоящему. Рассказать, кто ты такая. — Дорис помолчала. — Крепко обнять ее и сказать, как ты ее любишь. Девочке это отчаянно нужно… и тебе тоже. Все эти годы я знала, что тебя что-то терзает… но мне казалось, что ты просто никак не можешь смириться с гибелью Бена. Теперь, когда мне все известно, я понять не могу, как ты сумела столько выдержать. Больше это продолжаться не может.
То, что предлагала Дорис, было совершенно немыслимо. Мэри даже и думать об этом не могла — слишком больно.
— Я заеду к тебе, когда управлюсь с делами, — вслух сказала она. — Мне нужно кое с чем разобраться.
