Татьяна Корсакова - Ведьмин клад
Валентина Мыкалова. Сибирь. 1941 год
Самородок поместился у Валентины на ладони. Она гладила нагретый солнцем металл и вспоминала…
Воспоминания нахлынули неудержимым потоком: юркая лиса метет землю пушистым хвостом, зыбкая трясина под ногами, женщина с рыжими волосами, подземное озеро и сундук, полный золота, а еще отцовские карты да гравировка на внутренней стороне медальона.
– Валюшка, тебе плохо? – Игнат посмотрел с тревогой, вынул из растрепанных волос соломинку.
– Видишь? – она протянула к нему раскрытую ладонь.
– Вижу – золото. Тут раньше часто самородки находили. Надо будет в райцентр сообщить.
– А я знаю, где таких самородков целый сундук. – Сказала и сама испугалась, что Игнат ей не поверит. – Я же бывала здесь в детстве вместе с папой, в экспедиции. Я тогда на Лисьей топи заблудилась и к пещере вышла, в которой клад спрятан, а папа и дядя Евсей велели молчать и никому про золото не рассказывать.
Игнат слушал внимательно и в обмане обвинять не спешил.
– Папа нарисовал карту, как к острову пройти.
– Она у тебя, эта карта?
– У меня. Я считала, что в детстве напридумывала все про лисье золото, а потом папа мне сборник карт, тот, что в экспедиции сделал, отдал и на крышке медальона что-то выгравировал. – Валентина сняла с шеи медальон, раскрыла, протянула Игнату.
Он рассматривал медальон очень пристально, а потом сказал:
– Валюшка, ты только не говори никому про это. А я пока подумаю, как нам лучше поступить.
– Может, в райцентр сдать? – она представила, как они с Игнатом привозят в райцентр сундук с золотом, и ее за такую небывалую заслугу перед советской властью тут же амнистируют.
– Может, и сдадим, – Игнат рассеянно кивнул, – только пока молчи, ладно?
– Буду молчать, – Она обвила руками его шею, зашептала на ухо: – Да зачем же мне это золото, когда у меня ты есть!
…Любовь у них с Игнатом получалась, точно ворованная. Приходилось ото всех таиться: и от Игнатовых родителей, и от сельчан, и от ссыльных. Очень скоро Валентина поняла, чего опасался Игнат. Если его, комсомольца, заподозрят в связи с дочерью врага народа, быть беде. Вот они и прятались, целовались да миловались украдкой.
Игнат устал от такой жизни первым. Да и понятно, тяжело ему жить вот так, с оглядкой, хочется семью нормальную, детей. А какая семья может быть у него с ссыльной?
Тот разговор он начал первый, попросил показать ему отцовские карты. Валентина показала и даже объяснила, что какой значок обозначает, да еще помогла карту скопировать. Знала бы, чем все это закончится, сто раз наперед подумала бы.
– Валюшка, я тут, знаешь, что решил, – сказал Игнат тем же вечером. – Не могу я без тебя. И так, как сейчас, жить тоже не могу. А давай я на Лисью топь наведаюсь да посмотрю, есть ли клад!
Она уже хотела было возразить, что одному на болото никак нельзя, что страховать кто-то должен обязательно, но Игнат нетерпеливо взмахнул рукой.
– Обожди, Валюшка, дай доскажу. Если лисье золото и в самом деле существует, понимаешь, что это для нас означает? Свободу! С золотом-то мы везде устроиться сумеем, в любой стране! Сначала в Китай переправимся, знаком я с людишками, которые за плату смогут нас через границу перевести. А дальше – весь мир перед нами, Валюшка!
Ох, и красиво Игнат говорил, так хотелось верить про весь мир и новую жизнь! Да она за ним не то что за границу, на край света готова пойти. Но нельзя на топь одному, никак нельзя! Она с ним пойдет, поможет. Игнат спорить не стал, только улыбнулся как-то загадочно. Ей бы уже тогда неладное заподозрить…
Условились на субботнее утро. Валентина вроде как в лес за ягодами пойдет, а Игнат в райцентр по милицейским делам, а сами на краю топи встретятся.
Валентина прождала два часа. Сначала думала, что Игнат проспал, а когда поняла, что случилось, в сердце точно кол осиновый воткнули. Один ушел на топь, побоялся ее с собой взять…
Никогда раньше она так быстро не бегала, никогда раньше не принимала таких серьезных решений.
Дядя Евсей слушал молча, только пощипывал беспокойно длинный ус, а как узнал, что Игнат на топь за лисьим золотом отправился, сразу в лице переменился.
Когда дядя Евсей собрался в тайгу, Валентина следом увязалась. Пробовал он ее гнать, да толку! Она уже все для себя решила. Если с Игнатом что-нибудь случится, ей тоже не жить.
По топи шли быстро, как только можно, а Валентине хотелось, чтобы еще быстрее. Ее б воля, она бы бегом побежала, да дядя Евсей не позволил. К острову вышли, как за полдень перевалило. Валун, на лисью голову похожий, Валентина сразу узнала, подбежала к нему раньше дяди Евсея, положила ладонь на шершавый камень, надавила…
– …Валюшка! – Игнатов крик заставил сердце остановиться, захлестнул звериным ужасом. – Валюшка, зачем ты пришла?!
Голый по пояс Игнат стоял на коленях посреди глубокой воронки, которая раньше, в детских Валентининых воспоминаниях, была до самых краев заполнена черной водой. На Игнатовой шее обмотанный веревкой висел золотой булыжник, рядом полыхал золотом раскрытый сундук.
– Игнат! Сынок! – Дядя Евсей оттолкнул Валентину, сдернул с плеча ружье. – Скидывай, сынок, ты эту каменюку проклятую да вылезай, пока не поздно!
– Поздно, батя, – Игнат смотрел на них снизу вверх, щурился, как от яркого света. Валентина не сразу поняла, что он плачет. – Тело не слушается.
– Так я сейчас! – Дядя Евсей заметался по краю воронки. – Сейчас только найду, где спуститься. Кто ж тебя так, сынок?
– Сам. – Игнат уже плакал, не таясь. По загорелым его щекам катились слезы. – Как нырнул в озеро, так вода и стала уходить, а тут, на дне, золото это проклятущее. Я только посмотреть хотел, я ж не думал…
– Иду, сынок! – Дядя Евсей широко перекрестился, кубарем скатился на дно воронки. – Вот сейчас, потерпи только секундочку…
– …Золота захотели? – голос был женский, уже знакомый Валентине.
Женщина стояла на противоположном берегу озера, а косы ее золотыми змеями уходили под землю.
– Всем только одно надобно. Никто о душе не думает…
– Хозяйка! – Дядя Евсей упал рядом с сыном на колени. – Прости нас неразумных!
