Маргот Бленд - Мадам Марракеш
Грег отвернулся и начал бесцельно шарить взглядом по саду. К Малаге он потерял всякий интерес.
– Я… я его не знаю. Ладно, я пошел, Мне надо кое-что сделать.
Он поднялся и двинулся на выход, но, сделав пару шагов, обернулся.
– Не забудь: белую тряпку на балконе. Каждую ночь. Пока.
Малага осталась сидеть. Настроение было испорчено, она напряженно соображала.
– Не нравится мне все это, совсем не нравится, – изрекла она тихо вслух. – Ведь он сумасшедший, настоящий безумец.
Она закурила и с минуту задумчиво разглядывала сгоревшую спичку. Затем швырнула ее в кусты и пожала плечами.
Пошло оно к все черту. То, что он сумасшедший, в общем, не мое дело. Но, если он думает, что я, как принцесса из сказки, каждую ночь буду на окно своей башни привязывать платочек, то он сумасшедший вдвойне.
Она громко засмеялась.
Конечно, он чокнутый. Я повешу платочек, только когда кончатся деньги, не раньше. Еще не хватало, чтобы этот кретин мог ночью в любой момент приходить ко мне в спальню. Глаза ее потеплели. Как долго еще ждать Абдула? Когда он вернется? Милый, дорогой, единственный Абдул. Мы разделим друг с другом постель только после женитьбы.
Она улыбнулась своим мыслям и, пройдя через аллею, присоединилась к компании.
* * *Чендлер поставил бокал на стол и отодвинул чашку с кофе.
– Если тебя это устраивает, Джереми, то мы могли бы отправиться за твоей машиной завтра.
– Конечно, вполне устраивает. Но мне не хотелось тебя обременять.
– Пошел к черту. Итак, выезжаем рано, очень рано. Когда девушки видят еще третий сон. Тогда мы вернемся тоже не поздно. Правда, я в механике не разбираюсь совсем и не знаю, сколько времени нужно, чтобы заменить бензонасос.
– То же самое и я. В семь тридцать подойдет?
– Прекрасно.
Он улыбнулся Френки и Карлотте.
– Вы в списке пассажиров не значитесь, поэтому можете провести день, валяясь в постели, наложив при этом на личико полфунта крема. Или сходить в парикмахерскую и еще раз покрасить волосы. Не знаю, как вы, а я просто валюсь с ног от усталости и поэтому отправляюсь прямым ходом в постель. Да и веселиться сегодня неуместно. Как представлю этого старого джентльмена, как он сейчас один в своем номере перебирает вещи Элли…
Следом за ним поднялись остальные. Изобель бросила взгляд на публику в баре. Ни одного свободного мужчины. Она подала руку Чендлеру и посмотрела на него снизу вверх.
– Помогите мне подняться, милый. Я тоже так утомилась.
Чендлер взял ее руку. Она была холодной и почти без костей. Подавив брезгливость, он рывком поставил ее на ноги.
– О, Чендлер, зачем же так грубо. Это, наверное, потому, что вы такой сильный, даже не чувствуете свою силу. А я такая маленькая.
Они направились к двери. Изобель взяла Чендлера под руку и улыбнулась.
– Может быть, зайдем ко мне в номер выпить на посошок? Только вы и я.
– Не сегодня, Изобель. Я же не шутил, когда говорил, что падаю от усталости. Но я действительно хочу с вами поговорить. Серьезно поговорить, и как можно скорее. Только вы и я.
Она жеманно захихикала.
– Вы говорите ну прямо как классная наставница, а я чувствую себя провинившейся школьницей. И только вы и я. Я боюсь, что вы меня отшлепаете. Но, если серьезно, то я готова в любое время. Когда скажете, милый.
Они догнали остальных у лифта.
На этаже Чендлер и Френки пошли в одну сторону, а все остальные в другую. Комната Карлотты была первой, затем удалилась Малага. Джереми проводил Изобель до двери ее номера. Она открыла дверь и улыбнулась.
– Так не хочется входить в пустые комнаты. Может зайдете выпить на посошок?
Джереми покачал головой.
– Бедная Изобель, прошу извинить меня сегодня. Завтра мне очень рано вставать. Как-нибудь в другой раз. Спокойной ночи.
Она затворила дверь и остановилась, прислушиваясь. Услышала, как открылась и закрылась дверь номера Джереми, как радостно заскулила Бриджит. Затем она осторожно отворила дверь и выглянула. В конце коридора она увидела Чендлера. Он легонько стучал в дверь. Дверь открылась, и стало светлее от ярко-рыжих волос Френки. Чендлер наклонился и поцеловал ее в губы. Затем он вошел к ней, и дверь закрылась.
Изобель вошла в комнату и проследовала к шкафу с бутылками. Налила себе в бокал виски. Много виски.
Чендлер интересуется мной. Он сейчас сказал мне об этом. Это хорошо. Теперь надо действовать: убрать с дороги эту рыжую. И какому мужчине нужна глупая молодая девка, когда есть опытная, искушенная женщина. Рано или поздно Чендлер окажется в моей постели… И единственное, что для этого нужно, так это избавиться от чертовой девки.
* * *Чендлер прошел вслед за Френки в спальню. На пороге остановился и принюхался.
– Твоя комната мне нравится больше моей. Здесь лучше пахнет. Здесь пахнет тобой.
– Мне здесь тоже больше нравится. Надоело тайком пробираться к тебе по коридору. Больше я на это не согласна.
– Тогда, в первый раз, я подкупил тебя виски и коллекцией гравюр. Иди немедленно сюда, я тебя поцелую.
Она, наоборот, отвернулась и подошла к туалетному столику. Начала перебирать на нем бутылочки. Он удивленно посмотрел на нее и, подойдя вплотную, положил руки ей на плечи.
– В чем дело, детка? У тебя сегодня какое-то странное настроение.
Немного поколебавшись, она глухо ответила:
– Этот несчастный старик. Я все время думаю о нем. Мы считали его жену вздорной старухой, а он любил ее. Теперь она ушла, и вместе с ней ушла его жизнь. Понимаешь, я боюсь любви. Я ее ненавижу! Ни к чему хорошему она не приводит. Всегда, всегда любовь связана со страданием.
Он развернул ее и заглянул в глаза.
– Френки, это же означает, что ты боишься жизни. Ты можешь существовать без любви, но не жить. Я это знаю, потому что пытался. Разумеется, мы все смертны, но нельзя отказываться от любви и той радости и счастья, что она приносит, потому что однажды придет смерть. Это глупо и по-детски, дорогая.
Она вырвалась из его рук, избегая смотреть в глаза.
– Может быть, это и глупо, и по-детски, но еще глупее, по-моему, намеренно обрекать себя на страдание, поддаваясь любви. И вовсе не смерть прерывает все это. И ты должен знать это лучше меня. Прерывает все это ложь, обман и предательство.
Она говорила, а он изучал ее лицо. Нет, я не буду делать ей предложение сегодня. Она в плохом настроении и может сказать: «Нет». Подожду до завтра.
Он прижал ее к себе и потерся щекой о ее лоб.
– Милая, маленькая Френки. Обещаю тебе, дорогая, что никогда не заставлю тебя страдать. Поверь мне.
Она легонько толкнула его в грудь и посмотрела в глаза.
– Ты говоришь так сегодня, сейчас, а что ты будешь говорить завтра?
