Елена Арсеньева - Сыщица начала века
Со всех ног спешу к выходу. Из-под платка, накрывшего клетку попугая, доносится сердитое квохтанье.
– Спокойной ночи, Гамлет! – тихонько желаю я.
– Уснуть и не проснуться! – скрипуче желает мне милая птичка.
– На свою голову! – бормочу я в ответ, как учила Павла («Ежели кто тебе недоброе что скажет, ты ему сразу и верни пожелание, «На свою голову!» – сказавши!»), и поспешно выхожу из дому. На крыльце от меня шарахается Дарьюшка – ей-богу, словно суевер, отправившийся ночью прогуляться по кладбищу, от встретившегося ему ожившего мертвеца!
Проплываю мимо, делая вид, что не замечаю ее, и подхожу к пролетке. Смольников уже внутри, на козлах нахохлился кучер. Такое ощущение, что он прячет от меня лицо, и я его вполне понимаю, ибо кучер сей – не кто иной, как Филя Филимонов. Да бог с ним! Сейчас я даже ему рада!
Из пролетки высовывается рука. Опираюсь на нее и оказываюсь внутри. И немедленно сажусь на самый краешек сиденья, отвернувшись от «жениха»: во мне вдруг оживают воспоминания о том, как я вчера ехала в этой пролетке!
Мы трогаемся, Смольников молчит. Мне до смерти хочется рассказать ему обо всем, что я видела, о письме «Милвертона», но причина его молчания очевидна: при Филе не стоит откровенничать. Конечно, в кучера_ прокуратуры берут только надежных, проверенных людей, однако кто его, этого малого, знает, сболтнет еще невзначай своей пассии, кухарочке какой-нибудь, вроде той же Дарьюшки…
Мы едем, и что-то начинает беспокоить меня – сильнее и сильнее с каждой минутой.
Что-то знакомое. Раздражающе-знакомое…
Запах! Это запах карболки!
Не веря себе, я резко поворачиваюсь, пытаясь вглядеться в темноту, и в то же мгновение чьи-то руки хватают меня что было сил, а другие руки зажимают мне рот.
Нижний Новгород. Наши дни
Алена покачала головой. Если дать задание искать в Интернете просто фамилию Лопухин, то она будет до завтрашнего дня разбираться с этими Лопухиными, начиная со Степана Федоровича, камердинера императора Петра II, очень может статься, замешанного в его преждевременной смерти! Готова спорить, что система выдаст не меньше сотни вариантов всевозможных Лопухиных. Вот если бы узнать имя-отчество мужа Нонны… Может быть, их знает Света?
Может, да, а может, и нет. Во всяком случае, она сейчас на выезде и ей не до ответов на вопросы доморощенных сыщиков. Как бы это выяснить… Ага, очень просто! То есть не очень просто, но вполне доступно. Через тех самых старичков, бывших соседей Лопухиных! Как же была их фамилия?.. Помнится, Алена спросила Свету, куда они едут, какой повод для вызова, а та ответила: «Повод такой, что, видимо, инсульт. Там дедуля по фамилии Маслаченко загибается, надо торопиться!» Или что-то в этом роде. За точность слов Алена не ручается, но фамилию запомнила. А по какому адресу ездили? Проспект Ленина, дом неизвестно какой, но, может быть, для справочной этого довольно будет?
Она набрала 09 и попросила домашний телефон Маслаченко, живущих на проспекте Ленина. Голос в трубке сначала сердито потребовал имени и отчества, но потом вдруг перестал сердиться и выдал страшную тайну. Номер оказался простейший, и Алена быстренько набрала его. Боялась, что старики залягут рано спать, как это и водится у нижегородцев, а отложить удовлетворение своего любопытства до завтра было ей уже нестерпимо.
Женский голос, зазвучавший в трубке, она узнала сразу.
– Здравствуйте, Мария Николаевна, это вас из «Скорой помощи» беспокоят. Хочу узнать, как здоровье вашего супруга, помните, мы к вам в пятницу приезжали?
– Конечно, помню, – отозвалась бабуля. – Какие вы милые девочки, что спрашиваете! Все хорошо у Петюни, дай бог, чтобы и у вас все было хорошо!
– Вы меня, ради бога, извините, – покаянно сказала Алена. – Но я к вам еще по одному делу звоню. Вы не припомните, как вашего соседа, Лопухина, было имя-отчество?
– Василий Васильевич. А она – Нонна Павловна была, – мигом выдала информацию Марья Николаевна. – А вам зачем? Он умер, она здесь больше не живет…
– Алло, алло? – начала причитать Алена. – Что-то я вас не слышу, Марья Николаевна! Алло! Что-то с телефоном…
– Я вас отлично слышу! – надрывалась легковерная бабуля. – Говорите, девушка!
– Я вам перезвоню! – выкрикнула на прощанье Алена и положила трубку. Разумеется, она не собиралась никуда перезванивать. Придется Марье Николаевне немножко пострадать от любопытства. Хотелось верить, что она не станет названивать на подстанцию и требовать докторшу, которая приезжала к ней в пятницу… А впрочем, это уже не Аленины проблемы, она узнала, что хотела, имя-отчество Лопухина, а там хоть трава не расти!
Вошла в Интернет и запустила «Rambler», написав в окошечке «Поиск» – «Лопухин Василий Васильевич». Через минуту получила ответ:
«Вы искали: ЛОПУХИН ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ, найдено сайтов: 3, документов: 4».
Однако из этих четырех документов только один имел отношение к тому человеку, который заинтересовал Алену. Это была заметка четырехлетней давности из газеты «Губернские ведомости». Называлась она «Чупа-чупс и лохотрон».
«В архиве Комитета Российской Федерации по патентам и товарным знакам сохранился прелюбопытный документ, датированный 17 декабря 1997 г.: «Описание изобретения устройства для проведения мгновенной лотереи «Вовремя остановись» к патенту Российской Федерации». Столь необходимое в народном хозяйстве изобретение было сделано еще в 1995 г. неким Василием Васильевичем Лопухиным в компании с человеком, широко известным россиянам, как Чупа-чупс. О первом изобретателе известно, что он был учредителем двух фирм в Нижнем Новгороде и приятелем небезызвестного нижегородского авторитета Бурланова. А второй – бывший российский премьер. Изобретенная Чупа-чупсом лотерея «Вовремя остановись» была одной из сотен процветавших на постсоветском пространстве разновидностей лотерей-«стиралок». Правда, без нововведений не обошлось: суть изобретения, изложенная Чупа-чупсом в заявке на патент, состояла в том, что игрок видит количество нулей причитающейся ему в случае выигрыша суммы. По мнению изобретателей, это должно было заводить азартных граждан больше обычного и «значительно повысить потребительский и экономический эффект от использования таких лотерей».
«На самом деле лотереи-«стиралки» или «скретч»-лотереи, как их называют на Западе, – это те же наперстки, – рассказал нам ведущий специалист по налогообложению азартных игр, сотрудник Управления налоговой полиции, пожелавший остаться неизвестным. – И в том и в другом случае от игрока не зависит ровным счетом ничего. Если нормальная лотерея построена на везении, то в «стиралках» и наперстках принцип один – человек, который крутит шарик или печатает билеты, всегда и стопроцентно остается в выигрыше. Не зря ведь такие лотереи у нас окрестили лохотронами.
