Елена Усачева - Желание
Обзор книги Елена Усачева - Желание
Елена Усачева
ЖЕЛАНИЕ
Выражаю благодарность
Хансу-Георгу Шнааку
за помощь в переводе на немецкий язык.
Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень на руку твою:
ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность;
стрелы ее — стрелы огненные; она пламень весьма сильный.
Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее.
Если бы кто давал свое богатство за любовь, то он был бы отвергнут с презрением…
Песнь Песней. 8:6–7Ой-ли, так-ли, дуй-ли, вей-ли.
Все равно.
Ангел Мэри, пей коктейли.
Дуй вино!
Я скажу тебе с последней
Прямотой:
Все лишь бредни, шерри-бренди,
Ангел мой.
О. МандельштамПролог
Петарды яркими вспышками озаряли двор. В их обманчивом свете проявлялись то деревья-уродцы, то пригнувшиеся кусты, то изломанные тени людей. Группка из трех человек стояла в сторонке, смотрела вверх. По их лицам бегали испуганные всполохи — красные, белые, зеленые. Двое за их спинами переговаривались, в вспышке очередной петарды было видно, как из-под их локтей выныривает ленивый сигаретный дымок. Хлопок взорвал тихий воздух двора, заставил оглядываться. Что-то здесь еще происходило, но металлический свет огней не достигал до противоположной стороны площадки. И я двинулась туда, хотя в душе колотилась тревога. «Стой! Наlt!»
Там никого не должно быть! Я предупредила! Ни с кем не должно произойти ничего плохого! Я устремилась вперед, увязая в кисельно-ватном сне, с его бесконечным движением на одном месте, понимая, что ничего не сделаю. Даже если успею добежать.
Обычный кошмар. Порой он становится явью. И я никак не могу понять, где тот момент, когда еше можно что-то исправить. Где та варежка, что потерялась в сугробе, да так и осталась там навечно, как символ безвозвратно уходящего прошлого, которого ни исправить, ни забыть нельзя.
Глава I
ПРИЗРАК БЕЛОЙ МЫШИ
От чего обычно просыпаешься? От звонка будильника. Это понятно — пора в школу. Летом, когда настежь открыто окно, от заоравшей за окном автомобильной сигнализации — если вдруг где-то что-то с грохотом уронят. Испуганное эхо потом долго гуляет по дворам. Тогда просыпаешься с диким желанием тоже на кого-нибудь что-нибудь уронить. Еще можно проснуться от кошмара. Такое со мной раньше бывало частенько. Теперь я во сне летаю. Сердце громко бухает то ли от восторга, то ли от испуга, что упаду. Но я не упаду. А поэтому в момент пробуждения всегда улыбаюсь. Как сейчас. И снится мне Макс. Разный. Сегодня он шел ко мне, и в его волосах был снег.
Теперь я знаю ответ на сложнейший вопрос десятилетия — где познакомиться с самым классным парнем на свете. Жаль, что я ни с кем не могу поделиться своим знанием, — секрет подходит только для меня. С любимым нас соединила ночь и мой мир призраков. Макс оттуда, из моих кошмаров. Можно сказать, прямо с кладбища ко мне и пришел. Кому рассказать — не поверят. Ну, разве только Лерка Маркелова, сумасшедшая готка, единственная, кто не бросил меня в моей болезни.
Я болею. В детстве казалось, что может быть лучше — лежи себе, пей чай с вареньем, смотри телевизор. Красота! Но я болею уже вторую неделю, и никто не может понять, что со мной происходит. Состояние гадостное, все вокруг раздражает, и если бы не моя слабость, я давно бы уже что-нибудь натворила. Пошла бы на кухню и, например, перебила всю посуду. Но от одной мысли, что тогда придется вставать, у меня слипаются глаза.
Мой сон. Только он и радует. Если приснился, значит, скоро ко мне придет Макс. Все сразу становится приятным — и жаркая подушка, и сбившееся в пододеяльнике одеяло, и сползшая от моего постоянного верчения в кровати простыня. Вот только что-то еще сегодня в нем было… Какой-то двор… и я вроде бы бежала… Нет, нет, это всего-навсего сон, ничего не было. А что было, то давно забыто. Волноваться не о чем, все будет хорошо.
Сердце, сердце, не стучи так громко, я уже поняла, что идет мой любимый. В такт сердцу звучат мерные шаги. Вот он вошел в подъезд, поднялся по лестнице, постоял около лифта, взялся рукой за перила. Идет пешком медленно. Очень медленно — специально для меня. Он дает мне время окончательно проснуться и подумать о нем. Знает, что я его жду.
А все-таки хорошо, что мой парень — вампир и я могу его чувствовать. Во-первых, никаких неожиданностей, я всегда предугадываю его появление. Во-вторых, абсолютно нерво-устойчивые отношения. Макс готов меня ждать хоть сто лет. Вот я болею, и он терпеливо приходит ко мне каждый день, развлекает разговорами, приносит книги, фильмы. При его появлении не надо вскакивать, бежать на кухню за бутербродами и чаем — Макс ничего не ест. Очень экономно!
От последней мысли я проснулась окончательно, а когда Макс возник на пороге комнаты, не смогла сдержать довольной улыбки. Спрятала нос в одеяле и все равно хмыкнула.
— О чем думала? — дернул бровью Макс.
С мимикой у него не очень. Нет, если, конечно, сравнивать с другими вампирами, то он — взрыв эмоций — и улыбнуться может, и нахмуриться, а в его прозрачно-голубых глазах я тону каждый раз, как только посмотрю в них. У остальных вампиров, если что и живет на лице, так только глаза. Звучит шаблонно, но что поделать, если так и есть на самом деле.
— Чему улыбаешься? — Макс сел на стул, который со вчерашнего дня никто не трогал.
— Я подумала, что если бы ты был из семейства плодожорок и каждый день совершал налеты на холодильник, то мама выгнала бы тебя через неделю. А так — даже чай не пьешь. Удобный гость.
— Да, мы такие!
Макс откинулся на спинку стула, и только сейчас я заметила у него пакет — рука в черной перчатке держит белую плотную сумку. Судя по размеру — несколько книг. Принес себе парочку любовных романов, чтобы не заскучать? Или для меня?
— Вообще от нас много пользы, — с гордостью произнес он, похлопывая свертком по ладони.
— С этого момента поподробней, пожалуйста.
Я локтем поправила подушку, чтобы было удобней лежать. День обещал быть приятным. Более интересного собеседника, чем Макс, я в жизни не встречала. Да и вообще другого такого нет — красивый, щедрый, терпеливый. Не парень, а мечта!
— Польза раз: предлагаю тебе не терять времени зря и немного позаниматься.
— Ой, только не это! — Я начала сползать обратно в горизонтальное положение, натягивая одеяло на лицо. — И вообще — с больными надо общаться осторожно. Мне нельзя перенапрягаться!
