Владимир Ераносян - Суфлёр
Вдруг что-то отвлекло Лорда от приятного дыма сигары. Его взгляд приковали два мусорных контейнера, перегруженных остатками пищи от трапезы соратников. Баки сояли метрах в сорока от арки, ведущей в палисадник.
Вместе с голодными бродячими котами в грязи и объедках ковырялась опустившаяся старуха. Она разгребала бараньи кости, мясо с которых пошло на шашлык, корявой палкой, подыскивая себе подходящий ужин. Правда, слово «ужин» в данном случая вряд ли было уместным. Наверняка найденная ею косточка с приличным ошметком баранины являлась для нее одновременно завтраком, обедом и ужином.
Довольная удачной находкой, старуха бережно сунула кость под мышку. Но блеск в ее глазах не выражал привычного человеческого удовлетворения. В них больше было примитивного животного чувства. Как бы в доказательство этой гипотезы старуха по-кошачьи ощетинилась и, напряженно озираясь, попятилась назад с одним желанием – унести скорее лакомый кусочек. Лорд, недоумевая, смотрел на удаляющуюся от мусорников старуху до тех пор, пока она не скрылась из виду под сенью густых елей. Угораздило же эту жалкую нищенку оказаться здесь, на пиру будущих властителей России…
Он хотел было догнать ее и щедро одарить деньгами, но тут осек его голос Магистра, который, кстати, не увидел душераздирающего сюжета с котами и бомжихой.
- Сила в решимости быть сильным, - твердо и проникновенно увещевал Магистр, - Надо делать что-то, а не сидеть сложа руки и с разинутым ртом воспринимать чужие победы. Лучше ошибиться, чем просидеть век на заднице и не ощутить горький, но, заметь, живой привкус досады за свою дурость. Сосуд противоречий должен стать генератором действия. Только так можно попасть в историю. И для этого вовсе необязательно быть святым. Ты думаешь Мандела святой? А как тогда быть с его зулусами, что отрезали уши оппонентам и надевали на их головы горящие покрышки? При этом они ласково именовали их «ожерельями». Мандела – лауреат премии Нобеля, борец за права человека номер один, противник апартеида, сам связан с негритянской мафией Лос-Анджелеса… Именно он формировал боевое крыло Африканского национального конгресса, рекрутировал добровольцев, разъезжая по Африке, организовывал восстание, и при этом он считается борцом за свободу! Он популярен не как подстрекатель к убийству, а как борец за мир… А Кастро, а Че Гевара, а Ленин? Истинные герои вынуждены не считаться с человеческими жизнями, когда борются с деспотиями. Любые угрызения совести отдаляют день революции!
Неожиданно Магистр замолк, словно его укусила гадюка. Вены на шее вздулись, скулы задрожали, предворяя истошный крик отчаяния и ужаса. Он заорал, будто его резали на куски, а сердце вырвали из груди…
Лорд, сперва отпрянув в сторону от испуга, мгновенно оценил обстановку. Та нищая бабка, вынырнувшая из-за дерева подобно невидимке. Именно она стала причиной этого ужасного состояния вождя.
Спустя секунду Магистр стоял в центре плотного кольца телохранителей, но не прекратил свой панический крик. Старушка, целью появления которой было заурядное попрошайничество, сама до смерти перепугалась и теперь решила ретироваться. Оборванка заковыляла на своих кривых, с закупорками вен, ногах в глубь палисадника, но тут произошло страшное.
- Убейте ее, убейте! – плакал как младенец глава организации, - застрелите ее, пожалуйста!
Профессионалам не надо было долго объяснять. Они выпустили в старушку не меньше дюжины пуль. Бабушка, залитая кровью, упала в траву, сжимая одной рукой корявую палку, а другой держа обглоданную кость – ее несостоявшийся ужин.
Что случилось? Почему? Зачем? Лорд не мог прийти в себя. Все произошло как в тумане. Уму не постижимо, как могло такое случиться, и какое отношение этот расстрел имел к революции? Он не мог найти объяснения…
Магистра в невменяемом состоянии отвели на второй этаж ресторана, в спальню. Валериановая настойка не помогла. Детский страх не отпускал. Неужто она вернулась!? Она вернулась за ним!? Надо бежать! Паническая атака вытеснила весь разум. Кошмар из детства бомбил мозги. Доктор вколол кубик морфия… Через какое-то время пришло частичное прозрение, разум кое-как заглушил сумятицу в голове и списал все на побочные эффекты большого переутомления. Наркотик перебарывал тревогу и бессонницу, клонил ко сну. Но уснул Магистр лишь под утро, проснувшись во второй половине дня изрядно потрепанным и опустошенным, но в относительно нормальном состоянии. Разум прижег своим практицизмом безосновательные страхи, вернул к реальности. Навязчивый пульсар давал о себе знать все реже и реже, потихоньку затухая. «Нет, она мертва, мертва. Она больше не сможет меня убить. Я убил ее…»
Магистр укатил под вечер на своем бронированном кэбе с богиней Никой на капоте, ни с кем не попрощавшись. Старуху закапывали небрежно, как дохлую кошку. Лорд с отвращением наблюдал как молодчики в синих куртках с красными шевронами хоронили безвинную жертву. Но смог настроить себя в правильном русле, натянув струны своих беспорядочных мыслей в соответствии с новой гармонией. И уже скоро его не беспокоила, что эту октаву не взять, потому что в реальности ее вообще нет. И пусть даже это и не гармония вовсе, а дисгармония. Главное, что она была музыкой революции. Подобные аккорды не чаруют слух. Ну и что? Разве мало было в истории безвинных жертв?
Он успокоился в очередной раз. На сей раз спокойствие было зыбким, как беззаботность людей, проживающих в сейсмической зоне. Или в зоне повышенной радиации. Им просто некуда деваться. Теперь Лорд знал точно - Соболь, он же Магистр – ненормальный. В этом объяснение всего, что уже было, что есть и что еще будет. У Магистра был страх, воистину животный – это так же установил его ближайший соратник. Ему нужно было узнать это не ради занесения непреложного факта в летопись великих свершений главы «Ордена Либра», а из собственного любопытства.
Страх главы Ордена не относился к общепринятым понятиям страха. В его боязни просматривалась аномалия. Да, Лорд служил сумасшедшему. Возможно, маньяку, которого возбуждает море человеческой крови. Но… История делалась людьми не совсем здоровыми. Лорд не обладал энциклопедическими знаниями, не слыл эрудитом и не был столь начитан, как вождь, но кое-что о великих он все-таки слышал.
«Колумб – сифилитик, его заразили индейцы. Наполеон – мазохист, немалую часть жизни он унижался перед богемной шлюхой Жозефиной и комплексовал по поводу своего карликового роста. Прямо как я в детстве, - приписал и себе избранность низкорослый Лорд. - Сталин – мнительный параноик, страдающий манией преследования. Цезарь – эпилептик, Рузвельт – калека, Черчилль – ожиревший боров, Мао – идиот, Гитлер – импотент… Чем Магистр хуже Гитлера? Немецкий фюрер хоть и требовал от своей племянницы Гели Раубаль мочится ему на лицо, зато избавил Фатерланд от безработицы! Магистр ничем не хуже. Ничем. Он тоже несчастен. Чтобы стать лидером, надо просто стать счастливым своим несчастьем. Понять свою избранность. Преодолеть свои комплексы, пусть даже за счет чужих жизней. Он млеет от ужаса при виде бабушек, но все-таки успевает, цепенея от страха, отдать приказ на поражение. Ну и что? Жалко бабульку, но, выходит, она стала жертвой истории»…
