Владимир Ераносян - Суфлёр
Обзор книги Владимир Ераносян - Суфлёр
Последнее недостающее звено авантюры – Медиакиллер, которому поверит народ. Такой человек есть. Он плавает в ТВ и веб-пространстве словно рыба в воде. И он давно живет по правилам, продиктованным коррупцией на российском телевидении, где в эфир без «отката» не влезть и где даже за ротацию блестящего контента приходится платить. Похоже, Влад Максимов готов пойти на все ради популярности. И на ложь в том числе. Но в какой-то момент он осознает, что истинную славу приносит только правда…
Персонажи книги настолько узнаваемы, что два крупнейших российских издательства, несмотря на восторженные рецензии на книгу всех экспертов, отказались выпускать в свет этот роман, испугавшись судебного преследования со стороны прототипов главных героев… Редакторы требовали у автора изменить имена, детали, названия, географию описываемых событий, политические оценки и выпустить книгу под псевдонимом, чтобы не подвергаться «бессмысленному риску». Однако, роман не претерпел ни единого изменения...
Недалекое будущее. Телезвезда Влад Максимов устал от пошлой попсы и дешевых халтур с перебивками на рекламу и бесконечным «продакт плейсмент». Он мечтает о своем звездном эфире, который напомнит о нем, как о признанном мастере актуального политического ток-шоу. Однако, все его попытки вернуть себе имя серьезного обозревателя заканчиваются провалом. Его призрачная популярность ведущего таит с каждым месяцем, последний проект сняли с эфира, а друг-импресарио исчезает вместе с деньгами спонсоров.
Безвыходная ситуация толкает Влада на отчаянный шаг – он обращается за помощью к человеку с сомнительной репутацией, «серому кардиналу» телевидения по прозвищу Лорд. В итоге он подписывает чистый лист бумаги, где недальновидно ставит свою подпись…
Взамен Влад получает самый раскрученный проект Национального канала, ведущий которого, новомодный писатель Минай Сергеев показательно убит на пороге президентской администрации. Телезвезда Влад Максимов обретает «второе дыхание».
Но кто бы мог подумать, что Влад – лишь пешка в многоходовой комбинации могущественного клана, целью которого является государственный переворот, а суфлером, кто собирается вложить в уста народному любимцу нужные слова, является международный авантюрист Пол Уайт – автор проекта «￡» (Либра)…
Нитями заговора управляют из Лондона. Мировые каналы убеждают общественность в том, что в России диктатура, что свергнуть ее можно только вооруженным путем, что у власти в России агрессоры, повинные в развязывании войны в Грузии и расколе Украины. Мятежники делают ставку на безупречную репутацию телезвезды…
У Влада нет выбора. Но в его руках компрометирующие материалы на главных участников переворота. От передачи, которая идет в прямом эфире, зависит исход начавшегося на улицах Москвы кровопролития. Что произнесет звезда? Текст Суфлера или собственный комментарий? Миллионы зрителей прикованы к экранам в надежде услышать правду от своего любимца.
От этих слов зависит не только его карьера. Теперь речь идет о жизни. И не только его, но и тысяч его сограждан. Он знает, что все каналы уже сообщили в горячих новостях информацию о восстании в выгодном для заговорщиков свете, что телецентр в руках боевиков.
Он говорит то, что велит ему сердце. И в этот момент он осознает, что избавляется от своей наркотической зависимости – ведь он не мог жить без эфира. Именно это делало его слабым и уязвимым, эфир был его единственным наркотиком, его звездной болезнью.
…Все позади. Страна снова входит в привычный повседневный ритм, суетливый, но мирный. Влад не хочет возвращаться на телевидение. Однако, получает письмо из Лондона с тем самым клочком бумаги, на котором однажды он непредусмотрительно поставил свою подпись…
Владимир ЕРАносян
Телевидение умерло, когда явился
СУФЛЁР
Глава 1. Свободное время есть даже у тех, у кого нет свободы.
Я стоял за кафедрой и машинально читал текст лекции для слушателей курсов телевидения. У меня появилось свободное время, и я согласился преподавать за мизерный гонорар в школе-студии «Останкино», сменяя в аудитории признанных мэтров. Чего стесняться, ведь здесь были Владимир Познер и Юрий Николаев, хотя на кафедре кто-то аккуратно выцарапал надпись, что здесь был Вася. И невзирая на то, что легендарного Николаева не сочли нужным поставить в известность об использовании его имени в рекламе курсов, стоимость которых обошлась каждому студенту в 10500 евро, учиться здесь считалось престижным. Причем, заплатив эти деньги, любой студент был уверен на все сто, что попадет в «мастерскую Николаева». Так довольно нагло утверждалось в рекламе. Похоже, наглость была приватизирована именно здесь, на Королева 12[1]…
Студенты внимали с почтением, но без особого интереса, ожидая, когда я оторвусь от бумажек, оживлюсь и буду готов к дискуссии. Больше других этой дискуссии ждал мой постоянный оппонент – веснусчатый очкарик с оттопыренными ушами. Беспокойный пассажир - двойник Гарри Потера… Я был сам виноват, когда сказал студентам о своем неприятии менторского тона лектора и готовности обсуждать те темы, которые им интересны, активно претворяя в жизнь американскую модель обучения. Наконец, «Потер» дождался…
- Спрашивайте, - я окинул всех высокомерным взором и дал отмашку.
- Кризис – это заговор мирового закулисья, или объективный экономический коллапс?
Придется опять корчить из себя биржевого аналитика. Я так и знал, что первым и скорее всего единственным будет сей тревожный очкарик. Кто-то говорил мне, что он «нацбол»[2]. Гибрид из взаимоисключающих идеологий уютно уместился в его мечущейся голове. Это все равно, что скрестить кенгуру и коалу. Кавээнщики утверждают, что детеныш, полученный в результате этой случки, уснет в прыжке, на лету. Парадоксальная смесь интернационализма с нацизмом плодила вот таких дотошных очкариков с путаницей в голове и язвительной усмешкой на устах. Такие перед революцией бросали бомбы в царя, а после революции – в вождей пролетариата. В России всегда найдется неугомонный бомбист…
- А ты как думаешь? – я позволил себе передышку, собираясь с мыслями.
- Думаю, это заговор против России. Медиа-война. «Америкосы» специально устроили у себя рецессию и кризис ипотеки, чтобы сбить цены на нефть и спасти свой доллар. Посеяли панику в мире с помощью СМИ, развалили национальные валюты и теперь в шоколаде.
- Значит, по-твоему, они самые умные? – снова спросил я.
- А Вы думаете, что мы умнее? – как всегда, это был диалог с очкариком. Остальные студенты просто слушали, - Они ведь добились своего – стабфонд тает как снеговик весной. Скоро останется одна морковка, которую нам придется съесть! Не так? И безработица. Если б в России были независимые профсоюзы – люди давно бы вышли на улицы…
- Мне грешным делом кажется, что американцы меньше мечтают о дестабилизации России, чем ты о восстании. Не в одной ли вы упряжке? Неужто все так плохо? Единственное, с чем я могу согласиться, так это с тем, что медиа-война идет с переменным успехом. И с чем я не соглашусь никогда - что мы не научились противодействовать информационным угрозам извне. Просто были семь тучных лет, а теперь настали не самые лучшие времена…
- И это говорит информационный киллер номер один? – вызвал улыбки аудитории въедливый студент. И тут я заметил, что его мало интересует реакция всей аудитории. Он рассчитывал на плебисцит иного рода. Слева, на первой парте сидела довольно сексапильная брюнетка. Я, кажется, видел ее в минувшую пятницу в клубе «Сохо» в компании «мумифицированных» звезд, которые никак не могли понять двух вещей – что они постарели, и что они уже ничего не решают. И что тут странного… Кто не тешит себя иллюзиями – пусть присматривается к погосту…
Да, это она щипала кумира 80-ых за седой загривок, улыбаясь свежестью и упиваясь самой откровенной лестью своих конкуренток, коей является зависть. При всем при этом она успевала строить глазки и мне. Мне, а так же никелевому магнату, бывшему футболисту, брянскому мяснику, кучерявому девелоперу, кредитующему девелопера банкиру, прикрывающему банкира девелопера чиновнику, икорному контрабандисту, известному комику и неизвестному драматургу. Непризнанный гений попал в поле ее зрения только потому, что был похож на влиятельного сенатора и птицевода, активно выступающего против вступления России в ВТО…
- Номер один? Вы мне льстите. К тому же я бывший, - поправил его я.
- А что бы Вы посоветовали действующим? Как обезопаситься? – тренировался брать интервью очкарик.
- Способов тьма. Можно отвлечь – подменить главное событие. Можно исказить – извратить его суть. Можно дискредитировать источники информации противника и героизировать наши. Где-то опровергнуть, где-то умолчать. Или масштабировать нужные детали события. Или стать ньюс-мейкером, сказать первым о том, что еще не стало новостью номер один, но наверняка вызовет общественный резонанс. Есть еще псевдо-опровержение – это когда мы опровергаем то, чего нет, чтобы оно было. Дезинформация, наконец. Поверьте, в России есть специалисты по части организации паники и ее нивелирования.
- То есть народ всегда можно запутать, заболтать, обмануть, склонить общественное мнение на свою сторону. Мы что и впрямь «медиасапиенс», планктон, амебы? Мы – безропотное быдло и нами так легко манипулировать?
- Я так не думаю. Есть одна вещь, которая все перечеркивает.
- Какая? – почти хором спросили студенты.
- Нет ничего тайного, что когда-нибудь не станет явным… Это ахиллесова пята любой медиа-войны. Я не испытываю пиетета перед Геббельсом. Информационный киллер фюрера был успешен только в краткосрочной и среднесрочной перспективе. Его медиа-война в итоге была с треском проиграна союзникам… Хотя, безусловно, пропагандистская машина, построенная третьим Рейхом, была мощным инструментарием идеологии нацизма. Фюрер был блестящим оратором, и Геббельс виртуозно владел словом. Своим словом они пестовали свой миф и заставили поверить нацию, что этот миф – реальность. Потом миф был развенчан историей, но слово еще будоражит умы. И спустя время рождает новые мифы. Слово есть поступок. Это сказал Лев Николаевич Толстой.
Одно слово, пророненное в телеэфире, может изменить историю. И не всегда оно исходит от медиа-комбинаторов, заносчиво полагающих, что они оседлали общественное мнение и дергают его за ниточки… Есть что-то, что не подвластно манипуляции. Что умнее, могущественнее, влиятельнее медиа-ресурса. Я не знаю, что это - случайность, человеческая совесть, герой-одиночка или Бог, но это есть…
