Энн Стюарт - Ледяная синева (ЛП)
Она же смотрела на Таку и не знала, смеяться ей или плакать.
Он пытался её убить. Саммер об этом знала — всегда знала, — хоть и старалась выбросить эту мысль из головы. Словно ядовитая змея, он искушал её, заманивая навстречу смерти. Она понятия не имела, почему Така продолжает её спасать, почему он передумал. Даже не была уверена, что это имеет значение. Эти красивые руки держали её под водой, пока она чуть не утонула. Сжимали горло. Но они же ласкали её, любили, разрушали до основания и возрождали.
Сиросама поднялся во весь рост, едва дойдя Таке до груди, и протянул руки.
— Отдай урну, — выдохнул он.
Така отпустил бесценный предмет.
Брат Генрих бросился к урне и поймал до того, как та упала на замёрзшую грязь, а лидер секты, неприязненно морщась, отступил.
— Так ты свою девушку не спасёшь, брат Такаши, — явно разочарованно произнёс он.
— Не называй меня так, — голос Таки был низок и угрожающ.
— Почему? Ты же знаешь так же хорошо, как и я, — тихо и певуче ответил Сиросама, — что на самом деле хочешь к нам присоединиться, просто боишься прислушаться к своему сердцу, брат Такаши. Прислушайся к нему сейчас. Стань одним из нас. Ещё не слишком поздно. Не трать время, пытаясь меня остановить, — это невозможно.
Саммер не сводила глаз с лица любимого — предательски красивого лица.
— Я принёс урну, — сказал Така. — Теперь передайте мне девушку, и мы уйдём.
— Не дури, дитя, — ответил Сиросама. — Ты прекрасно знаешь, что я и не собирался отдавать её тебе. Конечно, ты не настолько наивен.
Тёмные глаза Таки беспристрастно и пристально смотрели на главу секты.
— Всё возможно, — сказал он. — Может, ты успел стать человеком слова.
— Моё слово — священная воля Бога, — заявил Сиросама.
— Значит, Бог велел тебе похитить беспомощную американку и убить тысячи людей?
— Мы никого не убьём. Мир очистится. Будет окрещён, если хочешь. Только те, кому я больше всех доверяю, сопроводят меня в моё последнее путешествие.
Така прищурился.
— Какое ещё последнее путешествие?
— Ты же не думаешь, что я попрошу о такой жертве своих последователей, но сам не поступлю так же?
— Я думаю, что ты лживый коварный психопат, находящий оправдания всему, что бы ни сделал.
— А я думаю, тебе пора составить компанию своей подруге, — парировал Сиросама. — Сейчас новолуние, и всё идёт как надо. Слышишь гул?
— Самолёт? Слышу. Могу предположить, что это твои головорезы прилетели забрать посылочки с ядом и развезти их по всей планете.
— Мои лучшие последователи освободят все её уголки.
— Земля круглая, ваше святейшество.
— И спрятаться негде, — пробормотал Сиросама. — Свяжи его, брат Генрих, пусть посидит рядом с женщиной, которую пытался убить.
Така никак на это не ответил. И это показывало, что он виновен, яснее, чем если бы он начал отнекиваться.
Брат Генрих грубо связал ему руки и ноги и толкнул на землю рядом Саммер, так что она чуть не упала. Не глядя на Таку, она быстро отодвинулась.
— Видишь? — пробормотал Сиросама. — Я рассказал, что это ты пытался её утопить. Даже сейчас ты, наверное, считаешь, что нужно закрыть ей рот навсегда. Вскоре вы оба замолчите и, возможно, в следующей жизни для вас всё сложится лучше.
Ничего не говоря, Така сел.
— Так быстро промыл ей мозги? А я-то думал, что с ней тебе придётся повозиться подольше.
— Я сказал ей правду, и она всё правильно поняла. Брат Генрих, сходи к самолёту и убедись, что он загружен и братья на борту. Потом возвращайся с последней порцией лекарств. Перед решающими действиями мне нужно удостовериться, что всё идёт по плану.
Прежде чем исчезнуть в темноте, брат Генрих пристально посмотрел на Таку.
Казалось, Сиросама забыл о своих пленниках. Он начал мелодично бубнить какой-то странный речитатив на мешанине языков, в которой было мало известных Саммер слов, высыпая серую пыль в огонь перед собой. В воздухе разлился тот самый надоедливый запах.
Братья в белых одеждах начали выходить из леса; некоторые были вооружены, другие — нет. Они сложили пистолеты в кучу и встали вокруг Сиросамы, подхватив бессмысленную песнь.
Когда Таку швырнули на Саммер, нож выскользнул из-под её бюстгальтера и теперь был под просторным рубищем. С руками, связанными за спиной, она никак не могла его достать. Придётся прибегнуть к помощи своего так называемого убийцы.
— Ваше святейшество! — Саммер повысила голос, заставляя себя говорить слезливо и умоляюще. — Раз мы умрём, можно я в последний раз его поцелую?
Она почти ждала, что Така как-нибудь отреагирует на её необычное поведение, но он не двигался и не смотрел на неё. Лишь стоял рядом на коленях на мёрзлой земле, напряженный до предела, и, вероятно, о ней думал в последнюю очередь.
— Хочешь поцеловать мужчину, который пытался тебя убить? Ты очень глупая девушка, — сказал Сиросама. — Ну давай.
Така в ожидании повернулся к ней. Выражение его глаз было невозможно понять. Саммер привстала, прижалась к его губам и прошептала:
— Сукин сын, у меня спереди под одеждой нож. Посмотрим, сможешь ли ты его достать. — Прикасаться к его губам было нестерпимо. Но какая-то часть внутри неё, больная часть, хотела его поцеловать, и неважно, что он натворил.
Через секунду он зарылся ей в колени, бормоча невнятные слова раскаяния и любви. И как-то, в темноте, со связанными руками, ему удалось забраться под её просторное одеяние и достать нож.
Сиросама устремил в их направлении полуслепой взгляд и скривился.
— Я вас переоценил. Вы недостойны той великой чести, которую я вам уготовил.
— Какой великой чести? — спросила Саммер.
Така всё ещё мастерски играл горе и несчастную любовь, и требовалось удержать внимание Сиросамы, пока её несостоявшийся убийца разрезает верёвки.
— Великая честь умереть вместе со мной, мисс Хоторн. Твоя мать это бы оценила и, как одна из моих самых щедрых сторонниц, должна была бы оказаться на твоём месте. Но кто-то её увёз, а у меня нашлись дела поважнее поисков.
— Дела? Вроде похищения моей сестры? — съязвила Саммер. Така замер. Она ждала, когда он к ней наклонится, сделает что-нибудь с верёвками, из-за которых её руки онемели.
Но Сиросаме было больше неинтересно спорить с ней или с кем-то другим.
— Убери их из круга, брат Шинья. Пусть наблюдают со стороны.
«Чёрт», — подумала Саммер, когда один из братьев устремился к ним. Если он увидит, что у Таки нож, пропадёт последняя надежда на спасение.
Но она недооценила неприязнь брата к нечистым людям, особенно женщинам.
