Светлана Бестужева-Лада - Превратности любви
— Вот, — сказала она, протягивая ему глянцевую белоснежную карточку. — Тут все мои телефоны. Вдруг вы захотите еще поговорить… Вы необыкновенный собеседник, Егор, мне никогда еще не доводилось такого встречать.
Словно загипнотизированный, он взял визитную карточку Изольды и достал свою. Очень стильную карточку — белые буквы на матовом черном фоне. Изольда оценила это по достоинству:
— О, как необычно! Я люблю черный цвет, так элегантно… Спасибо, Егор.
И ему стало легче на душе, словно два кусочка картона, которыми они обменялись, протянули между ними какую-то ниточку. Теперь-то он ее не потеряет безвозвратно. А если в Питере у них обоих выдастся свободный вечер…
Егор очнулся от воспоминаний, обнаружил, что прошло не меньше двух часов, как он сидит за рабочим столом. На экране давно уже красовалась заставка, а он этого даже не заметил. Нажал на клавишу, хаотическое сплетение и кружение разноцветных линий прекратилось. Кажется, можно было все-таки приступить к работе, но перед этим неплохо было бы покурить…
В курилке его и застал звонок мобильного телефона. Он глянул на дисплей и непроизвольно поморщился: Ида. Пробудилась и жаждет общения. А вот ему этого сейчас меньше всего хочется. Но если не ответить на звонок… Нет, лучше уж не связываться.
— Егорик, — услышал он нежный голосок Иды, — ты уже определился?
Идиотское уменьшительное имя, которое он терпеть не мог! Идиотская манера говорить экивоками! Идиотская привычка дергать его двадцать раз на день!
— Ида, я работаю, — с трудом сдерживаясь, ответил он. — У тебя что-то срочное?
— Просто я проснулась и соскучилась по тебе.
— Тебе не нужно сегодня на работу?
— Какое это имеет отношение к разговору?
Голос не перестал быть нежным, но в нем появились новые нотки, не предвещавшие ничего хорошего.
— Я тоже по тебе соскучился, — быстро и неискренне сказал Вадим.
— Да? Как мило! А в суде ты был?
— Милая, я работаю…
— Нужно всего только потратить полчаса в обеденный перерыв. Мы, кажется, обо всем договорились…
— Мне нужно закончить…
— Два месяца, — звенящим от напряжения голосом сказала Ида.
— Что — два месяца?
— Два месяца ты то заканчиваешь, то начинаешь, то разрабатываешь какие-то идиотские…
— Ида!
Как будто это могло ее остановить! И куда делась женщина, которая, затаив дыхание, выслушивала его рассказы о новых задумках, моделях, об истории украшений? Откуда взялась эта особа, ненавидящая все, что связано с его работой вообще и с фирмой в частности? Требующая, чтобы он немедленно развелся, немедленно сменил место работы, приносил в дом «настоящие деньги» и одновременно проводил с ней «хоть чуточку больше времени»?
— Работа, работа, всегда только твоя драгоценная работа на твоей драгоценной фирме! С моими чувствами, конечно же, можно не считаться!
— Ида…
— Мне пора бежать, — внезапно сменила она тему разговора, а заодно и голос. — Ты сегодня освободишься вовремя?
— Надеюсь…
— Позвони мне, встретимся у метро.
— Хорошо…
На самом деле ничего хорошего в этом Егор не находил. Очень мало было шансов на то, что действительно удастся встретиться у станции метро «Бунинская аллея» — конечной на ветке так называемого «легкого метро».
Придется сначала доехать от «Коломенской» до «Каширской» в переполненном в этот час вагоне, потом сделать пересадку и по короткому отрезку добраться до «Каховской», там перейти на «Севастопольскую» — опять в битком набитый вагон и доехать до «Бульвара Дмитрия Донского».
И снова сделать пересадку, чтобы в конечно итоге попасть на окраину Южного Бутово. Там долго дожидаться Иду, которая, кстати, может опоздать часа на полтора или вообще не появиться, а потом позвонить и капризно-раздраженным тоном заявить, что давным-давно дома, а Егор непонятно где ходит. Что она сидит, уставшая и голодная, что в доме, как всегда, нечего есть, нечего пить, проклятая электрическая плита барахлит…
Егор тихо злился и одновременно поражался тому, что в прежней жизни — с Машей — у него никогда подобных проблем не возникало. Дома его всегда ждал горячий ужин, бытовая техника была в порядке, а если что-то и не ладилось, то Маша не делала из этого вселенскую трагедию.
Сломался электрический чайник — воду можно и на плите подогреть. Перегорел утюг — недалеко от дома есть отличная мастерская, в крайнем случае, можно с получки и новый купить, а пока одолжить старенький утюг у мамы или свекрови. Никогда Маша не заставляла его ждать, не злилась, если он задерживался… Удивительно, как он всего этого не ценил!
«Не буду я звонить, — со внезапным ожесточением подумал Егор. — Поеду прямо домой… то есть на Остафьевскую. А сейчас пойду и закончу, наконец, работу. Хватит переживать, не баба! Своими руками все это сотворил…»
Порыв раздражения оказался, как ни странно, благотворным. Он окунулся в работу и даже не заметил, что настало время обеда. Просто внезапно обнаружил, что проголодался, взглянул на часы и быстро пошел в столовую, которая находилась в двух шагах от его кабинета.
Обеденное время действительно заканчивалось, в зале было почти пусто, только в углу сидела какая-то парочка и, судя по всему, сладко ворковала. Точнее, говорил почти все время парень, а девушка только заворожено кивала головой.
Настроение Егора опять испортилось: он вспомнил первые месяцы знакомства с Идой. Тогда они частенько встречались в каком-нибудь кафе и говорили, говорили… Вернее, говорила Ида, читала стихи, свои и не только, рассказывала какие-то истории «из жизни подруг». А он слушал ее нежный голос и не мог дождаться того момента, когда они останутся вдвоем…
Краем глаза Егор отметил, что он все-таки не последним явился в столовую: пришел генеральный директор. Нормальный мужик и хороший руководитель, но у Егора сейчас не было ни малейшего желания улыбаться, здороваться и говорить о производственных успехах. Поэтому он уткнулся в тарелку и сделал вид, что поглощен процессом еды.
И уйти из столовой постарался как можно быстрее. Правда, снова задержался в курилке, опасаясь, что вот-вот оживет мобильный и снова прорежется Ида с какими-нибудь претензиями. Но телефон, слава тебе, Господи, молчал.
Слава тебе, Господи? Интересно… Давно ли Егор места себе не находил, если Ида по каким-то причинам не звонила? Давно ли ждал этих звонков чуть ли не круглые сутки? И ведь Ида действительно могла позвонить в любое время дня и ночи: условности она презирала и считаться с тем, что в квартире, кроме Егора, находятся его жена и двое детей, ей, похоже, в голову не приходило.
