Александр Казанский - Экстремальная любовь
— Нет! — встала с места Юля, — какой Стас, о ком ты мне говоришь? Вы же все знаете, что его я ненавижу, он мне неприятен, омерзителен, мне тошнотворно находиться с ним рядом, а вы постоянно пытаетесь нагло мне его всучить.
— Но почему, почему объясни родному отцу? Ведь я был точно таким же, как этот Стас и на корточках бегал за твоею матерью. Я приносил ей букеты цветов и все делал для того, чтобы она меня заметила. А она ни глазу на меня, гуляла с другими парнями и отдавала им свое сердце, три раза она выходила замуж, и три раза ее бросали. И под конец, когда она уже совсем отчаялась я, как всегда стоял у ее дверей и был готов на все, и мы поженились, только после этого она обрела покой со мной и счастье. Извини, — он, успокоившись, сел на место, — я не должен был тебе это говорить.
— Ладно, уже поздно, значит, моя мать была гулящей бабой?
— Нет, она была нормальной девушкой, просто она любила, когда за ней табунами бегают ребята и стелятся под ней, она играла с ними и вертела хвостом. Да все бабы такие, и ты пошла в нее, я вижу, эх дочка к хорошему это не приведет рано или поздно придется вернуться к тому человеку, который тебя любит и ждет до конца дней своих. Потому, что в нашей жизни таких людей огромная редкость, твоя мать тоже не любила меня, а пришла ко мне только потому, что некуда было больше идти.
— Но мне не нужен Стас.
— А кто тебе нужен: принц на белом коне или рыцарь на черном коне или нет, я ошибаюсь, тебе нужен рок-музыкант на белом лимузине или звезда экрана на черном пикапе?
— Какой принц! Какой рыцарь, нет в наше время сейчас таких…
— К счастью есть дочка, открой пошире глаза.
— Но я не принцесса, я обычная девушка, которая не хочет, чтоб ее заставляли любить. Я та девушка, которая сама хочет найти себе любовь, а не чтоб нашли меня. Выбирать буду я, а не меня.
— Это тебя и погубит. Скажи, ты спала со Стасом? — уже не смущаясь, спросил отец.
— Господи отец ты хочешь меня убить!? Как у тебя еще хватает смелости и совести такое спрашивать!? — возмутилась Юля, — это же кошмар какой-то.
— Я это проЧитал на наших дверях, на которых Стас любитель оставлять всякие отчаянные незамысловатые выражения вроде этого которые, кстати, идут из души влюбленного человека. Сейчас пошли такие девушки, что никто не знает, чего они хотят и чего ждут. — Отцу уже стал надоедать этот разговор, который ни к чему толковому так и не привел.
— Но это обман, я не, не…
— Не лги, может ли быть правдой слова, которые идут от человека ненавидевшего того, кто это показал, я говорю о Стасе. Могут ли быть правдой твои слова, если ты его ненавидишь? И кто же в таком случае из вас прав, я сЧитаю, что он. Потому, что он любит тебя сильнее всего в жизни, и он не будет говорить неправду потому, что знает, что ложь принесет тебе боль. К тому же, он пытается напомнить тебе о лучшем, что когда-то у вас было все хорошо и это вновь продолжиться. Он хочет об этом сказать.
— Папа хватит об этом…
— Скажи мне искренне Юля, ты спала с ним по любви? Значит, он тебе нравился, — тут же дал на свой вопрос ответ, но Юля только покачала головой в знак бесполезности беседы. — Я же помню, дочка вы постоянно гуляли под окнами вдвоем, как сладкая парочка. Или же он взял тебя силой?
— Папа, я с ним гуляла и любила его, как мне не тяжело это признать, года три назад, я еще в восьмом классе была.
— Почему же ты его разлюбила?
— А это уже другая история и я не обязана такую личную жизнь рассказывать хоть тебе, хоть матери, — она пошла в свою комнату.
— Но помимо того, что я твой отец, я еще твой лучший друг. — Он пошел за ней и остался за ее дверями, которые остались немного приоткрытыми, без ее разрешения он не входил. — Я завтра пойду тебя сватать его родителям, — сказал он свое последнее слово и ушел в зал, где, тяжело дыша, лег на диван и глубоко вздохнул, — все, нокаут, — сказал он.
— Но нет, этого тебе я не позволю, — произнесла Юля, складывая какие-то вещи в свой рюкзак, потом бросила его под кровать. Выйдя в подъезд с сырой тряпкой, она стала вытирать дверь от надписей, — с тобой-то Стасик мы еще потолкуем, — произнесла она. На их этаж, тяжело дыша, поднялась женщина на вид пятидесяти лет и с ротвейлером на поводке.
— Я видела этого придурка сегодня, — сказала женщина, — он постоянно пишет на вашей двери какую-то гадость. Я все видела в глазок и хотела выйти и отругать его, но он такой сильный и мужественный на вид и симпатичный, и я не решилась с ним связываться, вдруг он бандит какой-нибудь.
— Спасибо вам тетя Клава, — сказала устало Юля, — домывая до конца свою дверь.
— Да, пожалуйста, — сказала женщина и, покосившись внимательно на Юлю, закрылась в своей соседней квартире. И до конца следила в глазок за девушкой.
— Будто сделала одолжение, — произнесла Юля и зашла обратно домой.
3
Тагир уехал в Санкт-Петербург. До отъезда пока он жил с матерью проблем больше у них не возникало. Тагир вышел на работу, приносил какие-то деньги в дом, и мать в целом была им довольна. Но после того как он уехал, все поменялось, жить стало трудно и тяжко. Его мать, перебиваясь с рук, принялась работать на нескольких местах, получая минимальную заработную плату, она должна была прокормить свою беспомощную мать, которая кроме нее никому была не нужна, приехала с нею, и малолетнего сына Сашу, которого она обязана, была вырастить. Альфина, так звали мать Тагира, работала на нескольких местах, не имея российского гражданства и из-за этого, ее могли взять разве что уборщицей в какой-нибудь столовой или общежитии, где она и работала. Убиралась Альфина одновременно в четырех местах по совмещению. С утра она бежала в институт, где перед занятиями студентов она протирала коридоры и уборные, затем и общежитие этого же института, который находился в конце их улицы. После она садилась на утренний трамвай и ехала полгорода, где ее уже ждали в неком бордели похожей на столовую. Отработав в этой столовой, где она отбывала одну треть своего рабочего дня, там же пообедав на автобусе, уезжала загород, где в военной части до вечера протирала полы в офицерском общежитии. Официально на этом заканчивался положенный рабочий день, но она привыкшая к трудностям собирала последние силы и шла в школу, которая находилась за три улицы от их дома, там еще два часа она отмывала полы в длинных коридорах после всех занятий. На этом ее четвертая работа заканчивалась, но это было еще не все. Сбившись с рук и ног, она приходила домой, где ее ждал радостный Саша с уже приготовленным ужином. Ей оставалось лишь посидеть за столом, поспать часа два и уже после этого отправляться на свою последнюю работу за сутки, на ночное дежурство, на которое она ходила каждые три дня. Совместно с напарницей они охраняли продовольственный склад, принадлежащий центральному рынку в городе, зарплата за эту работу равнялась сумме зарплат получаемых ею за предыдущие работы. На этом складе, меняясь с напарницей, что было запрещено, она и высыпалась после тяжелого трудного дня. Так незаметно пролетали недели.
