Ольга Строгова - Тайна Дамы в сером
За ужином Аделаида рассказала мужу о неприятностях дочери. Тот поначалу отнесся к этому рассказу философски; подняв вилку с куском картошки и совершая ею плавные движения, словно во время лекции, высказал убеждение, что родителям не стоит вмешиваться в жизнь совершеннолетних детей и тем более улаживать их семейные ссоры. Впрочем, он ничего не имеет против намерения Аделаиды съездить на выходные в Город, если ей самой от этого станет легче. Он, кстати, все равно собирался провести субботу в музее, порыться в запасниках.
– Кстати, о музее… – начала было Аделаида, но муж, осененный новой идеей, перебил ее:
– Говоришь, не берет трубку? А почему бы тебе не поехать к ней уже завтра? После обеда, а? Завтра пятница, короткий день, в субботу ты не работаешь. Заночуешь у нее, а в субботу погуляете где-нибудь, походите по магазинам…
Аделаида, изумленная неожиданным поворотом мыслей мужа, ничего не ответила. Однако он и сам почувствовал, что несколько переборщил, пожал плечами, с равнодушным видом бросил: «Впрочем, тебе виднее…» – и молча доел свою рыбу.
– Хорошо, – сказала Аделаида, подумав, – если ты не возражаешь, я уеду завтра. Ужин тебе оставить?
– Нет-нет, зачем же тебе утруждаться? – поспешно возразил муж. – Я перекушу в институте, вернусь поздно. А в субботу пообедаю у Нарышкиных или в «Тайване».
– Только не бери шницель, он у них слишком перченный, – предостерегла Аделаида, надевая фартук и собираясь мыть посуду. Муж пробормотал что-то неразборчивое, плеснул себе чаю в широкий, кобальтовый с золотом чайный бокал с надписью «Дорогому и уважаемому…» и устремился назад, в гостиную, к телевизору.
Покончив с посудой, Аделаида накинула старое пальто и пошла выносить мусор. На дворе было темно, безлюдно и ветрено. Но ветер дул теплый, южный, он разгонял тяжело и неустанно ползущие с ледяного моря тучи, и мягкий серебристый отблеск на их рваных боках манил, и тревожил, и вселял надежду в истосковавшееся от бесконечной зимы сердце.
Аделаида постояла, прислонившись к старому, еще скованному стужей тополю, росшему посреди двора. С обледенелой ветки упала прозрачная светящаяся капля и покатилась по ее щеке; она вздрогнула, открыла глаза, подобрала ведро и вернулась домой.
* * *Наступившая пятница оказалась днем хлопотливым и полным забот как для героев, так и для рядовых участников этой правдивой истории.
Раньше всех, раньше даже дежурных техничек в школу прибыла завхоз. Она лично обследовала чистоту холла первого этажа, площадку перед столовой и коридор между директорским кабинетом и учительской.
Трудовик вечером заменил все перегоревшие в холле люминесцентные лампы на новые, и в их рассеянном, холодно-розоватом свете засияли отмытые до блеска высокие массивные двери спортзала. Сам спортзал выглядел далеко не так солидно и достойно, как его двери, но тут уж ничего поделать было нельзя.
Однако завхоз недаром считалась одной из самых сообразительных и находчивых женщин школы. Из кармана синего рабочего халата она извлекла моток скотча, ножницы, отрезала четыре аккуратные полоски и ими прикрепила к дверям лист плотной бумаги с выполненной крупными черными буквами надписью «Ремонт». Оба ключа от наглухо запертого дверного замка уже лежали в другом кармане.
Теперь надлежало заняться разбитым накануне стеклом. Кусок фанеры, прикрывший изнутри круглую дыру с длинными змеящимися от нее трещинами, сразу бросался в глаза и безнадежно портил ярко освещенный фасад. Завхоз постояла немного на тщательно очищенном от снега крыльце, уперев руки в бока и тихо ругая малолетних вредителей, после чего вернулась в вахтерскую и набрала знакомый номер.
– Доброе утро, Дмитрий Алексеевич! Это вас заместитель директора школы по хозяйственной части беспокоит, – заговорила она, делая страшные глаза и отмахиваясь от удивленного и разобиженного физрука, – у нас, знаете ли, вчера такая неприятность случилась – фасадное стекло раскокали начисто… Технички говорят, в это время как раз Саша мимо проходил с товарищами… Да, хорошо бы сегодня… К одиннадцати привезут? А раньше нельзя? Договорились, ждем!
Положив трубку, она взяла физрука за рукав и отвела его в сторону.
– Ты пойми, – втолковывала она ему, – тебе ведь сейчас спортзал не нужен, ты детей на лыжах выводишь, так? А иностранец этот по всей школе разгуливает, может и в спортзал заглянуть, так? Ну, и что он там увидит? Позору же не оберешься!
– Да понял я, понял, – вяло отбивался физрук, – ну хоть на пять минут отоприте, я оттуда свои лыжи заберу…
– Давай, только мигом, – смягчилась завхоз, доставая ключ, – лыжи можешь пока в моем кабинете держать.
Кабинет завхоза – та самая «каморка под лестницей» – был и в самом деле невелик, но очень, очень уютен. Его обстановку составляли письменный стол с выдвижной тумбой, несколько разномастных, но хорошо сохранившихся стульев, средних размеров несгораемый шкаф и вешалка; в углу была даже маленькая раковина с проволочной сушилкой для посуды. Крошечное окошко с пышно цветущей в любое время года геранью прикрывала опрятная белая занавеска; на шкафу жил сувенирный электрический самовар с надписью на крышке «Made in Tula».
Его круглый зеркальный бок отразил сначала свою хозяйку, потом мрачного физрука с лыжами, а после, когда физрук удалился, – золотые очки нового вахтера. Войдя в кабинет, вахтер зачем-то обшарил его глазами и лишь после этого заговорил.
– Я извиняюсь, – сказал он, откашлявшись, – я насчет стекла…
Завхоз, откинувшись на спинку стула и поигрывая остро отточенным карандашом, выжидательно смотрела на него.
– Как я вам уже докладывал, – продолжал вахтер, настороженно следя за движениями карандаша, – вчера, сразу после разбития стекла я опросил техничек. Лично. Никто ничего не знает, никто никого не видел.
– И?.. – дружелюбно спросила завхоз.
– Да как же, вы ведь только что звонили по телефону и сказали…
В кабинете повисла тревожная для вахтера пауза. Выдержав ее ровно столько, сколько нужно было, чтобы вахтер в полной мере ощутил всю зыбкость и неверность своей позиции, завхоз сказала:
– Хорошо. Я сейчас перезвоню Горчакову и объясню ему, что произошло недоразумение и что этогостекла его Саша не разбивал. После чего пошлю вас на поиски нового, стоимость которого, – тут завхоз пододвинула к себе приходно-расходную книгу и сделала в ней пометку, – будет вычтена из вашей зарплаты.
Вахтер побледнел и издал какой-то невнятный звук.
Завхоз, прекрасно знавшая, как и с кем нужно разговаривать в подобных обстоятельствах, пододвинула к себе телефон.
